Мой беспощадный лорд - Керриган Берн

Рамзи посмотрел на нее сверху вниз. Глаза его сверкали гневом.

– Нет, мои люди продолжают работать. Обыск может продлиться весь день. И даже всю ночь. А потом мы поставим стражников у ваших дверей на случай, если здесь появится Катерина Малкович. Полагаю, вы понесете большие финансовые потери. Не правда ли?

Но потеря доходов в этот момент меньше всего волновала Сесилию.

– Делайте что хотите, сэр. Все равно вы здесь не найдете девочку с таким именем.

– Хотите сказать, что вы ее уже продали?! – встрепенулся Рамзи. – Или держите в другом месте?

Сесилия с вызовом вскинула подбородок.

– Я считаю ниже своего достоинства отвечать на подобные нелепости. – В основном потому, что она понятия не имела, что происходило на самом деле. Но если бы вдруг убедилась в правдивости подобного заявления, все равно не стала бы пытаться избежать последствий. В том и состоял ее долг перед тетей.

– Скажите мне, мисс Фислдаун… – Рамзи отступил, словно ему было противно находиться с ней рядом. – Скажите, куда вы собрались?

– Собралась?… – переспросила Сесилия.

Взгляд судьи скользнул по ее завернутой в плащ фигуре, и ей на миг показалось, что он мог видеть сквозь одежду.

– На вас плащ. Значит, вы или куда‑то собрались, или что‑то прячете под плащом. Вас обыскать? – осведомился Рамзи.

Странные нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили сердце девушки пропустить один удар.

– В вашем ордере не сказано, что вы имеете право на личный обыск. – Она неотрывно смотрела на его руки, точнее ручищи. Его кулаки напоминали молоты, такие же огромные и устрашающие. Причем костяшки пальцев были покрыты застарелыми шрамами. Следы насилия в прошлом? – И кстати, – с трудом выдавила Сесилия, – джентльмену не пристало обсуждать одежду леди.

– Вы не леди, – фыркнул Рамзи.

– Возможно. Но что, скажите на милость, будет со мной, если я ворвусь в зал суда и потребую показать, что у вас под робами и белыми париками? Скорее всего, меня повесят или подвергнут какому‑нибудь суровому наказанию.

Судья резко взмахнул рукой, словно проводил невидимую границу между ними.

– Вы позволяете себе сравнивать ваше занятие с моим?

– Что вы, у меня и в мыслях такого не было, милорд. Мое – намного честнее, древнее, и если иметь в виду исторический аспект, это занятие является более важным для империи.

– Это неслыханно! – воскликнул судья.

– Почему же? Вы, собственно, о чем?

Глаза Рамзи вспыхнули торжеством.

– Значит, вы, Гортензия, признаете, что являетесь содержательницей борделя, шлюхой?…

– Мой дорогой представитель правосудия, я, разумеется, говорила об образовании, которое мы даем юным леди. Каждая великая империя только выигрывает, когда начинает давать образование женщинам. – Она улыбнулась. – А теперь… Прошу вас, уходите, чтобы я могла продолжить работу. И прошу вас, в следующий раз, когда вам придет в голову нанести мне визит, ведите себя приличнее. – И снова мило улыбнувшись, Сесилия указала на дверь, невзирая на комнату, по которой только что будто прошелся ураган, оставивший все в полнейшем беспорядке.

Рамзи развернулся и, перешагивая через перевернутую мебель, устремился к выходу. Он придержал дверь, пока комнату один за другим покидали констебли, причем некоторые из них старательно прятали улыбки. И все они казались разочарованными.

Сесилия не поддалась желанию закружиться радостно по комнате, празднуя победу. Увы, сегодня она не приобрела друзей. Ей удалось одурачить полицию, но это не способствовало росту ее популярности.

Прежде чем переступить порог, Рамзи оглянулся.

– В следующий раз я приду с наручниками и кандалами! – рыкнул он. И захлопнул за собой дверь с такой силой, что снова задрожали стены.

– Чтоб меня черт побрал! – воскликнула Дженни. Ее глаза восторженно блестели. – Ты была великолепна!

– Правда? – Теперь Сесилию била дрожь, такая сильная, что парик съехал на бок.

– Боже правый, а я‑то считала тебя синим чулком. Но оказывается, у тебя есть не только мозги, но и дерзость. А французский акцент? Откуда?…

Сесилия пожала плечами.

– Мой дворецкий – француз. – Она встала, подошла к окну и увидела, как сэр Рамзи садился в весьма впечатляющий экипаж. Сесилия не могла не отметить, что двигался он с грацией, как правило, не свойственной людям таких габаритов. – Вот что, Дженни… – проговорила Сесилия, и в ее голосе послышалась непривычная резкость. – Дженни, прошу тебя, скажи мне, что они ничего не найдут. Если ты будешь правдива, обещаю тебе полную безопасность. Никаких карательных мер. Обещаю тебе очень хорошо платить, но я обязана знать правду. Генриетта была содержательницей борделя? Здесь кто‑нибудь удерживался против воли? Я должна как‑то искупить ее вину, если она действительно занималась подобными делами.

– Помолчи, дорогая. – Дженни подошла к девушке, взяла ее за руку и пристально посмотрела ей в лицо. – Загляни мне в глаза, и ты узнаешь правду. Женщины, работающие здесь, одеваются вызывающе и, как Лили, иногда спят с клиентами, а мы стараемся этого не замечать. Вот и все. Поверь, здесь… не бордель. И уж точно мы не продаем и никогда не продавали детей.

Сесилия всматривалась в лицо пожилой женщины, которое все еще не потеряло привлекательности. Его выражение было очень серьезным и абсолютно искренним. Спасительница… Друг…

Сесилия молча кивнула, и Дженни, улыбнувшись, прижалась губами к ее руке, потом сняла с головы девушки парик и снова улыбнулась.

Сесилия с облегчением вздохнула. Как же приятно избавиться от столь обременительного украшения. Сняв плащ, она радостно улыбнулась. А Дженни налила из кувшина в таз воды и намочила чистую тряпку, чтобы Сесилия могла вытереть пот. Девушка же, наклонившись, заглянула под стол.

– Феба, дорогая, можешь выбираться оттуда, – сказала Сесилия. – Злые дяди ушли.

Девочка сначала осторожно выглянула из‑под стола. Ее черты немного расплывались, поскольку Дженни еще не вернула Сесилии очки. Малышка осторожно потрогала белый передник, надетый поверх черного траурного платья Сесилии.

– Если вам все равно, мисс, я предпочла бы остаться здесь, – сказала она. – Но вот ваша книга. Мы ведь не позволили ему найти ее, правда?

– Конечно. – Сесилия взяла книгу и в задумчивости посмотрела на девочку. Она понимала, что здесь не место для ребенка. Все же по соседству игорный дом… Да и грубые представители закона позволяли себе слишком много. О чем только Генриетта думала? – Дорогая, разве тебе не одиноко там? Почему ты не хочешь выбраться? Мы с тобой могли бы познакомиться…

Девочка помотала головой.

– Нет, здесь мои лучшие друзья – Фрэнсис Бэкон и Фанни де Бофор. – Она показала двух кукол: у одной были золотистые волосы, у другой – рыжие. – Они для меня отличная компания. И они разговаривают только со мной. Так сказала мисс Генриетта. Я, может быть, и хотела бы выйти, но они пока не готовы встретиться с вами.