Только во имя любви - Кэтрин Росс

— Эта комната, правда, для меня?

Стоя в дверях, она осматривалась с таким видом, словно ее по ошибке привели сюда, а не в комнату для прислуги.

— Да. — Сара открыла дверь в ванную. — Здесь вы найдете все, что нужно.

— Спасибо.

Водитель поставил ее багаж у кровати. Виктория знала, что Сара не могла не заметить, каким жалким он выглядел на фоне всей этой роскоши.

— Детская здесь. — Сара открыла еще одну дверь, за которой оказалась большая светлая комната с красивой кроваткой и корабликами, висящими над ней.

Виктория подошла ближе. Обстановка была роскошна. Белье в кроватке было искусно вышито, у окна стояло удобное кресло, на столе лежали детские книжки, на полках — детская рация и кремы, и лосьоны.

— У кого-то в этой семье есть ребенок? — удивленно спросила Виктория, не ожидавшая ничего подобного.

— Да. У вас.

Виктория уже хотела сказать, что она здесь временно, но выражение лица домоправительницы остановило ее.

— Хозяин велел приготовить все необходимое для двухлетнего ребенка. Я сделала, что могла.

— Спасибо, это чудесно.

У Натана еще никогда не было своей комнаты, он всегда спал в кроватке рядом с ней. Она вспомнила, как во время беременности листала журналы, разглядывая фотографии вот таких детских, мечтая… Вспомнив, что Сара смотрит на нее, она взяла себя в руки и указала на еще одну дверь:

— А что там?

— Там, синьора, комната вашего мужа.

Рука Виктории соскользнула с ручки, которую она уже собиралась повернуть.

— Ясно. — Она почувствовала, как заливается краской. — Что ж, спасибо еще раз за обустройство таких дивных комнат.

— Не за что. — Женщина чуть улыбнулась. — Могу я помочь еще чем-то, синьора Кавелли?

Это обращение и неожиданно уважительный тон Сары удивили ее, но потом она сказала себе, что пока это ее имя.

— Нет, благодарю.

Сара кивнула и пошла к двери.

— Ужин будет подан в восемь в главной столовой, — сказала она и плотно закрыла за собой дверь.

Виктория села на кровать, чувствуя себя утомленной. Натан же был полон энергии и рвался у нее из рук. Она опустила его на пол и смотрела, как он топает по комнате.

— Не трогай зеркало, Нат, — сказала она, когда он прижал пальчики к зеркальной дверце гардероба.

Он улыбнулся, двинулся дальше, нашел ее чемодан и попытался открыть его, но взгляд Виктории был прикован к ее отражению. Костюм знавал лучшие времена, а она сама была бледна и выглядела встревоженной, осознавая, что чужая здесь: неудивительно, что домоправительница так смотрела на свою новую хозяйку.

Не важно, кто что думает, напомнила она себе, беря сумку Натана и относя ее в детскую. Главное в ее жизни — ребенок. Глядя на детские вещи на полках, она вдруг подумала, что Антонио тоже понимает, насколько важно внимательное отношение к ребенку, и это удивляло ее.

Натан увидел ящик с игрушками в углу и направился к нему. Обычно в это время он хотел спать, но перелет, очевидно, сбил его биологические часы. Может, свежий воздух поможет, подумала она, глядя в окно. Может, он поможет им обоим.

Антонио вышел из душа и быстро оделся. Он два часа разговаривал с веронским офисом, и все равно ему надо было съездить туда и решить несколько вопросов. Это было чертовски не вовремя после долгого перелета, к тому же он хотел сегодня же встретиться с отцом. Что ж, это удовольствие переносится на завтра. Он уже позвонил старику и раздразнил его любопытство, сказав, что хочет обсудить дела и кое-кого привез с собой. Отец пришел в восторг, пригласил Антонио на ужин и был заметно разочарован, когда тот сказал, что сегодня занят.

— Кого же ты привез? — весело спросил старик.

— Подожди немного, отец. — Антонио тщательно следил за голосом. — Я надеюсь, что ты выполнишь свою часть сделки, раз уж я покоряюсь твоей воле.

— Разумеется, как только родится ребенок, я с легкой душой уйду на покой и передам компанию тебе.

Повязывая голубой шелковый галстук, Антонио улыбался. Отцу придется уйти на покой куда раньше, чем он предполагает. Он проклянет тот день, когда затеял эту игру.

Антонио взглянул на часы: почти шесть. Вряд ли стоит возвращаться сюда на ночь, лучше переночевать в Вероне, решил он, беря сумку и ключи.

— К ужину меня не ждите, я переночую в городе, — сказал он Саре, полировавшей медную ручку входной двери.

— Да, синьор.

— Скажите синьоре Кавелли, что мы увидимся завтра. Отец пригласил нас поужинать, так что она и ребенок должны быть готовы к семи.

— Хорошо. Они в саду, если вы захотите сказать ей сами.

— Нет времени, — отрезал он. — Просто передайте ей.

Женщина кивнула, но в глазах ее было неодобрение.

— Она, кажется, милая девушка.

Антонио пожал плечами. Сара подняла бровь, и он улыбнулся:

— До завтра. Помните: я хочу первым сообщить отцу хорошие новости.

— Нет нужды напоминать мне. — Она уперла руку в бок. — Я всегда сама осторожность.

— Конечно.

Сара была более чем надежной, но напомнить никогда не вредно.

Солнце садилось, оставляя пылающий след в небе. Иногда он забывал, как здесь красиво, и теперь помедлил на гравиевой дорожке, оглядываясь. На другом конце лужайке он заметил Викторию. Она осторожно бросала сыну мяч и хлопала в ладоши, когда он ловил его и пытался бросить ей. На ней были старые джинсы и клетчатая рубашка, а волосы собраны в хвост.

— Умница! — Ее смех плыл в теплом воздухе, и, несмотря на спешку, Антонио не мог отвести от нее глаз. — Лови, Натан, лови!

Мальчик рассмеялся, не поймав мяч, и бросился за ним так быстро, как позволяли его ножки, а Виктория притворилась, что хочет схватить его. Антонио улыбнулся, когда она подхватила его и закружила. Это был один из тех беззаботных моментов, почему-то очень трогательных, и его раздражало, что он не знал почему. Он почти отвернулся, когда она заметила его. Она немедленно напряглась, словно газель, увидевшая хищника. Что, по ее мнению, он собирается сделать с ней, зло подумал он, открывая машину.

— Вы уезжаете?

Удивленный, он поднял голову. Она медленно шла к нему, держа сына на руках.

— Да, надо уладить кое-что.

Он бросил сумку в машину. Виктория все не уходила, и он посмотрел на нее:

— Вы что-то хотели, Виктория?

— Я…

Холод в его голосе заставил ее сжаться.

Он посмотрел на часы:

— Если нет, мне надо ехать.