Смертельные воспоминания - Анжела Марсонс

Ким предпочитала оценивать убийцу, основываясь на оставленных им уликах и обстоятельствах преступления. Если на теле жертвы было двадцать или тридцать ножевых ранений, то можно было почти наверняка сказать, что убийца был зол и в ярости, а вот говорить о том, что ему двадцать семь лет, что над ним издевались в школе, что он все еще живет с матерью, которая его подавляет, и занимается какой-то никому не нужной работой, было немного рискованно.

Потому что разозлиться может любой человек. Любого может вывести из себя или человек, или ситуация, или обстоятельства. И любой может при этом сломаться.

Хотя Ким не могла не признать, что, когда они работали вместе, Элисон сделала несколько важных замечаний относительно образа мыслей убийцы.

Так что она была готова принять помощь профайлера, но считала, что прежде им необходимо поговорить.

– Ну что, устроились? – спросила Ким, входя в комнату.

Элисон кивнула, встала и направилась к перколятору с кофе. Ким с удивлением заметила, что идет она в чулках, оставив свои туфли на каблуках под столом.

– Послушайте, не надо меня осуждать. Я не снимала их почти двенадцать часов.

Ким подняла руки, как бы показывая, что она никого не осуждает.

– Не волнуйтесь, я сама ношу байкерские ботинки с подошвой в дюйм толщиной, так что никого осуждать не собираюсь, – сказала она, пока Элисон садилась.

Ким устроилась напротив нее, в кресле Брайанта.

– Ну, и кого мы, по вашему мнению, должны искать? – спросила она, пытаясь поскорее покончить с неизбежным.

– Не надо гнать лошадей. Начнем с самого начала. Как вы понимаете, начальник уголовного розыска Вудворт рассказал мне о произошедшем в общих чертах, но я хотела бы, чтобы вы поделились со мной подробностями, – с этими словами женщина достала черную записную книжку на пружине. – Итак, расскажите мне, что в этом преступлении совпадает с тем, что произошло с вами в детстве. Только постарайтесь ничего не упустить.

– Присутствие мальчика и девочки, – ответила детектив.

– М-м-м… – промычала Элисон и махнула рукой, предлагая Ким продолжать.

– Сама квартира находится тремя этажами ниже той, в которой жила я.

– Так.

– Мальчик умер, девочка жива.

– Но я читала… – Элисон подняла глаза на Ким.

– Она была жива, когда подоспела помощь. Парамедики долго пытались реанимировать ее.

– Поняла. Дальше.

– Они были прикованы к батарее наручниками.

– Есть.

– Бутылка из-под колы.

– Записала.

– Фрагмент упаковки крекеров в горле у Марка Джонсона.

– Что-то еще? – спросила Элисон, поднимая голову.

– А этого, черт побери, не достаточно? – огрызнулась Ким.

– Что с вами?

Ким промолчала.

Элисон откинулась на спинку кресла и покачала головой.

– А я вижу, что вам так не нравится. Вы ожидали моей эмоциональной реакции и не получили ее. Вас выводит из себя моя отстраненность, хотя именно о ней вы мечтаете. Вы не хотите, чтобы вас понимали, испытывали к вам симпатию и эмпатию, иначе вы бы давно все рассказали вашим коллегам.

– Ну же, не останавливайтесь, – проворчала инспектор, когда профайлер замолчала. После всего случившегося за день только этого ей еще не хватало.

– И не собираюсь. Думаю ли я, что ваше прошлое было ужасно? Без всякого сомнения. Но разве то, что я признаю это, что-то меняет? Абсолютно ничего, потому что это уже случилось и, честно говоря, мне приходилось беседовать с людьми, настолько изломанными и разрушенными таким своим прошлым, что ваше, по сравнению с ним, покажется поездкой в сказочный замок с бесплатной раздачей мороженого.

– А я и не участвую в конкурсе на самое дерьмовое детство в этом столетии.

– Потому что не войдете даже в первую сотню. Так что вспомните, вы ничего не упустили? – спокойно сказала Элисон, глядя Ким прямо в глаза.

– Фэйрвью. Большую часть своего детства Марк Джонсон провел именно там, как, собственно, и я. Но я считаю, что это простое совпадение.

– И вы в этом уверены?

Ким кивнула.

– Ну, и когда вы поделитесь с нами вашими мыслями об убийце?

В глазах сидящей напротив нее женщины появилось искреннее непонимание.

– Детектив-инспектор Стоун, мне кажется, что имеет место некоторое недоразумение. Мое задание не имеет никакого отношения к поискам убийцы. Я здесь, чтобы следить за вами.

Входя в фойе Вустерширского королевского госпиталя, Элисон попыталась освободиться от ощущения, что она совершает ошибку. Она еще раз повторила себе, что посещение больного – это вовсе не преступление.

Она хорошо понимала, что инспектор Стоун была не удовлетворена услышанным. Ей хотелось бы услышать в подробностях все, что касается задания Элисон и ее роли в расследовании. И хотя Элисон очень хотелось остаться с ней и попытаться ее успокоить, психолог помнила о том, что ей еще надо проехать двадцать миль по трассе М5, чтобы попасть в больницу до того, как закончатся часы посещений.

Элисон знала, что в госпитале не очень настаивали на строгом соблюдении этих часов, особенно если ты приходишь одна и не слишком при этом шумишь. В этом отрезанном от внешнего мира убежище для тяжелобольных любой чих или скрип стула многократно усиливался, как в библиотеке или в церкви. Сестры в полиуретановых шлепанцах и кроксах бесшумно двигались среди негромких попискиваний и позвякиваний жизнесберегающей аппаратуры.

– Как она? – спросила Элисон Валери, медицинскую сестру, входя в палату.

– Все так же, – ответила та с доброй улыбкой.

– Спасибо. – Женщина направилась к кровати в самом дальнем углу. На ходу она сняла пиджак и сначала села, а потом только посмотрела на женщину в постели.

За те шесть дней, что прошли с того момента, как Элисон впервые увидела лежащую здесь Беверли, гематомы никуда не делись. Ее лицо все еще было багрово-желтого цвета с крохотными островками нежно-кремовой кожи. Но это было еще не все. Багровые синяки покрывали все тело женщины в тех местах, где ее били до и после безжалостного изнасилования.

Элисон невольно содрогнулась, подумав о том, что пришлось вынести этой бедняжке.

Она вновь перевела взгляд на лицо Беверли – над ее левым глазом надулась большая шишка, кожа на ней натянулась и блестела в свете лампы. Выбритая голова была сплошь покрыта шрамами после операции, которую сделали для того, чтобы уменьшить риск мозгового кровоизлияния.

Профайлер взяла прохладную, гладкую руку в свои и стала ритмично поглаживать большой палец.

– Мне так жаль, – прошептала она.