Граф Суворов, том 10 - Иван Шаман

С огромным скрипом, но нам удалось продавить приглашение на свадьбу не только глав родов с их супругами и наследниками, но и соратников. Екатерина возражала до последнего, а Петр ехидно заметил, что не дело князьям стоять в одной толпе с простолюдинами. Но эта подколка приняла неожиданный оборот. За три дня до свадьбы все мои сторонники, у кого еще не было титула, получили потомственное дворянство.

Ивелю, Краснову, Хорькову и некоторым другим предложили титул барона. И что характерно — Максим единственный кто отказался. Для этого было достаточно объяснить, что титулы не взаимозаменяемые, а дополняемые. Краснов же пошел на принцип и хотел отказаться даже от дворянства, но тут я его дожал, объяснив, что в наше время статус дворянина не более чем признание заслуг. Не боярином же его делают.

Я же…

— …барон Арылахский, граф Суворов, князь Волховский, Ивангородский, Нысертский и Олонецкий, его императорское высочество Александр Борисович Романов! — громогласно объявил при моем входе в большой бальный зал Зимнего дворца глашатай. Под торжественную музыку и громоподобные аплодисменты. И это он еще не все мои присвоенные титулы обозначил.

Большинство я получил по факту женитьбы с Ангелиной, собственно Ивангород, Нысерть, Волхов и Олонецк стали «нашими» городами. Условно, потому как ни крепостного права, ни полного владения землями в городской черте мы с Ангелиной не обладали. Предприятия, отдельные куски земли, но все же традиция есть традиция. А вот у Инги ситуация была другой.

— Княгиня Сургутская, Ханты-Мансийская и Соликамская, владетельница Ямальская и Ляпинская, ее светлость Инга Лугуй! — кажется я даже оглох от аплодисментов, которыми встречали мою невесту. Все мужчины в зале, даже старики, встали со своих мест, чтобы поприветствовать одну из древнейших чистых кровей империи. И все слова про «владение» были не пустыми. Жизнь на Северном Урале была суровой и у людей не было возможности выкупить земли в начале прошлого века, так что Инга, а в скором времени и я, будем владеть лесами, заливами и даже домами, в которых живут сотни тысяч людей.

Согласно традиции нас посадили рядом во главе стола, но так чтобы между нами оставалось больше метра. В принципе никакого неудобства это не вызывало, особенно учитывая мою свиту. Ну и трон, куда уж без него. Пока — «детский» вариант, без скипетра и державы, но с двуглавым орлом за спиной.

Поздравления сыпались на нас со всех сторон и даже мышцы на лице сводило от постоянной улыбки. Инга же — просто чудо, держалась отменно, и мне приходилось ей соответствовать. Её вежливая улыбка была для меня эталоном отлично держащейся маски. Даже у Марии получалось хуже — то и дело проскальзывали ехидные нотки.

А затем наступило время самой церемонии. Петр поставил над внутренним двором Зимнего дворца линзу, как делал это во время турнира, и дождь со снегом остались где-то в другом мире. Мы же очутились чуть ли не в весне, с ее хмурыми облаками. Зато никакого ветра и довольно светло. Не знаю, специально ли он так сделал, скорее всего да, но когда мы подошли к алтарю особенно яркий луч света выделил нас из толпы. Правда почти сразу расширился, захватив Марию и стоявшую рядом Ангелу. В общем все присутствовавшие все поняли, но смотрелось со стороны это потрясающе, я потом пересмотрел этот момент на видео.

— Властью, данной мне богом и людьми, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту. — патриарх не стал мучать нас ожиданием, и сократил свою речь о праведности и долге до минимума, а может просто не смог придумать на третью подряд свадьбу чего-то уникального и запоминающегося.

Но это и не требовалось, решительно все, от регента и императрицы-матери, до последнего лакея, понимали важность происходящего сегодня события. Княжество Ляпинское, находящееся под угрозой раздробленности из-за проблем как внутри, так и снаружи, из-за нападок соседей и недоброжелателей, становилось не просто монолитным, оно становилось детинцем новых Романовых. Опорой рода и Империи.

Сила, деньги, власть, люди — все чего Инга могла лишится из-за потери войска, теперь цементировалось на долгие годы. А после появления у нас детей, и мы это многократно обсудили, старшие не будут претендовать на престол князей и владетелей Ляпинского княжества. Наследником этих земель станет наш с Ингой сын.

Сыну Марии достанется титул цесаревича и монарха. Ангелина же сказала, что для неё это не важно, но другие девушки тут же обозначили что по размеру земель и предполагаемому богатству именно нашим детям предстоит стать владетелями преобразованных из баронских в княжеские земли Арилахские. Правда до этого момента еще дожить надо.

Первый танец молодой пары… как я его не тренировал, а вытащить себя, необразованного и необученного вальсированию, удалось исключительно благодаря скорости реакции и развитой гибкости тела. И все же аплодировали нам с Ингой стоя. Потом был танец с Марией, на котором она вновь попыталась показать, что она «первая» и танец с Ангелиной, тихий и спокойный, но от того более душевный.

И снова — сотни тостов, поздравлений, громкие пожелания и разговоры. Масляные взоры на шикарную невесту и других моих супруг, ничуть не умолявшие моего достоинства. Пусть смотрят и завидуют. Молча. И наконец последняя, и, пожалуй, не менее важная часть праздника — подарки.

Что можно положить в конверт из теснённой бумаги? Пару бумажек, небольшую сумму денег, открытку с поздравлениями… или дарственную на дом. Желающие поздравить молодоженов лично вытянулись в гигантскую очередь. Некоторые, демонстративно просили принять их раньше, но большую часть просто переставляли в очередь из таких «особенных» показывая — что вы очень все тут уважаемые и влиятельные люди, но и вас таких — толпа. Отрезвляло. Некоторых злило. Но это были исключительно их личные проблемы.

Отдельной группой шли родственники. Как самые близкие, так и дальние. Поздравив на словах во время начала торжества, они остались во дворце чтобы встретиться чуть позже. И Долгорукие, как родня со стороны жениха, входили в их число. С князем Илларионом Васильевичем мы встретились одним из первых, в специально отведенной для этого комнате.

— Добрый вечер, ваше императорское высочество. — склонился сидя в кресле-каталке мужчина, в котором я с трудом мог узнать бывшего главу жандармерии. Травмы сказались на нем худшим из возможных способов — он сдался. Тело Иллариона исхудало, по глазам было видно, что он потерял всяческий вкус к жизни, отдаваясь только делам. Но вот его сын, супруга и сестра — нет.

—