За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - Андрей Пржездомский

Терзаясь сомнениями и опасаясь, что его могут заметить, поздно вечером Валера все-таки решил позвонить из телефона-автомата «оперу» и сообщить о готовящемся преступлении. «Будь что будет, — думал Богомолов. — Так и так, либо смерть, либо тюрьма». Он сбивчиво, перескакивая с одного на другое, рассказал «оперу» о том, что ему предстоит сделать на следующий день, но тот, будто нисколько не удивившись, только сказал:

— Молодец, Богомолов. Правильно сделал, что позвонил. Мы уже в курсе. Делай то, что тебе говорит Сафар. Это обычная разборка. Ничего не бойся. Одним бандитом больше, одним бандитом меньше. Тебе зачтется. Понял?

— Понял! — неуверенным голосом проговорил Валера.

— Ну, пока! Действуй как договорились! — В трубке послышались короткие телефонные гудки.

Валера повесил трубку, потом долго и тупо смотрел на диск номеронабирателя, как будто из его цифр может сложиться какая-то спасительная формула. Он в течение нескольких часов бродил по ночным улицам, рискуя привлечь внимание патруля или наряда милиции. Но этого не произошло, и Валера вернулся в общежитие, где залпом выпил два стакана водки, закусил их тушенкой из металлической банки и повалился на кровать. Последней его мыслью было: «Наверное, они все заодно». Кто «они» — он уже не успел додумать, провалившись в вязкий и хмельной сон.

26 февраля 1990 года, день.

Таджикистан. Шоссе Душанбе — Ленинабад

Бежевая «Нива», слегка притормаживая, двигалась в сторону Душанбе по живописному отрезку ленинабадского шоссе, имеющего явный уклон. Слева вдоль дороги тянулась почти отвесная скальная стена, а справа обрывалось вниз ущелье, по дну которого с грохотом неслись воды Варзоба. Хотя здесь ущелье стало намного шире, чем в высокогорье, обрывы были еще довольно внушительными, и когда водитель вынужден был прижимать машину к обочине, вдоль которой тянулся частокол беленьких столбиков, становилось немного не по себе.

— Отсюда до Душанбе рукой подать, — сказал Абуллоджон. — Сейчас проедем Ботанический сад — и, считай, мы дома!

— Абдуллоджон, я очень тебе благодарен за то, что ты мне хоть немного показал Таджикистан. А то пробыл в Душанбе несколько дней, а почти ничего не увидел. Теперь хоть какое-то представление имею…

— Да что ты, Андрей! Приезжай еще! Тогда покажем…

Абдуллоджон не успел договорить. Водитель резко крутанул руль вправо, прижимая машину к обочине. Обгоняя «Ниву», мимо пронеслась «Волга», вся забрызганная неизвестно откуда взявшейся грязью.

— У-у, шайтан! — выругался Исмат и добавил несколько крепких слов по-русски. — Что делает, зараза! Несется, как бешеный! А куда спешить?

— Ну, тебе, может, некуда, а ему надо спешить, — глубокомысленно проговорил Андрей.

— Вся заляпанная, даже номера не видно! Где он столько грязи нашел? — удивился Абдуллоджон. — Идиот! Из-за таких у нас и бывают аварии! Ну ладно! Тут еще немного — один… нет, два крутых таких поворота, и дорога пойдет прямо.

Варзобское ущелье как бы немного раздвигалось, и из-за отвесной скалы стало хорошо видно вьющуюся впереди ленту шоссе, крыши ютящихся между скалами и беснующимся Варзобом домов, голые деревья, мачты высоковольтной линии электропередач. Машин было на удивление мало, только вдали видна была превратившаяся в точку «Волга», несколько минут назад так опасно пронесшаяся мимо них. До Душанбе оставалось около двадцати минут езды.

26 февраля 1990 года, день.

Таджикистан. 25-й километр шоссе Душанбе — Ленинабад

Все произошло как и обещал Сафар. Когда до поселка Варзоб оставалось не более полутора километров, Валера увидел несущуюся ему навстречу «Волгу». Поморгав фарами, ее водитель явно давал понять, что КамАЗ должен остановиться. Что Богомолов и сделал. Выскочивший из машины молодой человек в теплой куртке легко вспрыгнул на подножку грузовика.

— Давай, газуй! Сразу после поселка будет большой поворот у скалы… Ну ты знаешь?

Валера молча кивнул.

— Стоишь там и ждешь. Понял? Мотор не глуши! Они будут на бежевой «Ниве». Едут медленно. Как останется метров тридцать — рви что есть мочи. Там обрыв метров сорок. Твое дело спихнуть их туда. Все делай быстро. Не дай им выскочить из машины! Понял?

Валера снова кивнул, безразличным взглядом смотря на говорившего.

— Ты чего, поддал? Смотри! Не промахнись! Мы будем страховать отсюда. У нас тут еще ментовский уазик… А оттуда тоже никого не будет. Дорога перекрыта. Спихнешь «Ниву» — завали туда и свою… Справишься?

— А как я…

— Чё «как»? Через минуту мы будем рядом. Забираем тебя… Ну, проверяем… как там все это… Ну, в общем, не боись! Все будет тип-топ! Давай, газуй. Времени нет.

Он похлопал Валеру по плечу и, спрыгнув с подножки, побежал к «Волге».

Выбрасывая клубы сизого дыма, КамАЗ тронулся с места, набирая скорость.

За окном грузовика уже проносились домики поселка, промелькнуло здание универмага, магазина «Китоб», построенная в национальном стиле чайхана, стоящая у обрыва. Но ничего этого Валера Богомолов не видел. В его помутненном рассудке перемешалось все, о чем он думал последние дни, что слышал от других и что говорил сам. Он был пьян. Но пьян не от выпитой водки, а от того муторного состояния безысходности, которое охватило его после той встречи с Сафаром. Валера уже не чувствовал себя живым человеком. Ему казалось, что он умер, что его уже нет в живых, а за рулем КамАЗа сидит его пустотелая оболочка, которую покинула душа и последние остатки воли. В его воспаленном сознании в гадкий змеиный клубок сплелись угрозы Сафара и добрый взгляд Волошина, до боли сжимающая его плечо рука Бульдога и вкрадчивый голос «опера».

«Гады, гады! Что они со мной сделали! Я убийца! Убийца! Убийца!» — проносилось в голове Валеры. Он все сильнее и сильнее давил на педаль газа, даже не замечая, что машину уже опасно заносит на поворотах, что бутылка, лежащая на сиденье, свалилась вниз и теперь каталась у него под ногами. КамАЗ несся по шоссе, время от времени наезжая на близкую обочину и поднимая столбы пыли. За окном промелькнул стоящий в стороне от дороги милицейский уазик, но Валера его уже не видел. Он механически крутил руль громадного грузовика, набиравшего бешеную скорость, остановить который, пожалуй, теперь не могла никакая сила. Напрягаясь всеми своими лошадиными силами, ревя и пуская клубы дыма, КамАЗ буквально взлетел на очередной подъем, откуда хорошо просматривалось шоссе, поднимающееся вверх по ущелью. Маленькой точкой впереди, то показываясь на поворотах, то исчезая за изгибом скалы, виднелась легковушка, которая ехала навстречу.

«Это моя смерть! — промелькнуло в Валериной голове. — Да, это моя смерть!» Как будто не он на своем грузовике, на своей «рокотухе» несся вперед для того, чтобы раздавить, расплющить и сбросить в пропасть этот маленький автомобиль, в котором сидят совершенно незнакомые ему люди. А как будто именно в нем, том самом автомобиле, таилась от него страшная и лютая смерть, приближающая с каждой секундой жуткую развязку всех его проблем.