Месть как искусство - Павел Яковенко

Вечером, перед сном, Максимов смотрел новости на всех доступных ему каналах, а засыпая, включал одну из музыкальных радиостанций.

Теперь каждый день был заполнен, и скучать, в общем-то, стало даже как-то и некогда. Тревожной только была одна мысль: «Как скоро все это кончится? Не могут же они держать меня здесь вечно?… Чего ждут?».

И еще очень хотелось искупаться. Вот чего не было, того не было. Даже сам Денис чувствовал, какой тяжелый идет от него запах. Ему даже страшно было представить, что может ощутить сторонний человек.

Хотя, строго говоря, это было терпимо. В Чечне Денису вообще несколько месяцев пришлось обходиться без бани. Выдержал, и даже как-то не особенно это и заметил…

В конце — концов, Володя появился. Пришел вместо деда с продуктами, и дождался, пока Максимов поднимется наверх. Потом они спустились вниз.

— Ну как? — спросил куратор.

— Нормально, — ответил Денис. — Спортом занимаюсь, английский учу. Мне бы искупаться, и белье чистое надо бы. А то уже сколько времени-то прошло! Постирать его нужно.

Володя задумался.

— Пока нет, — сказал он. — Потерпи. Мы не волшебники, все удобства обеспечить не можем. Вывозить тебя куда-нибудь сейчас опасно. Тебя, между прочим, все-таки ищут. Ориентировки в каждом отделении. Не дай Бог, кто случайно увидит и узнает… Но белье принесем. Приготовь все, сложи в большой пакет, обменяем в следующее воскресенье. Оставишь пакет вместе с мусором… Еще жалобы есть?

— Да нет, все терпимо, — немного подумав, пожал плечами Денис. — Я думал, будет много хуже.

Володя щелкнул пальцами, видно было, что иного ответа он и не ожидал.

— Теперь ты нам веришь? — начал он главную тему. — Видел в новостях?

Денис сразу понял, о чем речь.

— Да, видел, — ответил он. — Ты все правильно сказал тогда. Не знаешь, их уже осудили? Сколько им дали?

— А ты не слышал? Рядовым бойцам — по восемь лет, а прапорщику — десять. Так что сидеть им долго. Правда, может быть, и раньше выпустят — если про них все забудут. И если доживут до освобождения.

— Даже так?

— Да, на зоне всякое может быть. А следить за их состоянием правозащитников нет.

— А вы?

Володя пожевал губами, покрутил головой, недовольный вопросом, и ответил:

— Еще раз повторяю, мы не благотворительная организация — раз. У нас нет лишних денег — два. Да и обозначать свой интерес к делу у нас нет никакого резона — три… Так что, извини!

Забирая в очередной раз пакет с продуктами, Денис, как обычно, посмотрел в окна. Он не позволял себе находиться хоть сколько-нибудь лишнее время наверху, но те мгновения, когда он мог видеть живое солнце, были для него крайне важны. Трудно сказать — почему, но это было именно так.

Уже почти собравшись спускаться обратно под землю, Максимов заметил эту парочку. Двигались они зигзагами, что и неудивительно — ведь проходы между участками представляли собой настоящий лабиринт, но как-то уж через чур часто оглядывались. У одного в руках был ломик.

«Ломик! Зачем им ломик?» — подумал Денис. И вдруг вполне очевидная мысль пронзила его от темечка до самых пяток. — «Уж не сюда ли идут эти два козла? Зачем им ломик — замки сбивать?».

Денис подошел ближе к окну и пригляделся. Да, одутловатые испитые физиономии сразу и много говорили об их обладателях. Калоши, старые дырявые джинсы, дешевые китайские пуховики и шапки — «петушки» тоже доверия к испитым личностям не внушали.

Ну что же, ситуация была неприятная, но, можно так сказать, обыденная. «Полазают здесь, разгромят все, может, что прихватят, и уйдут», — подумал Денис, и спустился к себе в убежище. Однако, на всякий случай, и во избежание неожиданностей, вытащил из сейфа пистолет, быстро зарядил его, надел глушитель, и выключил свет.

«Придется посидеть часа два в темноте и тишине», — со вздохом сказал себе Максимов. — «Но не больше. Вряд ли будут больше заниматься грабежом».

Он лег на кровать, закрыл глаза… И вдруг подскочил как подброшенный пружиной. Сердце лихорадочно запрыгало в груди.

«А вдруг по мою душу? Отвлекают внимание… Типа, хмыри. А вокруг — спецназ или ОМОН?… Хотя зачем такая тупая маскировка? Думают, что я могу наблюдать все вокруг дома? Но все равно, какой смысл в маскировке?… А!…. Возможно, чтобы я не сбежал раньше времени… Вот и пуховики одели. Там под ними целый арсенал можно нести, а снаружи ничего и не видно».

Денис осторожно встал, и спрятался под лестницей. Здесь была самая удобная позиция. Спускающийся вниз неизбежно оказывался повернутым к нему спиной. А если бы он даже спускался спиной вперед, то оказывался под прицелом животом и грудью.

Стояла тишина, сверху не было слышно ни звука. «Хорошая звукоизоляция», — вспомнил Денис. В тишине звенело в ушах и бухало сердце. Секунды тянулись как минуты, а минуты — как часы.

Да, послышался звук открываемого люка. Денис напрягся. Собственное дыхание, казалось, грохочет как ниагарский водопад.

— О! Подвал!….!……! — послышалось сверху.

Денис удивился: в голосе незваных пришельцев слышалось невероятное, абсолютно искреннее изумление.

«Про люк они не знали», — сообразил Максимов. — «Но это значит… Это значит, что они нашли его случайно! Вот невезуха, блин! Ведь это невероятно! Как они могли случайно нажать нужную точку, сволочи!?».

— …….!….! Мотор… Продадим!…

— …. Провода!…. Давай…., полезли!

Самое дикое, самое странное, это то, что в бешенство Дениса привел самый обычный мат. Он почувствовал, что своей трехэтажной матерщиной эта парочка его элементарно оскорбила. Но почему? Ведь сам Денис, когда служил в армии, командовал, воевал, не просто разговаривал матом, он, если честно, на нем думал.

Однако вот какая метаморфоза произошла: пока он находился здесь, в подвале, смотрел фильмы, читал книги, учил язык, он отвык от матерщины совершенно. Теперь ему все эти грязные слова казались чуждыми, ненужными, оскорбляющими в основном не того, кому они предназначаются, а, в первую очередь, его самого. Он не слышал ни одного нецензурного слова от Володи. Да и Ваня с Васей за всю дорогу выругались всего по паре раз, и то, только тогда, когда из-за бестолковых и наглых лихачей попадали на дороге в аварийную ситуацию.

Если отбросить всю нецензурщину, то те двое — наверху — просто ужасно обрадовались своей удаче. Они сочли, что так тщательно можно хранить или моторы для полива, или провода из цветного металла, или алюминиевые фляги. А может быть, и что-то более ценное. Каждый думает в меру своего разумения, увы!

Теперь ситуация стала безвариантной. Потрошителям дач очень хотелось залезть в подвал, а Денис не мог отпустить их живыми.

Они оба осторожно спустились по лестнице вниз. Внизу было очень темно. Строители расположили люк так, что ни один луч солнца не попадал в отверстие, и разглядеть сверху то, что находится внизу, без фонаря было невозможно.