Отступник - Дженнифер Арментроут

А что же там происходило на самом деле? Было и другое…

Мои мысли унеслись прочь, но прервались огненной вспышкой, когда Куинси, даже не смотревший на меня, но поглядывавший на Дэймона, опустил руку так, что она оказалась прямо у меня на груди. Волна потрясения нахлынула на меня, а за ней в горле заклокотали пламенеющая ярость и злобное отвращение. Каждая часть моего тела сжалась.

Внезапно оказалось, что я скольжу по деревянному полу и натыкаюсь на пустое кожаное кресло. Встревоженная, я подняла голову и всмотрелась в происходившее сквозь пелену спутанных волос, упавших мне на лицо.

Два Лаксена замерли, затеяв эпическую игру в гляделки, а стоявшая напротив меня Ди смотрела уже не на стену, а на брата. В комнате было так тихо, что и муха не пролетела бы незаметно.

А потом Дэймон взорвался, как бутылочная ракета.

Вкус гнева был таким, словно в моей гортани образовалось озерцо крови, и я не мог ничего видеть и ни о чем думать. Было много такого, с чем я мог справиться, что я мог заставить себя терпеть и что мог переждать. Но то, что чужак дотрагивался до Кэт, не просто перегнуло палку, но и, черт возьми, переломило ее пополам.

Приняв свой подлинный вид, я тут же почувствовал, как меня бомбардируют подобные мне, ощутил их нужды и потребности, поднимающиеся злобным циклоном, но моя ярость превосходила все. Поймав Куинси за секунду до того, как он успел поменять форму, я швырнул его о стену, но на этот раз, черт возьми, я приложил куда больше усилий, чем когда обнаружил его в ее комнате.

Тело, поздоровайся со стеной.

Оставшись в человеческом обличье, Лаксен врезался в стену. Штукатурка треснула, и в ней образовалась вмятина. Белая пыль взлетела в воздух. Куинси начал сползать по стене. Это было забавно. Вновь прибывшие Лаксены пока что еще не поняли, насколько слабыми становятся, приняв человеческий облик.

Я оказался на Куинси еще до того, как он рухнул на пол.

Вмазав ему кулаком по подбородку, я насладился треском – это его голова откинулась назад. Но я еще был далек от завершения, поэтому приподнял Куинси и практически продырявил им стену, до самых несущих балок.

Только тогда я его отпустил.

Куинси упал и скорчился на полу, то поблескивая, то затухая, словно раздавленный светляк. Мерцающая голубая жидкость потекла у него из затылка, и, наблюдая за ним в раздумьях, хочу я или нет выбросить его из ближайшего окна, точно мячик, я осознал, насколько тихо стало в комнате.

Оставив Куинси или то, что там от него осталось, я обернулся, снова возвращая себе человеческий облик. Возможно, я слишком далеко зашел, но сейчас уже ничего не мог поделать с собой.

Роланд изогнул бровь.

– Ну что ж, тогда…

Моя грудь резко поднималась и опускалась. Я бросил на Роланда быстрый взгляд, прежде чем посмотреть туда, где стояла она. Ее руки вцепились в спинку стула, она смотрела на меня, а серые глаза на бледном лице были огромными и широко раскрытыми.

Наши взгляды встретились, и по потрясенному выражению ее глаз я мог сказать, что она не знает, как ко всему этому относиться. От нее исходили замешательство, сильная обида и ярость, и все это клубилось в воздухе, и я тоже начал задыхаться.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Я снова мог дышать и заставил себя взглянуть на Роланда. Он изучал меня с любопытством.

– Я уже предупреждал его не прикасаться к ней и что я убью его, если он это сделает. Я держу слово.

Взгляд Сади метнулся туда, где лежал Куинси.

– Он не умер.

– Пока, – сказал я, чтобы она не обнадеживалась.

На лице Сади проявилось выражение ожидания и откровенной готовности. Она облизнула нижнюю губу.

– Какое тебе дело до того, трогал он ее или нет?

Для этого были тысячи причин.

– Она принадлежит мне. – Я практически чувствовал спиной, как Сади мечет в меня испепеляющие взгляды, но намеренно не смотрел на нее. – И никому другому. Вот и все.

Роланд пристально уставился на меня, а потом резко встал из-за стола, выпрямился и хлопнул в ладоши.

– Так, всем слушать внимательно.

Я напрягся, понимая, что ничего хорошего это не предвещает.

– Ты. – Роланд сделал жест в направлении еще одного Лаксена. – Убери отсюда Куинси. Дай мне знать, если он придет в себя.

Я даже надеялся, что Куинси придет в себя, чтобы я мог еще раз его отмутузить.

Обращаясь к Сади, Роланд пригвоздил ее острым взглядом.

– Сопроводи эту молодую… леди и позаботься о том, чтобы она могла помыться и чтобы ей было комфортно.

О, проклятье, нет… Я открыл рот, но Сади бросилась вперед, и глаза ее заблестели от злорадного удовольствия.

– Конечно, – пропела она и пронеслась мимо, одарив меня полуулыбкой. Я сделал шаг вперед, чтобы перехватить ее и воспользоваться близостью окна.

– Ты, – Роланд ткнул в меня пальцем, – останешься здесь. – Потом он улыбнулся Ди. – Уже поздно. Я заметил, что в этом новом обличье я чувствую невероятный голод. Не могла бы ты раздобыть мне поесть?

Поколебавшись, Ди кивнула. Затем она повернулась ко мне и, бросив на меня встревоженный взгляд, поспешила вон из комнаты, чтобы выполнить приказ Роланда.

Наблюдая за тем, как Сади силой выводит Кэт из комнаты, я был снова готов к драке. У меня стало пощипывать затылок, а по коже побежали мурашки, когда дверь за ними закрылась, оставив меня в обществе Роланда и еще какого-то парня, чье имя я даже не удосужился запомнить.

Роланд походил вокруг стола и сел.

– Куинси и раньше был не очень-то доволен тобой. Он сказал, что ты… бросился на него, потому что он был в комнате с этой… этой девушкой. – Облокотившись на спинку кресла, Роланд закинул ногу на ногу. Потом махнул рукой в сторону пробитой стены. – Впрочем, сейчас это уже не проблема.

Я пожал плечами.

– Уверен, что он не единственный. И я бы не доверил ее Сади.

Брови Роланда приподнялись.

– Не доверил бы?

– Нет.

Скрестив руки, он продолжал неотрывно смотреть на меня.

– Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос, Дэймон Блэк, и мне нужен честный ответ.

У меня заболела челюсть от того, как сильно я заскрежетал зубами. Мне не следовало находиться в этой комнате. Мне следовало быть там, где сейчас находилась Сади, но я кивнул.

– Как я уже говорил, твои мысли трудно прочитать. С твоими братом и сестрой легче, но ты другой.

– Люди говорят, что я особенный.

Роланд еле слышно засмеялся.