Девушка-лиса - Галина Черная

Так мы с ней препирались от нечего делать, всё-таки развлечение какое-никакое. И тут стук в дверь. Жена говорит: «Иди открой». Я говорю: «Сама иди. Ты на два сантиметра ближе к двери». Она отвечает сквозь зубы: «Дубина!» — и идёт открывать. И больше я её не видел.

Лисы молчали, приняв близко к сердцу несчастье товарища. Наконец Чжань не выдержал:

— И что?

— Да ничего, это её хахаль приходил, с ним она и ушла.

Минутная тишина прорвалась возмущёнными криками.

— Ты что, дураков из нас делаешь? — выразил общее мнение Чжань.

— Да нет, — удивился Ци Хуан. — Я говорил о предшествующих событиях. Ну вот, значит, на следующий вечер опять ливень, и ещё гром загремел. А для нас, лис, вы же знаете, это событие не из приятных. Гроза всегда предвещает что-то нехорошее. В это время мы всегда вспоминаем парой крепких словечек Громовика. Ну, я и не прерывал эту традицию. И тут слышу, опять стук в дверь. «Кого это нелёгкая могла принести в такой дождь, жена, открой-ка».

— Ты что же нам тут заливаешь? — возмутились лисы. — Ты же сам только что сказал, что она накануне ушла от тебя.

— Ну да, — спокойно ответил Ци Хуан, — но к тому времени она уже успела вернуться и сидела в своём углу как ни в чём не бывало. Ну, я что, я не против. Пусть себе сидит. Она мне не мешает. Ну и дочка там, тоже не против.

— Ты давай по существу, — поторопил его Чжань.

— Но я же и говорю — слышим мы стук в дверь. Я жену послал открывать, а потом вспомнил вчерашнее (ну, что бывает, если жена открывает дверь) и говорю: «Сиди, жена, я сам открою». Встал с кресла, иду к двери, открываю засов. А там… Мужики, дайте выпить.

Он мигом превратился в человека, схватил со стола чью-то недопитую рюмку и залпом проглотил. После этого снова принял вид лиса и с удручённым выражением на лице продолжил:

— Там стоит чудовище ростом с быка. У него огромный стальной клюв и крылья могучие, как у орла, но ещё больше. А всё остальное такое же, как у обезьяны — руки, ноги здоровые, покрытые шерстью, и… когти. Вот это я запомнил, ребята. Век не забуду. Это, я вам скажу, не когти, а когтищи. Когда я резко дверь открыл, эти когти были как раз на уровне моих глаз. Я только рот раскрыл. А чудовище стоит, прислонившись к косяку, и усмехается так развязно. «Я, — говорит, — Гром Громобой, слыхал небось?» — «Ага», — сглотнул я. «Так вот, пришёл я вам тут всем лисам хвосты пооткручивать на воротник жене. Ты первый по списку. Ха-ха-ха», — прогрохотал он. Это у него была такая шутка. «За что?» — только и смог сказать я. «А хочется мне так, и все дела», — заявил он и смачно сплюнул прямо на порог. Но я подумал, что дело тут нечисто и пахнет заклинанием.

Ци Хуан прервал рассказ, ожидая, что скажут лисы.

— Верно, — подтвердил Чжань, — Громовика можно вызвать только заклинанием, где говорится о том, кого ты хочешь истребить, проще, от кого избавиться.

— Так вот, я сразу это скумекал, вспомнил, что лисы мудрые рассказывали. Думаю себе, всё, брат, тебе крышка. Кто-то тебя заказал. Кому-то мешает то, что ты ещё ходишь по земле. Но всё же отважился уточнить: «Уважаемый Громовик, вы уж простите мою тупость, но я всё не пойму, зачем вы почтили меня, недостойного, своим посещением?» — «А, соскучился. Дай, думаю, навещу… — Тут он посмотрел в бумажку, которую вытащил из-за пазухи, и прочитал по слогам: — «Ци Ху-а-на», друга моего. А почему бы и нет, ведь я тебя не видел, можно сказать, целую вечность, проще — никогда не видел. Ха-ха-ха, — это он опять пошутил. Посмеялся и говорит: — Ладно, прощайся с женой, детишками там, тёщей дорогой», — и отворачивается, как бы давая мне время. Тут я вспомнил, что он вначале о всех лисах кумекал, и спрашиваю его: «А что это вы, уважаемый Гром, не только меня хотели, кхе-кхе, так сказать, наказать. Значит, получается, что и другим лисам несладко придётся. А кому ещё, интересно? Утолите моё любопытство, мне ведь всё равно недолго осталось, я не смогу вам помешать». — «Да ты, крыса фраерская, и так мне ничего сделать не можешь. Кто ты такой против меня, Громовика, есть? Жалкий лис-оборотенишка. Я вас всю жизнь травил, травлю и травить буду. Поскольку вы для меня какие ни на есть самые вонючие отбросы общества. А на этот раз порешу десять лис из разных семей. С тебя и начну». — «Но мы, позвольте возразить, сами живём и другим жить даём. Никому не мешаем. Кто же вас нанял? Может, мы, лисы недостойные, скинемся и заплатим вам больше? Устраивает ли вас моё деловое предложение? Я имею в виду, сможем ли мы рассчитывать на то, чтобы вас перенанять?» — сделал я ход, терять-то было нечего. Его реакция была бурной. «Ты, клоп тюремный, что ты щас там вякнул? Да на что ты посягаешь? На меня, Громовика. Ты думаешь, что Громовик продаётся? Да я тебя, гнида, сейчас урою, за этим и явился. Если я и работаю, то только по вызову людей, а не блохастых тварей наподобие тебя».

Я намотал себе на ус, что нанявший его был человеком.

«Я вижу, что вы, уважаемый, демон чести».

«Ну да», — немного удивился он.

«Поэтому у меня к вам просьба нижайшая, не отсрочите ли вы на сутки своё дело? Мне надо бабушку больную проведать. Она живёт в соседней деревне. Я и адресочек могу вам оставить, чтобы вы не сомневались».

«А жена что, не может её проведать?»

«У жены ноги отнялись. Обширный инфаркт».

«А дети?» — снова спрашивает он.

«Они, бедные, у меня не совсем здоровы в умственном отношении. Больны на голову. Как их пошлёшь?»

«А тёща, в конце концов?» — И глаза как императорские монеты.

«Она глухонемая, всё равно ей не объяснишь ничего».

«Ну и дела! Ты, мужик, в натуре, несчастнейший из лис. Я для тебя, можно сказать, благое дело делаю, избавляю от всех проблем. Разве же это жизнь у тебя?»

«Не жизнь, — печально подтвердил я. — Ну, так как вы решили?»

Он подумал немного и говорит:

«Ладно, уломал ты меня. Но чтоб завтра в это же время сидел дома и ждал меня, как невеста ждёт первую брачную ночь. А я уж не опоздаю, будь уверен».

С этими словами он исчез, растворился в воздухе. А я жене ни гугу про Громобоя, сказал, что это был молочник. Она не поверила, говорит: «Какой молочник в такой ливень и во вторую стражу». Она мне никогда не верит, друзья. Вот, ни разу ещё не было, чтобы поверила мне на слово.

— А ты когда-нибудь говорил ей правду? — спросил Тянь Ли.

— А ведь действительно, по-моему, не говорил, — обрадовался Ци Хуан. Этот вопрос давно его мучил и наконец-то был разрешён. — Ну вот, а потом я завалился дрыхнуть. Продрых аж до полудня. И, проснувшись, сейчас же к вам. И это хорошо, что я застал тут почти всех отцов семейств с нашей округи. Ну, что делать будем?

— Это нелёгкий вопрос, — сказал Чжань и глубоко задумался. Но тут вперёд вышла Сяо, слушавшая Ци Хуана, стоя у двери.

— Па, дай мне сказать.

— Слушаю тебя, дочка, — обрадовался Чжань (как он мог забыть о своей умнице, которая уже давно думала за него!). Лисы в ожидании уставились на девушку.