Грязная бомба - Александр Афанасьев

В кабинет вошел помощник советника по национальной безопасности, шепнул что-то на ухо своему шефу, оставил пакет.

– Что там? – спросил президент.

– Сэр, пришли данные по секретной операции в Польше. Визуальные данные. Это снято в трюме корабля, на котором погибли двое наших оперативных агентов. Сейчас он стоит в польском порту. Наш человек с риском для жизни снял это.

Фотографии пошли по рукам.

– Что это?

– Если верить заключению экспертов, сэр, это стандартный контейнер для транспортировки ядерных отходов, производимый в Днепропетровске, Украина. Но контейнер не предусматривает выходов для подключения к нему ноутбука, а здесь, как видите, они есть. И кто-то на ноутбуке работает. Кто-то, облаченный в костюм противорадиационной защиты.

– То есть это может быть атомная бомба? – спросил президент.

– Да, сэр. Точнее, ее оболочка.

Президент осмотрел собравшихся, остановил свой взгляд на коменданте морской пехоты США.

– Что бы вы сделали, мистер Бредфорд?

– Начал бы готовить операцию на Украине, сэр, – сказал комендант, – по крайней мере, обеспечил бы присутствие ног на земле, по крайней мере, с целью наблюдения. После Ирака и Афганистана у нас есть лучшие в мире спецвойска и лучший в мире Корпус морской пехоты. Прикажете, сэр, и мы наведем там порядок.

Госсекретарь неодобрительно покачал головой:

– И еще, сэр, я начал бы готовить план «Б».

– На случай?

– На случай, если таких устройств несколько, и они выйдут за пределы Украины. В частности, на Ближний Восток.

Днепропетровск.

Город на Днепре. Реке столь огромной, что в некоторых местах не виден ее противоположный берег.

После узкой, грязной Темзы Днепр, прямо скажем, впечатлял…

В этом городе жило более полумиллиона человек. Вполне нормальное количество жителей, примерно столько же, сколько в Бостоне, столице американской независимости. Работало несколько крупных промышленных предприятий – этот город застрял в индустриальной эре и никак не мог перейти в постиндастриал. Было немыслимо предположить, что такой крупный город контролирует крупная мафиозная группировка. Но это было так.

Карл Керр, журналист, стрингер, бывший боец британской армии, стрелок и оперативный агент ЕРА – Европейского разведывательного агентства – теперь был в этом уверен. Потому что он видел ситуацию изнутри, находясь внутри этой криминальной группировки, контролирующей город…

Вечером всех собрал Леший. Сказал, что надо поучить кое-кого. Ткнул пальцем в несколько человек, в том числе – в него.

И вот он теперь сидит в машине, в которой остро пахнет бензином. Потому что у них под ногами пара десятков коктейлей Молотова, которые они сделали сами, слив бензин из машины. Коктейли нужны для того, чтобы что-то поджечь.

Нижнюю часть лица он скрыл, повязав на нее платок, – как пират. Никому ничего не сказали, здесь никогда никому ничего не говорили. Делай, что прикажут, не раздумывая, иначе…

У Лешего зазвонил телефон. Он коротко ответил, хищно осклабился. Керр подумал, что они все-таки полные идиоты: в закрытом пространстве, где есть пары бензина, звонок сотового может вызвать детонацию, объемный взрыв. Крикнуть не успеешь.

– Пошли!

Открылись задние двери машины, они выскочили на асфальт. Это был центр города, приличные дома…

– За мной!

Керр бежал вместе со всеми, в каждой руке у него было по бутылке. Вел Леший. Те, кто бежал впереди, были не с бутылками, а с арматурой. Он понял, что их ведут к трехэтажному зданию, он не знал, что в нем было. Те, кто бежал за ним, несли, взявшись вдвоем, целый ящик с коктейлями Молотова.

– Слава России! – вдруг дурнем заорал Леший и бросил бутылку, которая ударилась об стену, потекла вниз жирным, чадным пламенем. Керр увидел, как выбежал охранник, как на него набросились, повалили, начали месить арматурой.

– Бросай! Чо стоишь!

Керр бросил первую бутылку. Он помнил, как бросать гранаты, но бутылка была неудобным снарядом – попала не в окно, а в стену. Горевший в окнах свет гас, кто-то выбегал на улицу, его принимались бить.

– Дай! Мазила, – кто-то дохнул в лицо пивом, чем-то смердящим…

Бутылка полетела в окно, бухнула там, разгораясь…

– Давай!

Откуда-то появился человек с камерой, Леший в маске что-то говорил на камеру, сбоку горел дом…

Коктейли кончились быстро. Керр заметил, как двое, прижав к стене молодую женщину, что-то с ней делают. Все это напоминало падение Рима, последний день Помпеи, вступление в завоеванный город…

– Все! – заорал Леший. – Уходим…

– Ты чего не бросал? – накинулся на него Леший в машине, – чистым остаться хочешь, да?

– Он бросал, – заступился сосед, – он мазила, не попал…

– А говорил – вояка…

Как и всегда после операции, настроение было возбужденным, боевики делились впечатлениями. Больше всего впечатлений было от пойманной женщины – ее изнасиловали куском арматуры. Это вызывало смех…

– Надо было не арматурой…

– Не… эта тварь журналистская, мало ли что у нее можно на болт намотать.

– Подстилка ватная…

– А тебе чо, ватниц западло?

– Не фиг кровь портить.

– Ну и дурак.

– А что это было? – спросил Керр соседа. – Зачем мы там были?

– Там редакция газеты была, – охотно сказал сосед, – ватной. Коммунисты, короче. Ты ведь против коммунистов?

Да уж…

Коммунизм коммунизмом, но как назвать вот это? Фашизм? Ну какие они фашисты, у фашистов идеология была, а у этих… Политический гангстеризм? Да, но в масштабах целого города?!

Но ясно одно. Европой тут не пахнет. Восток. Дикий Восток…

– Да… я против коммунистов.

Леший открыл бутылку, глотнул первым.

– Медовая! С перцем!

Пустил по рядам. Глотнули все, по очереди. Затем затянули гимн Украины, пьяно, нестройно.

И во всем этом было что-то гротескно-страшное, непостижимо страшное, трагически безумное. Как будто он оказался в каком-то мире уродов, в котором уродливо все – люди, мысли, дела. В густом как патока, липком безумии. И он единственный пока сохраняет человеческий облик, но это, наверное, ненадолго. Ибо намного проще человеку стать уродом, чем уроду вновь стать человеком.