Город Шипов - К. Н. Кроуфорд

«Небольшое напоминание самой себе:  он принадлежит к совершенно другому виду. С клыками, смертоносной магией и глазами, которые могут становиться полностью черными. Не забывай об этом».

– Не стоит злиться, – тихо отозвался он. – Халат принес Морган. Плюс он оставил в гостевой несколько пакетов с вещами. Я прекрасно знаю, насколько смертные скованны в вопросах собственного тела. Жил во времена пуритан. К тому же Морган не интересуется женщинами, и я подумал, что ничего страшного, если он зайдет к тебе в ванную.

Я отчаянно сопротивлялась желанию начать спор на тему того, что вовсе не скованна. Однако правда состояла в том, что я была еще как скованна. Особенно когда поблизости находился Орион, одно присутствие которого заставляло меня испытывать острое желание распахнуть перед ним халат.

Я нахмурилась и попыталась сменить тему:

– Ты жил во времена пуритан? Не думала, что ты отсюда.

Он криво улыбнулся:

– Пуритане были и в Англии. Я знал одного по имени Прейзгод Бербоун[7], который был председателем парламента. Кстати, при первой встрече твоя одежда сразу же напомнила мне о нем.

– Гот-пуританин – это мой образ, – буркнула я в свою защиту, не переставая сжимать халат.

– Ты вся раскраснелась.

Я прочистила горло:

– Здесь просто жарко.

– Скоро вернется Морган с новой одеждой. Мортана всегда красиво одевалась.

Я продолжала придерживать полы халата, как будто могла загореться, если бы он увидел лишний дюйм моей кожи.

– Хорошо. Думаю, мне пора узнать как можно больше о Мортане и об этом мире.

– Сперва тебе надо избавиться от скованности, иначе все кончится тем, что тебя просто сожгут. Она суккуб.

Я гордо подняла голову:

– Я справлюсь. – По крайней мере, должна. – Смогу ли я сегодня посмотреть город?

– Сразу же, как только оденешься. Но пока давай начнем с истории Города Шипов. Что тебе известно?

Я закрыла глаза, пытаясь воспроизвести в памяти уроки истории.

– Ворота были воздвигнуты после Адской войны в 1680 году, когда пуритане и демоны чуть не прикончили друг друга в лесах Массачусетса. Я всегда думала, что цель ворот – удержать демонов, но, видимо, ты можешь уйти.

Теплый морской ветерок подул с открытого балкона.

– Король Нергал после поражения был вынужден заключить договор. Демоны могут на некоторое время выходить за ворота, но наша магия быстро ослабевает. Мы становимся уязвимыми, слабыми, медленными, угрюмыми. Не лучше чем смертные. – Это был камень в мой огород.

Я скривилась:

– Ты так и будешь подкалывать меня? Это может помешать нашим профессиональным отношениям.

– Тебе нужно понять ход наших мыслей. Мы считаем себя выше смертных, потому что… – он прижал указательный палец к губам, делая вид, что задумался, – потому что так и есть. Демоны умнее, быстрее и элегантнее. На протяжении тысячелетий вы поклонялись нам как богам. Совершали жертвоприношения. Домашний скот, а порой даже детей. Мы божественны по своей сути. Даже нудные американские демоны превосходят смертных.

Я склонила голову набок:

– И все же вы здесь, запертые за стенами, потому что проиграли. Парадоксально.

Уголок его рта дернулся.

– Я признаю, что военные разработки смертных впечатляют. Они придумали оружие и научились магии, которая способна связать нас. Но основная причина в том, что вас просто больше, потому что вы плодитесь, как тараканы. – Он одарил меня очаровательной улыбкой. – Вы наводняете планету вопящими, жадными до молока отпрысками, с каждым годом занимая все больше и больше места и вытесняя все остальные виды. Вы словно саранча, уничтожающая все на своем пути.

Я сузила глаза:

– Очаровательно. Вы проиграли нам по всем фронтам, но при этом убедили себя в собственном превосходстве. – Я улыбнулась в ответ. – Ты когда-нибудь слышал термин «когнитивный диссонанс»[8]?

– В битве один на один, без оружия, демоны всегда побеждают. Ты вообще представляешь, насколько быстро и легко я могу убить тебя?

Моя улыбка потухла.

– Ну, теперь у нас есть оружие, – отрезала я.

Он приподнял одну бровь и наклонился чуть ближе:

– Плюс твои чувства. Ни один смертный не мог удовлетворить тебя сексуально. Каждый раз, когда я нахожусь рядом, ты ощущаешь мое превосходство над вашими мужчинами. Ты сама сказала, что тебе кажется, будто я справился бы с этой задачей. – Его бархатный голос походил на греховную ласку. Он наклонился еще ближе, едва не касаясь губами моего уха. – И я гарантирую, что ты права, Роуэн.

Волна запретного тепла прокатилась по моему телу, и я сильнее сжала бедра.

Вот черт.

Пока Орион рядом со мной, у меня большие проблемы.

Я не могла понять, пристает он ко мне или пытается приободрить. Но если он и флиртовал, то с предельной снисходительностью, так что я не собиралась отвечать взаимностью. Мужское чувство собственной важности разгорелось настолько, что в комнате не осталось кислорода.

– Тебе известно выражение у смертных: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки»? У меня было то же самое, когда я впервые увидела тебя, только с мохито. – Мне было интересно, способен ли он определить, когда я лгу. – Ты ничего мне не сделаешь. Теперь, когда я трезвая, ты кажешься мне своего рода инопланетным существом. На самом деле немного странным.

Орион откинулся назад и в очередной раз замер, уставившись на меня. Мелькнула догадка, что он использует технику доктора Омера – ждать, пока я сама не признаю, что сморозила какую-то глупость. При этом на его лице не шевелился ни один мускул.

Что ж, пусть ждет хоть весь день, я спокойно смогла бы смириться с этой очевидной ложью.

Я приподняла брови и поинтересовалась:

– Ты собираешься показывать мне что-нибудь, кроме ошеломляющих размеров твоего эго?

Он раскинул руки вдоль спинки дивана, не обращая внимания на мой укол.

– Давай начнем с лилит, с инкубов и суккубов. Это демоны похоти, главные соблазнители нашего мира. Они питаются желанием. До того как демоны были заперты в Городе Шипов, лилит свободно бродили по пуританским городам, соблазняя встревоженных смертных. Но также они совращали и демонов. Только вот есть существенная разница – для смертных секс с лилит означает смерть. Именно это и стало одной из предпосылок к войне 1680 года. Похотливые пуритане слишком часто умирали от удовольствия в собственных постелях.