Тёмных дел мастера. Книга четвёртая - Алексей Берсерк

— …Это металл? — задала Фейр довольно простой вопрос Фейр своему спутнику, когда оба молча стояли на вершине плавно спускавшейся вниз грунтовой дороги в окружении абсолютной тишины наступавшего рассвета.

— Чего? — безэмоциональным голосом проговорил Гортер, не переставая вглядываться в далёкий пейзаж расстилавшейся впереди поселковой долины. Там повсюду виднелись уже не только новые заводы, но и обычные для современного времени двух-трёхэтажные дома, сложенные по большей части в классическом сентусском стиле.

— Должно быть, металл, — как-то отстранённо и в то же время уверенно продолжила говорить сама с собой девушка, не обращая внимания на слова бывшего следопыта. — По-другому и быть не может. Послушайте, мне наплевать, как вы его так сумели зачаровать, чтобы он мог развеивать заклинания. Но хотя бы рассказать мне об этом вы могли?

— Х-хе, не пойму я тебя, девочка, — только и усмехнулся в ответ на её упрёки Гортер, натянув на лицо грубую улыбку. — То ли ты на самом деле думаешь, что старые века не оставили после себя совсем ничего, что могло бы ещё как следует вразумить вас, новое поколение, и показать заодно, как много полезных вещей вы забыли. То ли даже после увиденного воочию ты до сих пор считаешь свою магию единственным средством, которое может править миром.

— Конечно, так и есть! — опять запротестовала Фейр и впервые с начала разговора на мгновение заглянула собеседнику прямо в лицо. — Ведь как бы далеко мы ни обращались в прошлое — все эти века являлись безнадёжно отсталыми, пока человек не изобрёл магию. И не позволил ей распространиться по миру. Или вы сейчас станете утверждать, что ваши восковые свечки были прогрессивнее наших постоянно работающих световых кристаллов?

— Может, и не стану, — немного задумчиво проговорил старый охотник. — Но свечку любой здоровый человек с рабочими руками мог всегда слепить из пчелиного воска. А вот магия ваша без знаний и постоянной покупки всяких вещей работать уже не станет. И когда у тебя закончатся деньги — то нечем будет платить государству за новую магию. Неоткуда будет получить знание. А если ты даже и способна сама создавать эти свои… световые кристаллы или, как оно было в моё время, «световые шары», то без денег твои усилия всё равно ни к чему не приведут. Что эти ваши новомодные кристаллы, что прежние поганые «световые шары» — и те и другие стоят денег, ведь так? Но если раньше эти деньги ты платила просто за то, чтобы твоё заклинание работало, покупая себе либо образование с книжками всякими да палочками, либо подыскивая наёмного магуса, то сейчас, посмотри: одни и те же чёртовы кристаллы у всех. А это значит, что одни и те же чёртовы затраты! Денег куда больше стали тратить, чем было в моё время. Сколько сейчас у вас цена за один такой кристалл? Беляков пятнадцать, наверное? Чёртовы грязные монеты…

— Странно… — только и промолвила на эту его очередную поучительную лекцию Фейр. — То вы показываете абсолютно нулевые знания в устройствах современных принципов магии, то вдруг рассказываете такие вещи…

— Да это потому, что я и рад бы не знать обо всём таком, детонька! — резко и до боли надрывно заговорил Гортер — Я и рад бы продолжать доживать остатки своей жизни по завету отцов. Но, едрить его мать, это же вы мне всё не даёте! Это же из-за вас, магусов, я в своё время стал волей-неволей дела эти порочные постигать, о которых раньше и не… *Х-х-х-х*… — выдохнул вдруг на последней фразе матёрый охотник.

На короткое время повисло молчание.

— Послушай, — продолжил он уже спокойно. — Я и правда никогда не хотел влезать в эту вашу магию больше, чем оно вообще было надо мне для работы. И я правда не хочу понимать того, чего всем сердцем так не люблю.

— Тогда расскажите мне о том, в чём вы разбираетесь! Расскажите о том, чем владеете! — так же внезапно, хотя и намного более несдержанно, чем умудрённый летами Гортер, заговорила девушка — Давайте! Расскажите о своём чудо-луке! Что это за вещь вообще такая?! Как он вообще может…

— Ладно, я всё понял, понял, погоди, — задумчиво провёл ладонью по бороде старый охотник, когда заметил на лице у спутницы растущее напряжение. — Но знаешь что-о… — протянул он затем, кивнув мельком в сторону трёх негодяев, до сих пор отдыхавших под воздействием его лишающего сознания самодельного порошка. — Давай-ка я сначала расскажу тебе одну северную легенду. И если после этого ты всё ещё захочешь узнать от меня — старика — какие-то другие вещи, то тогда я и их тебе тоже с радостью поведаю. Вот прям как есть — всё на духу открою! Что скажешь?

— Эн певес? — на этот раз куда более серьёзно и сосредоточено проговорила сквозь сомкнутые зубы Фейр, многозначительно посмотрев спутнику в глаза.

Но, конечно, Гортер не понял ни значения этой фразы, ни того, что хотела услышать от него в ответ девушка.

— Х-мс… Это значит «без шуток» по-гилийски, — раздражённо пробормотала она, выдохнув через нос, когда заметила пустое выражение лица бывшего следопыта. — Давайте рассказывайте уже. А я пока о завтраке позабочусь.

— Хорошо, дочка. Только чур меня больше такими заграничными словами не перебивать, — кивнув, сдержанно ответил Гортер, поскольку шутить он с ней и так не собирался. Да и времени оставалось совсем немного: скоро предстояло отправляться в путь.

Правда, для Фейр его последнее обращение сыграло примерно такую же роль словесного раздражителя, как и её собственная предыдущая фраза на гилийском, обращённая в адрес старого охотника.

— И хватит уже называть меня так!!! — прокричала она напоследок.

Однако Гортер уже начал.

Далеко… Далеко…

Когда-то, так далеко от дел настоящих, что сейчас уже про такое, пожалуй, помнят только звёзды на небе да скалы на тверди, было время, когда даже море набиралось по капле. А для того, чтобы ущелье скалистое по дну перейти, любому мужу иной раз требовалось столько же сил потратить, сколь и просто узнать верную дорогу до него. Без волков да разбойников, по пути часто рыскавших.

То было время наших отцов и праотцев, всех до единого живущих ещё в деревнях и сёлах, но не стонавших от тяжёлой доли своей, сколь бы сильно она их ни припирала. Потому что, скажу тебе по секрету, страдать тогда им от неё было ой как некогда! Ибо хлеба стояли в ту пору на полях везде, куда ни кинь взгляд, здоровущие. И для того чтобы под осень собрать только их одни, приходилось твоим бабкам весь день до заката серпами махать. А моим дедам за ними снопы скопом вязать. После чего к рассвету они менялися.

Ну, а что же до тех, кто закладывали потом свои города на торговых перепутьях холёных да на реках, вытачивая вокруг них сначала, как зубья острые, деревянный частокол, за которым в свой час шли уж и камень, и скобы железные — так и у этих свои заботы могли целый день занимать…

Хотя чем дольше они в тогдашних городах жили, тем чаще всё бедствовали. Потому как завидно много у них богатства там становилось в закромах да на карманах. А такое дело, как знаешь, и жульё и бездельников за собой порождает, после чего уже на тебя и соседние управители начинают недобро посматривать. А ведь чужое добро, оно никогда лишним не бывает…