Горный стрелок - Михаил Нестеров

– Это все?

– Нет. – Лемке уже невозможно было остановить. – Ты всегда говорил, что нам нужна организационная структура, что одиночки и фанатики быстро выдыхаются. Я ни тот ни другой, но я выдохся. И я имею право спросить у тебя, Ларс: где та организация, о которой ты так часто говорил? Там, где мы скрываемся после операций? Где зализываем раны? Она что, только в одном месте? Там есть, а здесь нет? – Лемке судорожно закашлялся и рукавом вытер ярко-красные губы. – Это не все. Ларс, я могу добавить, что не только я недоволен тобой. – Он посмотрел на Больгера и Вальтера Майера.

Те молчали. Но глаза начинали потихоньку роптать. И это несмотря на то что Вальтер Майер в качестве наемника долгое время провел в горах Гиндукуша.

– Дитер прав, – наконец сказал он. – Я не во всем согласен с ним, но лезть выше – действительно безумие. Да и незачем. Ты извини, капитан, но это уже не страсть с твоей стороны, а прихоть.

Шеель сощурился.

– Теперь скажу я. – Командир встал, оглядывая всех по очереди. – Мы будем идти до тех пор, пока я не скажу «достаточно». На то есть причины более серьезные, чем моя «прихоть». Одна из них – обзор с базового лагеря чехов. Другая, как я неоднократно говорил, – их оружие, оружие без глушителей. Радиостанции чехов работают в двух диапазонах: это си-би диапазон с установкой связи до 35 километров и диапазон частот на передаче 806 – 825 мегагерц – мощные носимые радиостанции «Алинко», посредством которых можно связаться даже с Китаем. Но особой проблемы я тут не вижу. Мы забьем волны радиоглушителем. А вот что касается оружия телохранителей Кроужека, то нам просто необходимо увести чешскую группу от базового лагеря как можно дальше.

– О боже! – Лемке схватился за горло. – Так сколько же нам еще идти?!

Глаза Шееля потухли:

– Успокойся, Дитер. До вершины, как ты догадываешься, мы не доберемся. – Он посмотрел в серые лица Больгера и Майера, задержав взгляд на Алине: – Посмотри, что с парнем.

Алина присела на рюкзак Лемке и приняла деловую позу.

– Открой пасть, сынок... Шире, шире. Не бойся, самолеты здесь не летают. Горлышко красное. – Женщина прислушалась к его хриплому дыханию. – Я так думаю, что у тебя воспаление легких.

– У меня уши болят, – как ребенок, пожаловался Лемке. – Не посмотришь?

Райдер сделала брезгливую гримасу.

Лемке покосился на нее:

– Ну, чего ты? У меня со вчерашнего дня сильные боли в ухе. Первый раз такое. Может, клещ заполз?

– Может, – ответила Алина. – В лесу-под Гхунзой их много.

– Так посмотришь?

– Мне незачем смотреть. Оттяни мочку уха. Да сильнее, не бойся!

Лемке выполнил ее указания, изобразив на лице сострадание.

– Боль усилилась? – спросила она.

– Да. Даже как-то резко.

– У тебя может быть инфекционное поражение. Или локализованное.

– Да? А если не употреблять медицинских терминов, как это прозвучит на нормальном языке?

– Фурункул, например, или абсцесс.

– Опять ничего не понял.

– Ну чирей, господи!.. Да, придется все-таки посмотреть на твое ухо. – Алина вынула из рюкзака фонарик и, сощурившись, осмотрела Лемке. – Ничего необычного я не вижу. Правда, серы в избытке. Сделай вот что. Почисть уши и сделай инъекцию антибиотика. Надеюсь, ты не сожрал свой индивидуальный пакет.

Лемке облегченно вздохнул, пропустив очередную грубость.

– Спасибо, доктор. Я всегда завидовал врачам.

– Пожалуйста. Но я лишь маленький фельдшер. Бывший.

– Но ведь фельдшеров иногда называют докторами.

– Только иногда.

* * *

После получасового перерыва Шеель поднялся на ноги.

– Нам необходимо держать дистанцию не меньше, чем в один дневной переход, чтобы избежать преждевременного конфликта, если нас догонит штурмовая бригада Кроужека. Лагерь разобьем там. – Капитан указал на снежный карниз, где выступом протянулась цепочка каменных нагромождений. – Ветра там нет. Сейчас для нас важно не столько время, сколько дистанция – расстояние от базового лагеря чехов. Но разрыв будет происходить медленнее, так как мы идем вверх. Но я все же думаю, что нам предстоит всего два перехода, максимум три. Слышишь. Дитер?

Лемке понуро кивнул.

Алина тронула Шееля за руку:

– Лучше будет, если мы еще сегодня сумеем подняться во-он на тот склон. Стена там практически вертикальная, но много уступов. Сил у меня пока достаточно, и я сумею забраться туда и закрепить веревки.

– Боюсь, до темноты не успеем, – ответил командир.

Алина твердо посмотрела ему в глаза:

– Успеем.

* * *

...Алина переобулась в легкие ботинки, поплевала на руки и смело подтянулась, поджав ноги и тут же отталкиваясь ими от шероховатой поверхности. Пальцы зацепились за едва приметный выступ в скале... Алина поискала глазами следующий и нашла его вверху, на расстоянии полуметра от вытянутой левой руки.

Отпустив ноги, Алина зависла над Кепке, который провожал ее глазами. Он невольно сделал шаг в сторону, потому что женщина практически ни за что не держалась, и Хорст боялся, что она грохнется ему на голову.

Но Алина, оттолкнувшись, быстро зацепилась левой рукой за выступ, отпуская другую руку и ногу.

«Вот стерва!» – Кепке с восхищением смотрел на скалолаза «в юбке».

Райдер повисла на руках на высоте четырехэтажного дома. Через шею у нее был перекинут витой нейлоновый канат диаметром в один сантиметр, выдерживающий груз весом в две тонны, а за поясом – альпинистский молоток для вбивания костылей и крючьев.

Алина поднималась без страховки, хотя по ходу подъема можно было бы вбивать костыли и, пользуясь отрезком шнура, закрепленного на талии, пропускать его через клапан карабина, страхуя себя от возможного падения. Поднималась она смело и красиво, на короткие мгновения зависая в воздухе.

Еще несколько секунд – и Алина уже стояла на ровной площадке.

Она вбила крюк, завязала узел на одном конце шнура и, сделав двойную петлю, закрепила поверх узла. Потом потянула шнур через клапан карабина, прикрепленного к крюку. Другой конец шнура внизу поймал Кепке.

«Ты или я?» – спросил он глазами у Шееля.

«Ты», – усмехнулся командир.

Кепке взялся за веревку.

И – снова влажная ладонь Алины.

– Привет, мой грубиян. – Она вдруг подалась вперед, и Хорст, теряя равновесие, ощутил свой желудок в районе кадыка. Он под углом навис над пропастью, упираясь ногами в самый ее край.