Мой шикарный босс - Татьяна Веденская

Весь мой богатый жизненный опыт подсказывает, что мужчинам верить нельзя. По крайней мере, тем, которые старше восьми и младше восьмидесяти. У нас с ними разные задачи. Мы, женщины, пытаемся выстоять под перекрестным обстрелом жизненных обстоятельств, гнемся под ветром перемен, прогибаемся под требования времени. А они – мужики – стремятся поймать удовольствие за хвост, подержаться за подходящую корму и утроить свой годовой доход. Даже президенты, даже они мечтают о чем? Утроить ВВП. Действительно, им не до наших проблем, они думают, куда плыть дальше, любезно предоставляя нам грести веслами.

Вот я недавно видела рекламу. Она висела где-то на автобусной остановке… ах, да, около школы дочери. Там была изображена несколько замученная женщина в неэротичном одеянии, а подле ее ног сидели трое разновозрастных киндера. И над всем этим возвышался веселенький призыв: «России нужен твой подвиг!» Напрашивается вопрос. Вернее, два. Действительно ли материнство у нас теперь считается подвигом? Я в смысле – официально. Если да, то где моя медаль? И второй вопрос: а где папаша? Все-таки это социальная реклама, люди на нее равняются и все такое. Где же он? Ау? Или от него уже никто ничего не ждет, в том числе и на уровне государства? Да, мужики пошли странные, ей-богу.

Я ехала и думала, что же мне делать, если мой хищноподобный начальник остановится в темном переулке и набросится на мое нежное девичье тело. При мысли об этом мной овладевало двойственное чувство: с одной стороны, мне было как-то противно от такой перспективы, с другой – Шувалов был вполне привлекательным мужчиной, так что… Меня одолевали смутные сомнения. В конце концов, разве не оказывалась я в чьей-то постели и по гораздо более мелким поводам? В общем, я сидела и думала, дать или не дать Шувалову по морде за его грязные предложения? Он тоже молчал. Интересно, о чем он думал в этот момент? Впрочем, это скоро выяснилось.

– Интересно, и почему вы, женщины, тратите столько слез впустую? На этой энергии можно было бы месяц работать, – с недовольством заявил он.

– А вы держите все в себе, а потом падаете с инфарктом.

– У нас жизнь такая. Должен же хоть кто-то за что-то отвечать. Представьте, Митрофанова, если я, вместо того чтобы действовать при получении плохой сводки аналитиков, принялся бы рыдать и размазывать по лицу дешевую тушь.

– Интересно, с чего вы решили, что у меня дешевая тушь? – возмутилась я. Хотя, конечно, тушь у меня была обычная, просто сам факт такой наглости! А вдруг у меня не тушь, а сплошной эксклюзив?

– А что, нет? Дорогая тушь не раздражает глаза. С ней можно плакать сколько хочешь.

– О, боже мой, откуда такие познания? – обозленно пробухтела я.

Шувалов с улыбкой поглядел на меня:

– Моя жена регулярно практикует эти ваши бабские штучки. Когда-то я на это очень велся. А потом узнал, что она даже тушь выбирает, чтобы слезы не размывали макияж. И что, я должен верить, что ей реально плохо?

– А я-то тут при чем? – возмутилась я.

– Ни при чем, конечно, – согласился он. – Просто, если уж на то пошло, для сохранения работы совсем необязательно было учинять такой спектакль. Достаточно было просто слушать, что я говорю. И не лазать в шкаф.

– Какие вы все умные! – закипела я.

– Кто это – мы? – усмехнулся Шувалов.

– Вы – мужики! Во всем на свете вините женщин. А сами и пальцем не пошевелили, чтобы сделать мир хоть немного лучше! – Меня понесло. – Только и думаете о себе. Женщины рожают, тащат на себе семью, из-за этого отказывая себе в самом лучшем… да что там, в самом необходимом. Карьера? Попробовали бы вы построить карьеру с маленьким ребенком на руках! А этот ваш мужской клуб! Знаете, сколько за все это время я видела женщин в руководстве? Да-да, ни одной. Потому что это – только для тех, кто с членом.

– Вот как? А я, признаться, видел, и немало, – вставил Шувалов.

– Да? И что о них говорили? Что они – чьи-то протеже? Вы ведь даже мысли не допускаете, что женщины могут сами чего-то добиться. Только через постель. И потом, если женщина умная, вы ее тут же возненавидите.

– Послушайте, а у вас язык не сломается? Вам надо на трибуны. На баррикады, – ехидно подначивал меня Шувалов.

– Не хочу я на трибуны. Ничего я не хочу, только спокойно жить.

– Ну так живите! – раздосадованно воскликнул он. – Кто вам не дает.

– Мы приехали, – угрюмо буркнула я. Странный у нас получился разговор. И чего ему все-таки надо, этому Шувалову? Если это харассмент[4], то очень нетипичный.

– Прекрасно. Вы успокоились? Выговорились? Сбросили стресс? – деловито поинтересовался он.

– Вам-то что?

– Мне кажется, вы слишком перенервничали. Я только хотел сказать, что сегодня можно было обойтись и без этих слез. Всем было бы легче. Впрочем, я не спорю. В нашем мужском мире женщины не всегда к месту. Если вам от этого легче, я совсем этого не одобряю.

– Да? – удивилась я.

– Мне приходилось работать с умнейшими женщинами. И надо сказать, их путь всегда тяжелей. Но так будет не всегда, – зачем-то заверил он меня.

– Это обнадеживает, – улыбнулась я. – А тушь у меня действительно дешевая.

– Разве это важно? Она вам очень идет. Если не размазывать по лицу, – усмехнулся Шувалов.

Я напряглась. Да, глаза у меня красивые. Что дальше? Я не до такой степени хочу сохранить рабочее место, чтобы… или до такой?

– Я пойду? – Я на секундочку задержалась около дверцы.

– Конечно. – Он приветственно махнул рукой. – Идите.

– Спасибо вам… спасибо за все. И что подвезли, конечно.

– Не за что, – в который раз отмахнулся он.

Я захлопнула дверь и пошла к подъезду. Не оглядываясь. Мне казалось, что его взгляд прожигает мне спину. Или, наоборот, что он вообще на меня не смотрит. Я испытала даже нечто вроде разочарования. Интересно, я что, хотела бы, чтобы мой начальник… м-м-м… использовал свое служебное положение? Я что, совсем сбрендила? Он приличный человек, к тому же что во мне такого, кроме голубых глаз и жалобно-трогательного выражения лица, когда я о чем-то думаю? Ничего! Вот и шагай, дорогуша. Тебе еще за машиной возвращаться, потому что ты все так запутала, что черт ногу сломает.

– Митрофанова! – вдруг окликнул меня Шувалов.

Я медленно обернулась.

– Да?

Шувалов стоял все в той же позе у открытой двери своего черного скакуна и, прищурившись, смотрел на меня.

– Можно я к вам зайду на минуточку?

– Ко мне? – Я аж выдохнула от напряжения. Неужели же… да как он посмел?