Зеркало тьмы - Уильям Дитрих

– У Фуше с Наполеоном на спинах нет мозолей от сотен миль поспешания по направлению к распрекраснейшему месту на Земле. А когда люди смотрят на вас, господа, нужно смотреть на них в ответ, особенно если это красивые девушки!

Я продолжил свои увещевания, перейдя к аргументу о том, что мы еще не нашли венецианского капитана, который согласился бы отвезти нас туда, куда нужно. Венеция воевала с турками последние три столетия, а османские воды кишели пиратами. Греки находились под пятой своих мусульманских властителей, которые называли своих христианских подданных «райа», или скот. Ни один венецианец не горел желанием отправиться в столь малообещающую точку в море, как Тира. Те капитаны, с которыми мы разговаривали, ломили нам такую цену, за которую можно было добраться под парусом до Луны. А потому завтра мы вновь отправимся в доки, пообещал я, между делом заприметив незанятый столик на Кампо ди Сан Поло. Мои компаньоны, которых Венеция влекла не меньше, чем меня, нехотя согласились. На небе появились звезды, а вместе с ними на площади появились и музыканты, и кувшины с вином. Мы подняли несколько тостов за наш пока что скромный успех, и вскоре мои компаньоны начали бросать нетрезвые взгляды в сторону итальянских милашек. В их глазах сквозил тот же голод, что и в моих. Как и Одиссея, нас сбили с толку сирены, но меня подвела еще и уверенность в том, что наши враги остались далеко позади или же, наоборот, поджидали нас впереди.

Мы изрядно выпили, когда мимо нас, покачивая бедрами, скользнула прелестная смуглая красавица с высокой прической в виде башни, одетая в платье, обнажающее волнующую ложбинку меж ее сочных грудей. Ее кожа была безупречна, как цветочный лепесток. Я надеялся на то, что она подмигнет мне или хотя бы молвит слово, но вместо этого она, дразня, приподняла юбку своего платья, на мгновение обнажив тонкую лодыжку, и ловко достала нечто из ее складок. Яблоко? Красавица на мгновение приподняла этот предмет в тусклом свете фонаря таверны, причем это нечто засверкало, словно волшебная пыльца фей, и затем легонько катнула его по полу в нашем направлении, кротко улыбнувшись сладчайшей из улыбок.

– Это что, такой итальянский обычай? – спросил Смит, не в состоянии сдержать отрыжку, когда объект остановился между нашими стульями.

– Если так, то и в кегли она, должно быть, играет с грацией Афродиты, – сглотнул Кювье.

– Что это, Итан? – спросил Фултон, любопытно поглядывая на дым, поднимающийся из медленно тлеющего шара. – Приглашение на фестиваль?

Я наклонился и заглянул под стол.

– Это, друзья мои, граната.

Даже не знаю, почему красота так часто становится источником разочарования, но должен признать: обычно женщины не бросают в мою сторону бомбы в первые пару часов нашего знакомства. Эта же галопом унеслась вдаль, прежде чем я успел представиться, и, похоже, ее единственной целью было превратить в лохмотья наши нижние и наиболее важные конечности. Следуя инстинкту, который выработался у меня после стольких разочарований в любви, я схватил дымящуюся гранату, огляделся и запустил ее в единственное отверстие, что видел, – в кирпичную печь нашей таверны.

Последовавший взрыв, вынесший из чрева печи град из кусков кирпича, теста, угля и останков запеченной утки, мог бы изрезать нас и выше пояса, если б я не повалил своих товарищей на пол, опрокинув стол перед нами в качестве щита. Нас окутало облако кирпичной пыли, но, по счастью, печь приняла на себя основной удар, а другие посетители покинули таверну в ужасе, но невредимыми.

– Это Ложа египетского обряда! – прокричал я, стараясь не обращать внимания на звон в ушах и гул в голове. – По коням!

– Итан, мы на острове, – прокашлял Кювье, – и у нас нет лошадей.

– Какая жалость. – Я потряс головой и сквозь пелену слез увидел несколько мужских фигур в капюшонах, ступивших на Кампо с противоположной стороны, угрожающе размахивающих чем-то блестящим в темноте. Один из них рукой указывал другим дорогу. – Тогда к гондолам!

– Сомневаюсь, что они так просто дадут нам уйти, – сказал Смит.

Мы спешно поднялись на ноги, подобрали разбросанные сумки и оружие и приготовились бежать от настигающих нас негодяев. Слух возвращался ко мне звуками людских криков.

И тут раздался грохот, от которого все на площади подпрыгнули, а Смита отбросило назад на полуразрушенную печь. Он выстрелил из своего бландербасса, заряженного восемью пулями, и трое из нападавших рухнули как подкошенные. Пули рикошетом летали, словно мухи в бутылке, а оставшиеся мерзавцы завизжали, пригнулись и гуськом побежали в укрытие.

– По звуку, англичанин, это бортовой залп линкора, не меньше! – прокричал Кювье.

Мысленно согласившись с тем, что наш охотник за камнями подал нам хороший пример, я вскинул свою винтовку и прицелился в человека, похожего на их предводителя. Я затаил дыхание, прицелился на упреждение в направлении его прыжка в тени и нажал на спусковой крючок. Он тоже распластался, скользя всем телом по булыжникам мостовой, наградив мои старания криками боли и смятения.

– Всегда заряжай оружие перед ужином, – сказал я.

– А с бландербассом уже неважно, сколько стаканчиков ты пропустишь за этим занятием, – с удовольствием сказал Смит и рыгнул.

Мы спешно удалились, а я безразлично придерживал рапиру, привязанную к моей спине, ругая себя за то, что не перевесил ее себе на бедро. Что в мечах хорошего, так это то, что их не нужно заряжать порохом и картечью. А плохое в том, что с ними нужно подбираться чертовски близко к тем, кто пытается тебя убить. В нас полетел град пуль, шлепками вгрызающихся в дерево и штукатурку, и мы побежали быстрее.

На канале Гиуффа мы не колебались. Одинокая гондола проплывала мимо с клиентом и напевающим гондольером, и мы прыгнули в нее, словно пираты, опрокинув незадачливого пассажира за борт.

– Это для вашей же безопасности! – крикнул я ему, летящему в грязную воду вслед за своей шляпой, уплывающей вдаль, словно маленький плот.

Затем я, наконец-то, высвободил свою рапиру и приставил ее к горлу гондольера.

– На Большой канал! Не бойся, тебя ждут хорошие чаевые!

Наш кормчий покосился округлившимися глазами на клинок.

– Синьор, изволите песню?

– Прибереги дыхание, лучше греби быстрее. Мы торопимся. – Он мощными толчками направил нашу гондолу вниз по каналу, а я обернулся к остальным. Смит уже достал свой бландербасс и засыпал в него свежий порох. – Кювье, будьте любезны, достаньте свои изящные пистолеты и стреляйте в этих мерзавцев, когда они достигнут канала. Фултон, прошу вас, обойдемся без звуков волынки.

– Они продырявили ее, черт их побери!

– Тогда изобретите что-нибудь еще. – Я попытался вспомнить спутанное спагетти из каналов этого города. – Отправимся в порт Сан-Марко и постараемся купить себе место на корабле.

– Боже мой, что это была за женщина? – спросил Смит, дрожащими руками загоняя картечь в свое орудие. Убийство всегда возбуждает, особенно в первый раз.