Джентльмены уже не в моде - Владимир Колычев

– На свое место ты меня сам поставил, – перешел на «ты» Аркадий. – И нечего волну на меня гнать. Если повод ищешь, чтобы избавиться от меня, так давай решай проблему. Умирать, конечно, не хочется, но это лучше, чем слушать, как ты кота за яйца тянешь…

– Я тебя тяну, – недовольно напыжился Перекатов. – На свое место… Проблема у меня серьезная. Очень серьезная. А у тебя семья. И дочь растет.

– При чем здесь моя семья? – встрепенулся Аркадий.

– Притом, что ты для нее стараешься. Или нет?

– Ты мою семью не трогай, понял! Я за свою семью тебя на куски!..

Одинцов решительно поднялся с постели, но уткнувшийся в лоб пистолет остановил его. Хотя пыл и не охладил.

– Никто не трогает твою семью. Наоборот, о ней печемся, – переглянувшись с Перекатовым, сказал Каманин. – Ты жизнь свою для дочки застраховал. Ну а вдруг ты долго жить будешь? Какая ей польза от тебя?.. Короче, мы предлагаем тебе новую работу. Сегодня ты едешь в прокуратуру, выдаешь себя за Сергея Михайловича и садишься в тюрьму. Обещаю тебе Лефортовский изолятор, хорошую камеру… А срок получишь – там же, в Лефортовской тюрьме и отсидишь. И цену мы тебе предлагаем сумасшедшую – двести пятьдесят тысяч долларов за год срока. Долларов, не рублей… Можно и в евро. Те же двести пятьдесят тысяч… Ты меня понимаешь?

– Я уже ничего не понимаю! – мотнул головой Аркадий.

Он сел на кровати, пальцами сжал виски. Голова шла кругом. Арина в кожаном корсете, потом внезапное и опасное для жизни пробуждение, обвинение в непростительном грехе, реабилитация и, в конце концов, сумасшедшее предложение сесть в тюрьму.

Ладно, Перекатов мог наломать дров об голову закона, его могли отсудить за это на долгие года. С этим вроде понятно. Но почему Арина вдруг из правой оказалась виноватой? Может, и не обвиняла она его в домогательстве, и никакой охранник ей не помогал. Все это могло быть фарсом, чтобы сбить с толку Аркадия, заморочить его и выбить согласие на тюремный срок. Ведь он готовился умереть, а тут вдруг альтернатива, совсем не хорошая, зато высокооплачиваемая. Двести пятьдесят тысяч долларов или даже евро в год. Более чем двадцать тысяч в месяц. Это же невероятные деньги!

Но разве можно надеяться на Перекатова? Нет. Он такой, что и обмануть может. Или киллера в тюрьму направит, чтобы убить Аркадия и заодно самого себя. Но в земле будет лежать один, а другой греть пузо на тропическом солнце… Нет, верить Перекатову нельзя. Да и в тюрьму, если честно, совсем неохота…

– А ты пойми, что мы предлагаем тебе реальные деньги, – сказал Каманин. – Можем даже выплатить аванс за три месяца вперед.

– А почему не за три года? – внимательно посмотрел на него Аркадий.

– Так, может, срок условным будет, – не растерялся начальник охраны. – Зачем переплачивать?

– Ну, в общем-то, логично…

Действительно, зачем переплачивать, если не сегодня завтра заключенный Перекатов вдруг умрет от сердечного приступа. Только похоронят Аркадия…

Жареный петух Перекатова клюнул, потому и мечется он. Закончилась его относительно спокойная жизнь. И двойники ему теперь не нужны. Но и отпускать он их так просто не хочет. Потому и пытается найти им применение… Но Аркадий вовсе не желает умирать за него – ни в прямом, ни в переносном смысле.

– Ну, так что, согласен?

– Нет.

– Зря. Вариант очень хороший. Но, увы, твой ответ уже принят. Ты можешь передумать, но будет уже поздно.

– Я не передумаю.

– Жаль, – разочарованно вздохнул Перекатов. – Мне нравится этот вариант. И я не собираюсь от него отступаться. Но в тюрьму вместо меня сядет Игорь. Он не откажется. В этом я уверен. И язык будет держать за зубами. Потому что он знает, что такое страх. А ты у нас мужик упрямый, на тебя положиться нельзя. А жаль. Ты больше похож на меня, чем Игорь. Ну да ладно…

– А что со мной будет? – в недобром предчувствии спросил Аркадий.

– Хороший вопрос, – в раздумье покачал головой Сергей Михайлович. – Но не думаю, что ответ на него будет таким же хорошим. Даже не знаю, что с тобой делать… Даже не знаю. Отпускать тебя нельзя. Ты знаешь, кто будет срок за меня мотать…

Аркадий мог бы сказать, что он сохранит это в тайне, но ведь не поверят. Так что зря только всколыхнет воздух своим заверением…

– На нары не получилось, – снова вмешался в разговор Каманин. – Может, на Канары его отправим?

– Зачем? – с интересом глянул на него Сергей Михайлович.

Казалось, он только и ждал этого предложения, как будто оно входило в некий сценарий, по которому развивались события.

– Бунгало там уже старое, можно сказать, бросовое, пусть там живет. А если вдруг Кормухина раскусят, мы бросим дезу, что ты на Канарах скрываешься. Пусть тебя там ищут…

– А что, вариант! – не очень убедительно обрадовался Перекатов.

Глядя на него и Каманина, Аркадий отчетливо понимал, что его пытаются сделать жертвой какого-то дешевого фарса. То Арина призналась в измене, то в тюрьму ему предложили, теперь вот на Канары отправляют… Бред какой-то.

А может, весь этот сумбур происходит из-за того, что Перекатов пребывает в горячечном режиме ошпаренной кошки? Проблема с законом свалилась на него вчера, вот он и мечется, пытаясь найти выход из него. И ночь для него теперь не ночь, и день не день…

– Пусть с Ариной едет, – обращаясь к своему боссу, подсказал Каманин. – Она тебе больше не нужна. А трогать ее я сейчас бы не стал; сам понимаешь, не та ситуация. Нельзя сейчас в расход…

– Это ты хорошо придумал, – сквозь зубы процедил Перекатов. – Эта тварь мне рога наставила, а мы ее на Канары.

– Поверь, это для нее будет хуже ссылки. Море скоро надоест, солнце тоже, а карьеры нет, песня уже спета. Хреново ей на Канарах выйдет… А если она с Аркадием там будет, то все поверят, что не двойник там, а ты…

– Может быть, ты и прав, – кивнул Сергей Михайлович. И немного подумав, добавил: – Да, наверное, ты прав. Да, прав… Отправим их вместе, пусть загорают…

– Эй, а я согласен, вы меня спросили? – протестующее глянул на него Аркадий. – Не хочу я на Канары. Нечего мне там делать.

– Это верно, – ухмыльнулся Каманин. – Делать там нечего. Остров Грасиоса – маленький остров. Двадцать семь квадратных километров. И людей там мало, и почти все они там рыбу ловят. Там даже отелей нет. Скучно. И заняться нечем. Если ты не рыбак… Но ты же не рыбак. И делать там нечего…

Евгений бы и дальше говорил, если бы Перекатов не осадил его небрежным движением руки.

– Ты провинился передо мной, Аркадий, – сурово сощурив глаза, сказал он. – Очень провинился. И ты должен знать, чье мясо съел…

– Я не собака, чтобы это знать! – перебил его Одинцов.

– А вот и неправда. Не зря же я отправляю тебя на Канарские острова. В переводе с испанского это Собачьи острова. И отправляешься ты туда за свою провинность. Или туда, или на тот свет. Все очень серьезно, Аркадий ты Васильевич, и выбора у тебя нет. Одно из двух, третьего не дано… Бунгало там хреновое, это Женя правильно сказал. Я там уже сто лет не был. И еще сто лет меня там не будет. А ты будешь. И бунгало мне обновишь. Ремонт сделаешь, участок облагородишь. Арина будет тебе помогать. Не сможет – научишь, не захочет – заставишь. Ты же у нас военный? Вот и покажи ей, какой ты крутой комбат… Да, и еще, мы вас обоих акулам скормим, если вы садо-мазо там устроите. Ты слышишь, Аркадий, ты не должен позволить ей унижать меня. Себя – пожалуйста, а меня – ни в коем разе! Никаких игр, ты меня понял?