Сесилия или брак по-расчету - Ирина Лазаревна Муравьева

учебник о науке, ранее называвшейся Физика, а в мире элементарной магии отсутствующей как некая глупость?

Я выбрал физику. По крайней мере дед всегда говорил мне "Раньше люди хоть знали, что делают. А не просто швырялись заклинаньями налево и направо."

И честно, я уже собирался уединиться со своей физикой в самом укромном месте, как случайно услышал чьи-то приглушенные голоса.

Это было странно. Отдел книг- полностью закрытое место. Доступ есть у немногих. Ла и парами сюда ходят редко. За все мое время работы в отделе-я впервые встречал(а вернее слушал) кого-то еще.

Поддавшись невольному любопытству, я подошел чуть ближе по направлению голосов.

Разговор вели двое. Мужчины. Образы их были скрыты за книжными стеллажами. Ровно как и я от них.

-И что делать теперь?- говорил один,- Не отходить ни на шаг от Свертела и Толгана?

-Ты все же думаешь это взаимосвязанно?

Последовала пауза. За ней -тяжелый вздох, и снова первый голос.

-Я уже затрудняюсь давать ответы. Но если нет, то почему именно Ридли?

-Случайность?

-Нет. Ни одна вещь во вселенной не происходит просто так.

Голоса мне знакомы. Только я никак не могу вспомнить, кому они принадлежат. И, пока я думал, разговор затих. В отделе воцарилась тишина, подобная гробовой. Мне стало не по себе.

Аккуратно, я вынул корешок одной тонюсенькой книги со стеллажа. Но в щель, образованную им, смотрела лишь пустота. За стеллажом никого не было.

Глава 17 Всякие мысли

От любопытства кошка сдохла. Но Монти и Донти вот расхаживают по моей квартире, познают ее самые тайные уголки, спят на моих свитерах (благо не оставляют шерсть), и ничего. Живые. А мне вот повезло чуть меньше. И зачем, скажите, я подслушал этот разговор? И, что еще хуже, теперь я постоянно думаю об этом разговоре. И о тех, кто мог его вести.

Дело в том, что наш мир полон магии. Более того, магия заменяет нам все. Она дает тепло в наши дома. Энергию нашей технике. Все и всякий умеют ею пользоваться и, все равно, в мире почти нет волшебников.

Говоря это, я не имею в виду обычный «пользователей» магии.

Волшебники – это те, кто может создать что-то из ничего. Совершить чудо, невозможное и непосильное другим.

Таких людей почти не осталось.

Как? – спросите вы.

Это все равно что уметь считать, или заниматься высшей математикой.

Так, например, я сам отправляю сообщения, могу создавать магические силовые шары, но попросите меня превратить воду в вино, и я скажу, что это устаревшее ребячество. Хотя, на самом деле, я просто понимаю, что у меня это не выйдет.

Я знаю мало людей, способных на «чудо». Мой дедушка умеет творить чудеса. Но он – старая школа.

В департаменте не принято выпячивать свои «особенности». А для того, чтобы материализоваться и затем снова «раствориться» в воздухе, нужно быть настоящими волшебниками. Значит те, кто вел разговор, обладали не дюжей силой.

Дальше хуже.

Я вроде не слышал ничего такого особенного. Все те же обсуждения взрыва, что и в коридорах. Только вот….

Названные имена: Свертел и Тоглан. Это главы крупнейших отделов департамента. Означал ли разговор, что они будут следующими, на которых готовится покушение?

Мне не стоило думать об этом, но я не мог не вертеть мысль в своей голове.

Что делать дальше?

Работать. Чем быстрее я закончу проект – тем лучше.

Домой я пришел поздно и усталый, как собака. Сесилия встретила меня равнодушным молчанием и постной миной на лице. Похоже, сегодня она опять была не в духе. Хотя, говоря о моей жене, " не в духе" ее совершено обычное состояние. Так что мне скорее следовало беспокоиться, начни Сесилия мне радужно улыбаться. А так-все в порядке. Даже брюки под кофту надела. Можно считать- вечер удался.

Голова моя болела еще с утра. Поэтому первым делом я прошел в кухонную часть квартиры, чтобы налить себе воды и найти хоть какую таблетку. Сверху кухонной подвесной полки на меня злобно сверкнули четыре кошачьих глаза.

Монти и Донти видимо решили сменить тактику от нападения к созерцанию. Правильное решение.

Кстати, вчерашний спор выиграл я. Даже исключая искры из "Гуся", у меня было на два контакта больше. Поэтому я имел полное право оставить за собой кресло и обрезать лысым демонам их когти. Первому я несомненно рад. Насчет второго подумаю. Все же я не живодер, и...

Монти злобно шикнула, пока я рылся в аптечке. Да, насчет второго я все же подумаю...

-Что у нас на ужин?- спросил я Сесилию.

Та бросила на меня холодный, полный злобы взгляд. Интересно, это ей сложно смириться с тем, что в нашей паре я привлекательнее, или это ее общее отношение ко мне?

-Хорошо,- понимаю я и без слов. Через пару минут поисков по закоулкам кухонного ящика, вынимаю банку фасоли и пачку макарон.

-Будешь ...э...макароны с фасолью?

-Эти продукты не сочетаются,- мрачно говорит Сесилия.

-Зато будет не пресно,- тонко хвалю я талант жены к готовке.

Сесилия смотрит на меня с некой усмешкой, но потом на лице ее снова появляется выражение неприязни.

-Сегодня пришли приглашения на ежегодный бал департамента,- говорит она.

-А. Точно. Твой отец говорил об этом, но я забыл передать. Прости.

-Ничего страшного.

Ого! Вот это удивительно. Не ожидал от Сесилии подобной доброты. Но не успел я подивиться,, как Сесилия добавила:

-Я, кстати, была бы очень признательна, заболей ты и умри до этого события. А то идти на бал с тобой...

Сесилия оглядывает меня с неким презрением.

Ну, теперь я хоть могу не волноваться за здоровье жены. Она в полном порядке.

Мы ужинаем молча, после чего Сесилия снова садится на диван, читать какую-то книгу.

Это не входит в мои планы.

-Сесилия, я сегодня очень устал и хотел бы лечь пораньше.

-При чем тут я?-не отрываясь от книги, спрашивает моя жена.

-Не знаю, заметила ты или нет, но я сплю на диване. Поэтому, буду благодарен, если ты пойдешь читать в спальню.

-Спасибо. Мне и тут хорошо.

-Сесилия...

Полное игнорирование.

Некоторое время я колеблюсь между желанием скинуть Сесилию с дивана или просто схватить ее за плечи и трясти, но выбираю иной вариант.

Ведь если Сесилия на диване, то спальня свободна.

Я направляюсь прямиком туда и закрываю дверь. Едва моя голова касается подушки, я проваливаюсь в такой глубокий сон, что даже возмущенные крики Сесилии не могут меня разбудить.