Ты будешь моей - Виктория Победа

— Я не хочу, — поджав губы, она отодвинула от себя тарелку, чем сильно меня разозлила.

— Нет, девочка, так не пойдет, — произнес, пододвигая тарелку обратно. — Ты все съешь, иначе будешь сидеть здесь в моей компании, пока тарелка наконец не опустеет, я никуда не тороплюсь, а чтобы скучно не было, я тебя поцелую, а потом еще раз, и еще и так до бесконечности. Ясно? — с каким-то неописуемым восторгом наблюдал затем, как распахиваются ее глаза и расширяются зрачки. Надеялся, очень надеялся, что сумел ее разозлить, только в гневе она не впадала в истерику.

— Да ты, да кто ты вообще такой, это похищение, Макс…я..

— Забудь это имя, Лара, в ближайшее время вы не увидитесь, — получилось слишком грубо, но одно лишь его имя, прозвучавшее из ее уст, доводило меня до бешенства.

— Ты не сможешь меня здесь долго держать, он все равно узнает и…

— И ничего не сделает, в его же интересах не лезть, не стоит его впутывать, иначе я устрою ему такие проблемы, что уж точно будет не до тебя. А теперь ешь, и не надо на меня так смотреть. Поешь и пойдем прогуляемся. Не заставляй меня выполнять свое обещание, Лара.

Если бы она могла испепелять взглядом, то от меня осталась бы лишь горстка пепла. Но вилку Лара все же взяла и есть начала. Так не хочет со мной целоваться? Ну уж нет, сегодня я планировал поцеловать ее как минимум дважды.

— Доволен? — буркнула она, отложив приборы. Нет, все она, естественно, не съела, но Москва тоже не сразу строилась. Ничего, откормлю.

— Не совсем, но на первый раз сойдет. Сейчас мы с тобой прогуляемся по территории, а потом тебя ждет реабилитация.

— Почему ты просто не оставишь меня в покое? — уткнувшись лицом в ладони, она громко вздохнула.

— Я тебе все еще в клинике сказал, с тех пор мой ответ не изменился, — она подняла на меня недоверчивый взгляд, посмотрела в глаза, видимо, желая отыскать в них хоть намек на ложь.

Больше ничего не говоря, прихватил лежащий на стуле плед, приготовленный заранее и развернув кресло Лары, повез ее из дома. Погода снаружи стояла отличная. Утренний воздух наполнял легкие и отчего-то было так хорошо. Давно я себя так не чувствовал. Лара молчала и даже не шевелилась вплоть до того момента, когда завез ее в чащу леса, отыскав живописное местечко, которое приметил еще несколько дней назад. С трех сторон нас окружали деревья, а с четвертой виднелось озеро, поблескивающее на солнце и отражающее голубое небо. Это место было надежно скрыто от любопытных глаз случайных прохожих, что, впрочем, заставило Лару нервно задергаться. Оглядевшись вокруг, она переводила взгляд с меня на плед, который я успел расстелить на траве. И снова эта паника и признаки начинающейся истерики. Да, твою же мать.

— Лара, слышишь меня, слышишь, — подскочил к ней, взял ее ладони в свои присел на корточки, глядя ей в глаза. — Дыши, девочка, мы просто посидим здесь, я ничего не сделаю, слышишь меня. Слышишь?

Робкий кивок и я выдохнул от облегчения.

— Зачем мы здесь? — спросила шепотом.

— Здесь красиво, хотел показать тебе это местечко, — улыбнулся и пока она не успела опомниться, подхватил ее на руки. — Не паникуй, — произнес, заметив страх в ее глаза, когда, сев на плед, я усадил ее к себе на колени, радовало уже то, что она не пыталась вырваться, — я не сделаю ничего против твоей воли, скорее руки себе отрублю и все остальное тоже, поняла меня? — взял ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Отпусти меня, Матвей, не надо всего этого, прошу, — она говорила тихо, но каждое слово резало ножом по сердцу.

— Отпущу, — согласился, — но при условии, что уйдешь ты отсюда на своих двоих.

— Что?

— Все просто Лара, хочешь уйти? Для этого тебе всего лишь нужно встать на ноги. И я тебя отпущу.

— Правда? — ее голос дрогнул и на секунду, лишь на секунду, мне показалось, что ей совсем не хотелось уходить.

Кивнул в ответ утвердительно и прижал ее к себе. Не вырывалась. Она не вырывалась. Позволила мне просто держать ее в своих объятиях. Я лгал, безбожно лгал и ничуть не стыдился, черта с два я ее отпущу после того, как она меня к себе подпустила. Пусть пока так, настороженно и невинно, я подожду.

— Здесь и правда красиво, — прошептала она, глядя на воду. — И тихо.

— Мы будем приходить сюда каждый день, если ты захочешь.

— Я боюсь, Матвей, — призналась она неожиданно, выбивая воздух из моих легких.

— Меня?

Она кивнула и посмотрела на меня настороженно, видно ожидая какой-то реакции. А какой, собственно? Я и так знал, что боится. После того, что с ней сделали.

— Не только тебя, я вообще мужчин боюсь и очень долго к ним привыкаю, Максу даже пришлось отдать мне своего водителя и охранника, потому что к ним я успела привыкнуть. Я солгала, — добавила она, глядя мне в глаза. Выгнул бровь, не совсем понимая, о чем она.

— Я о Максе, нет у меня к нему чувств и никогда не было.

— Зачем тогда…

— Хотела, чтобы ты ушел, — пожала плечами.

— Я не уйду, Лар, никакие твои слова не смогут этого изменить, - произнес, даже не пытаясь стереть идиотскую улыбку со своего лица. И плевать, что смотрит она на Макса, как на божество, самое главное я услышал.

— Ты обещал отпустить, — прошептала, отводя взгляд в сторону.

— Правда этого хочешь? — повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. — Настолько не нравлюсь?

— Я…— она опустила взгляд на свои руки, в которых все это время нервно теребила мою футболку. И черт с ней с футболкой, черт с ним со всем, она здесь, в моих руках, в моих объятьях. Подцепил пальцами ее подбородок и соединил наши губы. Наблюдая за тем, как расширяются ее зрачки, почувствовал, как на плечи несмело легли маленькие ладошки. С трудом держал себя в руках, чтобы не сорваться и поцеловать ее так, как хотелось, пройтись по ряду белоснежных зубов, вторгнуться в желанный ротик, поиграть с ее язычком. Но вопреки своим желаниям отстранился уже через пару секунд, даже это для нее было слишком, и я благодарил Бога за то, что сейчас она не билась в приступе.

— Как я и сказал, только на своих двоих.

Лара

— Умница, на сегодня достаточно, — заключил Николай Иванович - мой физиотерапевт, расплывшись в широченной улыбке, которая никак не вязалась с его садистскими методами в отношении меня. Он просто убивал меня, резал без ножа. После каждого сеанса лечебной физкультуры умереть мне хотелось все сильнее. Лежа на твердой поверхности приторно-желтого мата, я молила Бога, чтобы этот человек оставил меня в покое. Как я вообще до этого докатилась? — Лара, вы меня слышите?

— Слышу, — пробурчала, но тело не хотело подчинятся мозгу. Я устала, мне было чертовски больно, мышцы ныли и, казалось, я чувствовала каждую из них. Мой персональный садист утверждал, что так и должно быть, что боль – это хорошо. Пару раз мне хотелось швырнуть в него что-нибудь тяжелое, ведь боль — это хорошо. — Вы садист, вот вы кто.