Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР - Юрий Богданов

Вопрос состоял в другом: как в этот безлюдный край с лютой зимой и прохладным летом завезти большое количество рабочей силы для строительства, а потом и для обслуживания комбината? Попытки добровольно набрать сюда вольнонаёмных рабочих не давали удовлетворительного результата. Тогда отчаявшийся Берзин Э.П., которому было поручено возведение этого объекта, обратился к руководству страны за разрешением использовать на строительстве комбината заключённых из Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН), представлявших собой лишённые свободы «классово чуждые элементы». (Считается, что предложение о трудовом использовании заключённых первым сделал Френкель Н.А., но в эти годы он сам сидел в Соловецком лагере, где лишь стал сотрудничать с администрацией, выдвинув свою идею повышения эффективности труда заключённых за счёт регулирования их питания путём введения «хлебной шкалы и шкалы приварка».) Такое разрешение было получено, и в порядке эксперимента в организованный на берегу Вишеры лагерь, представлявший собой обтянутую колючей проволокой зону с бараками, в 1927 году было конвоировано около трёх с половиной тысяч заключённых. На следующий год их количество увеличилось до пяти тысяч человек. Работы по строительству комбината пошли полным ходом. В период разгара его строительства на всех объектах стало работать сорок тысяч подневольных тружеников. В качестве лишь одного примера трудового подвига заключённых можно отметить, что на болотистую местность под здание комбината была вручную насыпана песчаная подушка толщиной от шести до восьми метров [44].

30 октября 1931 года Вишерский целлюлозно-бумажный комбинат был введён в строй и в честь председателя ОГПУ назван «имени В.Р. Менжинского». Комбинат стал выпускать писчую, типографскую и картографическую бумагу, а также давать пиломатериалы. Рядом вырос город Красновишерск [47].

Полученный опыт использования рабочих рук заключённых открывал большие перспективы: вместо того чтобы «врагов народа» и других нарушителей советского законодательства просто содержать за решёткой без дела, предоставлялась возможность «перековать» их путём добросовестного труда на благо Родины. 27 июня 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление «Об использовании труда уголовно-заключённых», которым предписывалось в дополнение к единственному тогда Соловецкому лагерю создать сеть новых лагерей в отдалённых районах страны с целью их колонизации и разработки «природных богатств путём применения труда лишённых свободы». В плане реализации этого постановления по решению Совнаркома все концентрационные лагеря были переименованы в «исправительно-трудовые». Находившиеся в ведении Наркомата юстиции, места лишения свободы стали передаваться в Наркомат внутренних дел, и с 1934 года полностью сосредоточились в НКВД.

Ещё до завершения строительства Вишерского комбината стало ясно, что эксперимент с использованием заключённых вполне удался. В связи с этим постановлением Совнаркома СССР от 11 июля 1929 года отныне именно на ОГПУ возлагалась задача «развития наименее доступных, наиболее трудно освояемых и вместе с тем обладающих огромными естественными богатствами окраин нашего Союза, путём использования труда изолируемых социально-опасных элементов, колонизации ими малонаселённых мест». В принципе, эта идея, ставшая основной экономической доктриной ГУЛАГа, принадлежала Дзержинскому Ф.Э., который ещё в 1924 году писал, что «преступниками должны заселяться пустынные, бездорожные местности» [43].

В развитие этого постановления нарком внутренних дел 25 апреля 1930 года издал приказ, говоривший о том, что «одним из важнейших условий успешного выполнения этой правительственной задачи по организации новых лагерей в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке, в Средней Азии является комплектование руководящего состава лагерей из чекистских кадров». Надежда возлагалась на то, что «чекисты не раз показывали себя энтузиастами всякого нового дела». Им поручалось создать исправительно-трудовые лагеря, наподобие Соловецкого, которые «должны сыграть преобразовательную роль в хозяйстве и культуре далёких окраин». Для этой «ответственной, руководящей работы», «в условиях специфической обстановки» необходимы были «твёрдые чекисты» с крепким здоровьем, добровольно пожелавшие поехать и жить в отдалённых районах. Для «добровольцев из чекистских кадров», запись которых была немедленно организована, срок службы в лагерях устанавливался трёхгодичный и, «учитывая особые и трудные условия работы», предоставлялись льготы: к получаемой зарплате «в зависимости от местоположения» предусматривались надбавка до 50 % и отпуск раз в год сроком на два месяца «с выдачей пособия в размере месячного оклада». Кроме того, администрации предписывалось «установить ежемесячную посылку добровольцам книжных пайков бесплатно за счёт ОГПУ и обеспечить их максимальными льготами по приобретению предметов культурной необходимости, радиоаппаратуры, спортивных принадлежностей и проч.» Отметим, что столь «привлекательные условия» не вызвали массового потока добровольцев, в связи с чем комплектация администрации лагерей происходила в основном за счёт провинившихся и даже осуждённых работников ОГПУ-НКВД-МВД [43].

Тем не менее создание «Архипелага ГУЛАГ» пошло полным ходом. Кратко опишем историю некоторых довоенных «великих сталинских строек», выполнявшихся силами Наркомата внутренних дел, чтобы у читателя сложилось впечатление о том, как, помимо основных функций по охране правопорядка, в этом ведомстве возникло огромное производственное «хозяйство», которым после Великой Отечественной войны суждено было в качестве министра внутренних дел руководить Сергею Никифоровичу Круглову.

Следующим удачным опытом для лагерной системы стало строительство Беломорско-Балтийского водного пути (ББВП) или Беломорканала, мысли о прокладке которого существовали ещё при Петре I, но только в советское время смогли воплотиться в реальность.

К маю 1930 года в Совете Труда и Обороны СССР подготовили докладную записку «О сооружении Балтийско-Беломорского пути», в которой говорилось, что трасса канала будет проходить от Ленинградского порта по реке Неве, через Ладожское озеро, по реке Свирь, через Онежское озеро и Онежско-Беломорский канал к Белому морю в Сорокской губе. Общая длина трассы составляла 906 километров. Продолжительность навигации в соответствии с климатическими условиями планировалась от 150 до 170 дней в году. Канал предназначался для плавания судов морского, озёрного и речного типов с максимальной осадкой в пять с половиной метров (18 футов). Военно-стратегическое значение ББВП состояло в решении вопросов обороны побережья «от финской границы до доступных для мореплавания берегов Сибири», наличии «свободного выхода в океан через Север», возможности «маневренных перебросок в военное время кораблей или целых соединений с одного морского или речного театра на другой». В транспортном и народно-хозяйственном плане канал позволял обеспечить «связь Ленинграда с Архангельском и всеми портами Белого моря и Мурманским побережьем, а через Северные морские пути с Сибирью». За счёт получения «мощных источников дешёвой водной энергии путём строительства при плотинах гидростанций», открывалась возможность развития на этой базе «всех отраслей народного хозяйства Северного края» и использования «ещё нетронутых сырьевых ресурсов, таких, как: лес, рыба, железо, медь, цинк, мрамор, полевой шпат, гранит и т. п.». Кроме того, сооружение канала способствовало «колонизации и пролетаризации края», что создавало «в пограничной полосе крепкие рабочие центры». Стоимость прокладки ББВП оценивалась в 350 млн. рублей.