Песочный человек - Ларс Кеплер

– Что ты делал?

Йона выдавил улыбку и уже собирался что-то сказать, как вдруг послышался топот маленьких ножек. Вошла дочка. Волосы взлохмачены, голубые пижамные штанишки слегка перекручены.

– Люми, тебе пора спать, – прошептал Йона.

– Мы забыли сказать “спойной ночи” кошке.

По вечерам Йона читал дочери сказку, и, прежде чем подоткнуть ей одеяло, нужно было выглянуть в окно и помахать серому коту, спавшему на подоконнике соседской кухни.

– Иди ложись, – сказала Сумма.

– Я сейчас приду к тебе, – пообещал Йона.

Люми что-то буркнула и помотала головой.

– Хочешь, я тебя отнесу? – Йона взял ее на руки.

Девочка крепко обняла его, и он почувствовал, как быстро бьется ее сердце.

– Что такое? Приснилось что-нибудь?

– Я только хотела помахать кошке, – прошептала девочка. – Но там был скелет.

– В окне?

– Нет, он стоял на земле. Там, где мы нашли мертвого ежика… и смотрел на меня…

Йона тут же посадил ее на кровать к Сумме, сказав:

– Посиди здесь.

Он бесшумно сбежал по лестнице, не тратя время на то, чтобы взять из шкафчика пистолет, не обуваясь. Открыл дверь кухни и выбежал в холодную ночь.

Никого.

Йона обежал дом, перелез через забор и оказался на соседнем участке. Везде тишина, ни одна ветка не шелохнется. Он вернулся на задний двор, где они с Люми нашли летом дохлого ежа.

Кто-то, без сомнения, недавно стоял в высокой траве, прямо возле их забора. С этого места можно было без труда заглянуть в комнату Люми.

Йона вернулся в дом, запер дверь, достал пистолет, прошелся по всем комнатам и наконец лег в постель. Люми почти тут же уснула между ним и Суммой, а вскоре заснула и жена.

Йона уже пытался говорить с Суммой о бегстве, о том, чтобы начать новую жизнь, но она никогда не видела Юрека Вальтера своими глазами, не была свидетельницей его преступлений и просто-напросто не считала, что именно Вальтер стоит за исчезновением Ребекки, Йошуа и Рубена.

С лихорадочным вниманием Йона вглядывался в неизбежное. Ледяное острие резало его, пока он обдумывал каждую деталь, каждый пункт своего плана.

Плана, который спасет всех троих.

Государственная уголовная полиция почти ничего не знала о Юреке Вальтере. Тот факт, что семья Менделя исчезла уже после поимки Вальтера, можно было считать главным доказательством наличия сообщника.

Но загадочный помощник не оставил ни единого следа.

Он был тенью тени.

Коллеги твердили, что все безнадежно, но Йона не сдавался. Конечно, он понимал, что найти и схватить невидимого сообщника будет нелегко. Поиски могут занять несколько лет, а Йона всего лишь человек. Он не может искать и одновременно охранять Сумму и Люми – не обеих сразу, не каждую секунду.

Если он наймет двух телохранителей, которые будут следовать за женой и дочерью по пятам, все семейные сбережения испарятся за полгода.

Помощник Юрека ждал несколько месяцев, прежде чем напасть на семью Самюэля. Он явно был очень терпелив и ничего не делал второпях.

Йона пытался найти выход. Бежать, сменить работу, документы и имена, затаиться где-нибудь.

Лишь бы не расставаться с Суммой и Люми.

Но Йона был полицейским и знал, что смена документов – дело ненадежное. Это просто пауза, чтобы перевести дух. Чем дальше убегаешь, тем чаще и дольше такие паузы, но в списке вероятных жертв Юрека Вальтера уже значится человек, пропавший в Бангкоке, бесследно исчезнувший в лифте отеля “Сукхотаи”.

Бежать было некуда.

В ту ночь Йоне пришлось смириться с мыслью, что есть нечто более важное, чем возможность не разлучаться с Суммой и Люми.

Их жизнь – вот что важнее.

Если он бежит, исчезнет вместе с ними, это станет для Вальтера прямым поводом начать поиски.

А если искать, то всегда найдешь того, кто спрятался, рано или поздно, – это Йоне было известно.

Нельзя дать Вальтеру начать поиски, думал он. Это единственная возможность остаться ненайденным.

Оставалось всего одно решение. Юрек Вальтер и его тень должны поверить, что Сумма и Люми погибли.

Когда Йона подъезжал к Стокгольму по широкому шоссе, поток транспорта уплотнился. Снежинки, покружившись в воздухе, исчезали на мокром полотне дороги.

Ему невыносимо было вспоминать, как он организовал смерть Суммы и Люми, чтобы дать им другую жизнь. Ему помогал тогда Нолен, хоть и не одобрявший идей Йоны. Нолен понимал: если сообщник существует, то они поступили правильно. Но если Йона ошибается, то отыграть назад уже нельзя.

Эти сомнения год за годом ложились слоями скорби на тощую фигуру патологоанатома.

За окном машины промелькнула ограда Северного кладбища, и Йона вспомнил, как опускали в землю урны с прахом Суммы и Люми. Капли дождя со стуком падали на шелковые ленты венков, отскакивали от черных зонтиков.

И Йона, и Самюэль продолжали поиски – каждый по отдельности, не контактируя друг с другом. Разные судьбы сделали их чужими. Через одиннадцать месяцев после исчезновения семьи Самюэль окончил поиски и вернулся на службу. Три недели он терпел боль, а потом сдался. Ранним мартовским утром он отправился в свой летний домик. Спустился на чудесный пляж, где любили купаться его мальчишки, вытащил служебный пистолет, зарядил его одной пулей и выстрелил себе в голову.

Когда Йона услышал об этом от своего начальника, его прошиб озноб.

Через два часа он, дрожа от холода, входил в старый часовой магазин на Руслагсгатан. Магазин давно уже закрылся, но старый часовщик с окуляром в глазу все еще работал, окруженный морем сломанных часов. Йона постучал в стеклянное окошечко в двери и был впущен.

Когда две недели спустя он покидал магазин, он весил на семь килограммов меньше. Он был бледен и так слаб, что каждые десять метров останавливался отдохнуть. Его вырвало в парке, которому позже присвоили имя Моники Цеттерлунд, и на неверных ногах двинулся дальше, к Оденплан.

Йона никогда не думал, что потерял семью навсегда. Ему казалось, что придется быть на расстоянии от жены и дочери, не видеться с ними, не касаться их – какое-то время. Он понимал, что это может продлиться годы, может быть, понадобится несколько армий, но он верил, что сумеет схватить тень Юрека Вальтера. Комиссар рассчитывал, что когда-нибудь сорвет покров с преступлений Вальтера и его сообщника, прольет свет на их деяния и спокойно рассмотрит каждую деталь, – но и за десять лет ушел не дальше, чем за десять дней. Следов было мало, и они никуда не вели. Единственным конкретным доказательством существования помощника стало то, что вынесенный Вальтером Самюэлю приговор был исполнен более чем эффективно.