Хозяйка бешеных кактусов - Татьяна Луганцева

– Я знакомая того шоумена, как вы выразились, на которого теперь вешают подстрекательство к самоубийству.

Учитель весело рассмеялся.

– И ты принеслась сюда спасать своего принца и обвинять меня черт знает в чем? Нет, дорогуша, так не пойдет. Эти чокнутые дамочки, возомнившие себя магинями и вершительницами человеческих судеб, хотя свою собственную не смогли устроить, для меня словно золотые рыбки в аквариуме, и я бы не стал их зажаривать на сковородке.

– Ну, если все открылось и вы ни в чем не замешаны, то тогда я пойду? – спросила Яна.

– Сама-то в это веришь? – хмыкнул учитель. – Понимаешь, Яна Карловна, ты вторглась в мою жизнь, и разрушить ее я тебе не дам.

– Я не скажу…

– Замолчи! И думать забудь! Надеюсь, ты уже поняла, что я далеко не идиот? Не выйдешь отсюда, и точка! – сказал, как отрезал, Глеб Порфирьевич.

– И кто мне помешает? – вскочила Яна.

– Догадайся с двух раз!

– Вы застрелите меня? И думаете, что это сойдет вам с рук? – удивилась Яна.

– Зачем стрелять? Я не люблю лишнего шума. Да и моим наложницам трудно будет объяснить, почему я тебя застрелил. Им, курицам, легче внушить, что ты должна быть принесена в жертву ради их счастья и вечной молодости. Они разорвут тебя на кусочки и глазом не моргнут, особенно если узнают, что от тебя исходит реальная угроза их божеству, их кумиру и учителю, то есть мне.

– У вас не получится. Они не пойдут на убийство, – затравленно озираясь, возразила Яна. – А, так ты зомбировал их!

– Гипноз, – лаконично поправил Глеб Порфирьевич.

– И на мне его пробовал? – спросила Яна, уже четко понимая, что поспешила отослать Асю домой.

– Ты та еще штучка, так просто в гипнотическое состояние тебя не введешь. К тому же на мужчин смотришь таким взглядом. Ох, чувствую, многим ты мужикам, как классическая стерва, попортила кровь! Я сразу понял, что ты смотришь на меня свысока, что еле терпишь меня, что я тебе неприятен. Уж не знаю, кто тебе нужен. Может быть, ты влюбилась бы в принца или князя? – язвительно поинтересовался учитель, и волосы на голове Яны встали дыбом. Это было впечатляющее совпадение, если, внимая разуму, помнить, что никому не дано читать чужие мысли.

– Вы блефуете, вы не убьете меня, – сказала Яна и решительно направилась к входной двери.

Внезапно ноги ее стали ватными в буквальном смысле слова, голова закружилась, а изображения стен, потолка и пола слились в одно сплошное полотно.

– Что это? – охнула Яна.

– Минута в минуту, – посмотрел на часы учитель. – Это действие одного моего препарата: он обезвредит тебя, лазутчицу в моем «Пути к звездам».

– Я ничего не вижу… – осела на пол Яна.

– Больно много у тебя прыти, а вот ума мало! Тебя не учили не пить с людьми, которые тебе неприятны и которых ты даже подозреваешь в чем-то? – сказал учитель, и это было последнее, что услышала Яна.

«Оказывается, в аду очень много народа», – подумала Яна, когда отблески каких-то мыслей вернулись в ее кружащуюся голову. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, а самочувствие было такое, какое могло быть только по дороге в ад.

«Какая плотная толпа, – продолжали замедленное течение мысли Яны, – и дышать совсем нечем…»

Она открыла глаза пошире и с удивлением разглядела людей в белых одеждах.

«Нет, это не ад. Ангелы… за мной пришли ангелы…» – снова подумала она, удивляясь, что все ее мысли имеют такой потусторонний характер. Но постепенно различила знакомые лица женщин, учившихся у Глеба Порфирьевича сходить с ума по-своему, и его самого с величественным взглядом, гладко зализанными назад волосами и с горящим факелом в руке.

«Сам демон возглавляет шествие», – решила Яна и тряхнула головой, словно сбрасывая с себя бредовые мысли. Она скосила глаза и ужаснулась: понятно, почему ей не удавалось пошевелить ни рукой, ни ногой – все ее конечности были привязаны, можно сказать, прикручены к деревянному столбу. На Яне осталась ее одежда, исчезли только драгоценности и обувь, а вот наложницы Глеба Порфирьевича «принарядились», нацепив какие-то странные белые балахоны, словно общество куклуксклановцев. Только Яна не была негром! И вообще она не хотела умирать! Но чокнутые тетки, судя по окружавшему босые ступни Яны сену и горящему в руке учителя факелу, именно что собирались убить ее. Поджарить, как куропатку. Яна не могла с этим смириться и согласиться и закричала что есть силы:

– Помогите! Кто-нибудь! Остановите их! Что вы делаете? Вы не можете! Опомнитесь! Люди вы или кто? Эй, дамочки, я не Жанна д’Арк!

«Что-то у меня уши заложило – кричу, а ничего не слышно… Ой, да у меня же рот заклеен противной канцелярской пленкой! Вот черт!» – мысленно выругалась Яна.

К ней приблизился учитель и, смерив насмешливым взглядом, обернулся к своим последовательницам:

– Сегодня великий день! Да, такую жертву мы еще никогда не приносили, но великий день настал! Эта женщина послана нам темными силами, и противостояние началось. Обманом она закралась к нам в семью и может быть изгнана только туда, откуда явилась, – в бездну! – Он говорил завораживающим, закрадывающимся в душу голосом, похожим на липкое варенье, случайно разлившееся в холодильнике.

Яна с ужасом всматривалась в лица женщин и не видела на них ничего. Абсолютно полное отсутствие эмоций! Тетки даже не смотрели на несчастную жертву, а только внимали своему учителю. Лишь на лице Аллы читалось некоторое замешательство, ведь она единственная общалась с Яной по-человечески, и в данный момент ей было ее немного жаль. Но рассчитывать на снисхождение с ее стороны не приходилось.

– Я знаю, сестры мои, что вам тяжело и страшно, но вы доверились мне, и я веду вас. Сейчас вы должны сделать простой выбор: я или эта самозванка. Итак?

Первая женщина приблизилась к Глебу Порфирьевичу и протянула к нему негорящий факел, словно эстафетную палочку.

– Вы, учитель! – торжественно произнесла она.

Женщина зажгла свой факел от факела учителя. Затем и остальные, включая Аллу, повторили ритуал, точно так же ответив на вопрос, выбрав своего бога.

Теперь фанатички стояли с зажженными факелами и плотным кольцом окружали Яну. Она была поглощена страхом с головы до пят. Меньше всего Яне хотелось сгореть заживо вот так вот нелепо и глупо, но и сделать она ничего не могла. На ее глаза навернулись слезы, и огни от факелов слились в сплошную светлую полосу.

– Сделайте это, сестры мои! Ну же, единым порывом! Все как одна и никто в частности! – подначивал учитель, сам отступая в тень и, видимо, собравшись остаться чистеньким.

Один из факелов начал мигать, что в темноте выглядело очень красиво (на дворе стояла глубокая ночь). Нет, мигал не факел. Присмотревшись, Яна не поверила своим глазам: к ним направлялись две машины с мигалками.