Чаша судеб - Елизавета Дворецкая

Она кивнула. Князь Волков поднял глаза на застывших дрёмичей, посмотрел на Держимира. Его взгляд был спокоен, но теперь из его глаз смотрело Велесово Подземелье. И Смеяне снова стало страшно.

– Нет, нет! – поспешно воскликнула она и шагнула вперед, как бы желая заслонить дрёмичей от горящих глаз Серебряного Волка. – Они… Послушай!

Князь Волков посмотрел на нее.

– Послушай, он хотел… У него судьба злая, ему княжна была нужна, чтобы со Скородумом замириться, – принялась торопливо объяснять Смеяна. – А вместо княжны я попалась! Ну что же теперь… Он меня не обижал, они думают, я им буду удачу приносить…

– Еще бы! – Князь Волков двинул бровями и улыбнулся. – Мы все удачу приносим, если с кем в дружбе.

– Я с ними в дружбе! – поспешно заверила Смеяна. Перед лицом судьбы и Надвечного Мира князь дрёмичей показался ей так слаб и беспомощен, что непонятное чувство, то ли звериное, то ли женское, толкало ее вступиться за него. – Отпустил бы ты нас…

– Тебя я не держу. – Князь Волков развел руками. – И этих людей, если они тебе нужны, – тоже.

– Они мне нужны!

– Тогда забирай их.

Смеяна обрадовалась, а Князь Волков посмотрел на Держимира, и его взгляд снова стал строгим.

– Я отпущу вас, чтобы ты знал, что тебе и правда очень повезло, – сказал он. – Запомни на будущее: мне нельзя причинить вреда никаким оружием, кроме одного, которого тебе не достать. Я вышел к вам один, чтобы вы с перепугу не поранили кого-нибудь из моих стай. Но я мог бы раскидать ваши кости по всем окрестным лесам, притом обглоданные до блеска.

И Смеяна знала, что он не шутит. Немного опомнившись, она почуяла, что вокруг полным-полно живых существ: есть и волки, и люди, и кони. Огнеяр был здесь совсем не один, и кольцо вокруг них сжалось плотное.

– Моя сестра просит за вас, и потому я вас отпускаю, – окончил Князь Волков. – Но если ты когда-нибудь посмеешь обидеть ее хотя бы мыслью… Имей в виду: для меня не существует ни расстояний, ни стен, ни засовов. Ты все понял?

Держимир молча кивнул, но потом собрался с силами и ответил:

– Да, я понял. Я понял даже больше, чем ты думаешь, не надо считать меня глупее осинового пня. Если бы мы с тобой встречались раньше, я и не подумал бы ездить за смолятинской княжной. Что ты сказал бы, если бы я предложил тебе союз? У нас с тобой есть общий враг – личивины.

– Вот это разговор умного человека! – Огнеяр обрадовался, как будто и правда не надеялся услышать ничего, кроме стука зубов. – Личивины-Волки подвластны мне и присмирели, но Рыси и Медведи обнаглели вдвойне. Этой зимой рано, а вот о следующей стоит подумать. До тех пор Рыси успеют натворить столько, что даже моя жена не будет отговаривать меня от похода.

– Она боится за тебя? – шутливо шепнула Смеяна.

Огнеяр обернулся и снова подмигнул ей.

– За личивинов, конечно, – шепнул он в ответ. – Она все время твердит мне, что убивать – нехорошо. Но ты-то знаешь, кошечка лесная, что иной раз без этого и с голоду умереть недолго. Это они, берегини, цветочным духом питаются, а нам, волкам, нельзя.

Держимир тронул коня, устав от неподвижного сидения. Огнеяр легко подсадил Смеяну в седло. При этом он быстро сунул ей в руку что-то маленькое, округлое и горячее.

– Вас проводят до ваших земель самой короткой дорогой, – сказал он Держимиру. – А если кто попробует вас искать, то на моей земле не найдет. А у себя вы сами хозяева. И помни, что я тебе сказал.

Князь Волков показал глазами на Смеяну.

– Хорошо. – Держимир кивнул. – Летом… Свидимся?

– Время придет, я сам тебя найду. А я очень понадоблюсь – у нее спроси.

Из-за деревьев показался волк, за ним второй.

– Эти вас и доведут, – сказал Огнеяр. – Велес и Макошь да будут с вами! Прощайте!

Он махнул рукой, и дружина дрёмичей стала разворачиваться. Два волка устремились вперед по руслу речки, указывая дорогу, прямичевцы поскакали за ними. Смеяна несколько раз оглянулась – Князь Волков стоял на том же месте, положив руки на пояс и провожая ее глазами. Его серая накидка и черные волосы быстро слились с зимним лесом, и в последний раз Смеяна уже не смогла рассмотреть, человек стоит на том месте или волк.

Когда речка повернула и деревья скрыли Огнеяра, Смеяна разжала ладонь. Там лежала серебряная бляшка с пояса Огненного Волка.

В сумерках одна из девушек тихо скользнула из верхних сеней в горницу и принялась что-то шептать на ухо няньке Любице.

– Что там такое? – окликнула их княжна Дарована.

Она заметила, что кормилица и девушка несколько раз украдкой глянули на нее.

– Да вот, говорит, что там какая-то баба пришла, – с недовольным видом ответила нянька. – Каким тут еще бабам ходить? Будто мало нам хлопот!

– Не ворчи, – попросила ее Дарована и спросила у девушки: – Чего она хочет?

– Говорят, она ведунья, – неуверенно пояснила та. – Здешние говорят… Говорят, они ее не знают, но она из ведуний.

– Ну и что? – сердито воскликнула Любица. – Гнать бы ее, а то еще сглазит! Возьми ее леший! Одни беды от этих шепотух! Говорили же нам из Велишина не ездить! Нет, понесло…

– Ох, да хватит тебе! – прервала ее Дарована. Дело сделано, что теперь ворчать. Отчасти Любица была права: велишенская ведунья Шепотуха предупреждала об опасности в дороге, и ее не послушали напрасно.

– Славенские думают: может, пустить ее княжича посмотреть? – добавила девушка. – Чужая – боязно, да другой негде взять. Свою-то они в буран потеряли. Не век же ему так лежать!

Княжичу Светловою и в самом деле требовалась помощь. С самого бурана он оставался без памяти, не заметил даже переезда в Журченец и вот уже второй день лежал в одной из тихих теплых горниц в тереме здешнего воеводы. В становище не имелось своей ведуньи, а посланные за Шепотухой в Велишин сани еще не вернулись. Кремень горько сожалел о пропаже Смеяны: уж она-то в один миг сумела бы вылечить княжича! Но о ней по-прежнему не приходило вестей. Впору в воду глядеть, да некому!

Послав отрока за ведуньей, Кремень ждал на крыльце, пока ее отыщут в черной клети. Зрелище ровно и высоко горящего священного огня на дворе успокоило воеводу: нечистый духом не смог бы пройти мимо пламени.

Наконец в низкой двери возле крыльца мелькнула беловолосая голова отрока, следом показалась женщина. Даже и не зная, кто она, любой с первого взгляда узнал бы в ней служительницу Надвечного Мира. Ее выделял не волчий полушубок и даже не множество серебряных подвесок в виде лягушиных лапок, а застывший, напряженный и отсутствующий взгляд, смотрящий не на этот мир, а на другой, невидимый простым глазам. Черты ее лица выглядели невыразительными, мертвенными, даже возраста у нее, казалось, не было. Глянув на чародейку, Кремень содрогнулся: лицо самой Зимерзлы едва ли показалось бы более безжизненным и отстраненным. Да какая может быть польза от этой ледяной бабы? Но и отослать ее Кремень не решился: в ней чувствовалась глубокая, медленно текущая сила, как могучая река, живая под толстым слоем льда.