Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей» - Мартина Фоккенс

– А, так вот почему в городе столько народу…

Подкрадывается ночь. Я устраиваюсь на своем стуле в витрине. Алида прохаживается перед дверью, Грет переодевается. И кто же к нам направляется? Малыш Петер собственной низенькой персоной.

– Добрый вечер, Мария. Можно войти?

– Конечно, Петер.

Он торопится в мою комнату. Я слезаю со стула. Петер уже разделся и держит руки за спиной. Спрашивает:

– Мария, правая или левая?

– Хочу обе, Петер.

– Никак нельзя, – лукаво отвечает он.

Я сдаюсь.

– Хорошо, Петер, пусть сегодня будет правая рука.

– Держи.

Сверток приятно тяжеленький. Срываю упаковочную бумагу. Внутри флакон восхитительных духов 4711 de Boldoot.

– Петер, мне очень приятно!

Снимаю колпачок и брызгаюсь ароматной водой.

Петер говорит:

– Ты чудесно пахнешь, Мария! А я Петер-молодец, приходи на мой конец. Ох, Мария, я дрожу, как олень.

– Иди скорей ко мне. Я знаю толк в веселье.

Петер страстно обнимает меня, а я шепчу:

– Ты и впрямь молодец, ничего не скажешь. Ты занимаешься любовью как бог!

Петер падает в изнеможении. Я предлагаю ему стакан воды. Он быстро одевается, снова становясь уверенным в себе и полным достоинства.

– Что ж, я пошел. Спасибо, и до скорого!

– Пока, Петер 4711!

Привожу комнату в порядок. Ох, до чего душно. Открываю дверь, чтобы выветрить запах 4711. Мартина уже приехала и болтает с Алидой.

– Привет, Тин, вот и ты.

– Ага, я уже готова.

– «Резинками» запаслась?

– Алида меня предупредила.

Около полуночи мы видим процессию. Господи, сколько их! Они шли, вытянувшись в линию, а я разглядывала их из витрины. Время от времени небольшие группки отделялись от процессии и исчезали с девушками. Это все были наши клиенты. Тут клювом не щелкай!

Я проводила Мартину до дверей и вновь уселась на свой стул. На другом берегу канала я увидела продолжение шествия. Я отметила, что люди там двигались медленее… А вот и еще одна группка вильнула куда-то в сторону.

Они прибыли к дверям нашего борделя совершенно измученные, самый бойкий из них набрался смелости и сказал:

– Эй, цыпочки, можно войти?

– Конечно, входите скорее. И остальные пусть тоже заходят.

Спустилась Грет: она провожала клиента до выхода.

– Лу, составим квартет?

– О чем тут думать? Выбери себе кого-нибудь.

Грет потащила Юпа в свою комнату. Две другие девушки тоже пошли. Все были при деле.

Я забрала с собой Джерри.

– Джер, ты весь день провел в Амстердаме?

– Да, Мария. Мы приехали из Оверейселя, чтобы принять участие в шествии.

– Первый раз?

– Нет, мы с друзьями уже в третий раз приезжаем. Готовимся заранее. Удивительная вещь эта процессия, столько мужчин собирается… Для нашей семьи это настоящая религиозная традиция. Но скажу я тебе, что меня больше всего возбуждает – так это ускользнуть тайком и навестить девушек. Это так заводит! Мой дружок сейчас взорвется.

– Иди скорее сюда, я знаю, как ему помочь.

Джерри прыгает в кровать с воплем:

– Давай, маленькая шлюшка!

Ему нравилось бороться, так что я села на него сверху и прижала как следует к кровати.

– Пощади, Мария, пощади!

И он тут же кончил.

– Ох, Мария, какое облегчение… Пойду я. Спасибо тебе, увидимся через год!

Другие девочки тоже постепенно освобождались и собирались в комнате отдыха попить кофе.

– Лу, налить тебе чашечку?

– Выпью с удовольствием.

Шествие возбужденных членов подходило к концу.

– Хотите еще поработать, девочки?

– Ну нет, мы уже отработали свое. В следующем году, может быть.

Мартина, 2011

У него уже долгие годы было прозвище: «одержимый сиськами». Он приходит, слоняется от витрины к витрине, приклеивается к какой-нибудь одной, разглядывает девушку, щиплет себя за соски, покручивает их. Спрашивает, сколько стоит – будто не знает, за столько-то лет! Перемещается к следующей витрине. Он настраивает девочек друг против друга и все это время трогает себя. Много тут шляется таких. Мужчины дефилируют мимо наших окон с раннего утра до позднего вечера. Иногда по ним можно сверять часы.

– Сколько? О, я сейчас вернусь.

Да что ты говоришь! Вернешься, как же. Такие, как ты, только пялятся. Кое-кто просто пожирает глазами, истекая слюной.

– Я приду в следующий раз. Или, может, через час, – вот что они говорят.

Они бросают якорь у каждой девушки. Большинство из этих озабоченных мы уже видели вчера. Они так и ходят тут по кругу. Некоторые выгуливают собак – отличный повод, не подкопаться. Меня это не раздражает, пусть себе наворачивают круги. Вреда от них никакого. Я их воспринимаю как часть пейзажа.

Но встречаются и доставалы. Они появляются в квартале группками по восемь – десять человек. Часто это туристы или парни из деревни. Вот от них шума бывает много. Идут по улице и грубо насмехаются над девушками. Можно подумать, это забавно.

Один тип под сороковник маячит перед глазами весь день. Снова он, этот кенгуру – так проститутки называют назойливых клиентов. Он даже не решается посмотреть в лицо девушкам – а вдруг они пригласят его войти? Поэтому бродит кругами по кварталу, и эти маневры длятся с утра, а сейчас уже половина шестого.

Да, иногда такие типы могут испортить вам весь день…

Некоторые прижимаются к двери, подслушивают, что происходит внутри, когда девочки заняты. Настоящие шпионы!

Некоторые проезжают мимо на велосипеде. Они выучили наизусть географию проституток в разных кварталах. Господа всезнайки, эдакие сплетники. Что ж, если это их развлекает…

А вот и снова «одержимый сиськами», он опять останавливается напротив моей витрины.

– Довольно тебе бродить туда-сюда, заходи уже!

И он слушается! Порядок ему знаком. Платит, снимает куртку, расстегивает рубашку, снова начинает теребить соски.

– Теперь вы покрутите их, мефрау.