Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

У Мазура осталось стойкое убеждение, что многочисленныебисеринки влаги на лице Герберта были не водяной пылью, щедро летевшей с моря,а обильным потом. Ну, ничего удивительного – у него есть свое начальство, своиверхи, вся его дальнейшая карьера наверняка зависит от того, удастся лиотыскать дорогую пропажу...

– Вы уже никто, – сказал Герберт жестяным голосомробота. – Вас нет. Вы живы, пока этого хотим мы. Мой друг прав:бессмысленно играть в психологию и строить коварные ловушки, замаскированныесреди безобидных словес... Где капсула? Я тебя изрежу на красивые ленточкисобственными руками... Ты у меня будешь, как праздничный фонарик – одни прорезии красивые фестончики... Будешь говорить, сволочь, или охолостить тебя дляначала? Срал я на восточную психологию и философские тонкости, ты не Конфуций,тварь такая, да и я тоже... Будешь говорить?

К своему несказанному удивлению, Мазур понял, что страннаягримаса на физиономии Лао – это нечеловеческое изумление, и никак иначе...

ФФФ-шшш-уууххх! Он оглох и ослеп на миг, яростно отплюнулся– это высоченная волна неожиданно обрушилась на палубу, промочила людей донитки и уползла через подветренные шпигаты.

На Лао это не произвело ни малейшего впечатления – он всетак же таращился на них в величайшем изумлении, победившем обычнуюбесстрастность.

– Вы серьезно? – спросил он громко, перекрывая шумветра. – Нет, вы серьезно? Вы и в самом деле затеяли все это ради тойбочки?

И на его лице заиграла откровенная, многозначительнаяулыбочка. Все трое обменялись быстрыми взглядами. Ситуация становиласьпредельно ясной: чертов пират, для которого находка, по всему видно, непредставляла никакой ценности, сообразил вдруг, что для этих большеносых[3] дело обстоит как раз наоборот...

– Боюсь, господа, нам все же придется вернуться и кпсихологии, и к словесным поединкам, – сказал Лао, глядя исподлобья все стой же улыбочкой. – Боль мне не по нутру, как любому человеку, но некажется ли вам, что вы можете невзначай переусердствовать, и я умру раньше,прежде чем развяжу язык?

– Клиент хочет жить, – хмуро сказал МорскойЗмей. – И весьма.

– А вы разве нет? – молниеносно отпарировалЛао. – Судя по тому, что эта скотина Ма живехоньким разгуливал поКатан-Пандангу, вы с ним сумели как-то достичь приемлемой для обеих сторондоговоренности. Я правильно понял?

– Правильно, – сказал Герберт. – Готовы кторгу?

– Почему бы и не попробовать? Нельзя ли перенестинашу... беседу в более комфортные условия? Здесь становится неуютно, говорювам, как человек, всю жизнь ходивший по здешним морям...

– Извольте. – Герберт почти бережно поднял его,поставил на ноги и цепко подхватил под локоток. – Кое-какой комфорт можнообеспечить. – Он обернулся к Мазуру с Морским Змеем. – Вы свободны,господа, я, пожалуй, справлюсь сам...

И оба двинулись к надстройкам чуть ли не в обнимку. Мазурхмуро посмотрел им вслед, пожал плечами:

– Ну да, теперь он сам справится...

– Работа наша такая, – бесстрастно отозвалсяМорской Змей, расставив ноги пошире. – Мы ловим, они сливки снимают...Тайфун, а?

– Пожалуй, – признал Мазур. – Сейчас накатит,того и гляди...

Рядом затрещало, ожили динамики бортовой трансляции:

– Внимание! Вахте на палубу! Шлюпки перевернуть,штормовые найтовы наложить!

«Серьезные дела, – оценил Мазур. – Коли уж началикрепить...»

Палуба ушла из-под ног, а в следующий миг вздыбилась,подбросила его, казалось, выше клотика, и он увидел в штормовом море туземнуюлодочку под серым парусом, лихо накренившуюся меж двумя водяными стенами, авдали, гораздо дальше, – верхушки пальм... Что за черт?!

Верхушки п л ы л и. Плыли по воздуху, как диковинныеаэростаты, сорванные налетевшим ураганом и гонимые в сторону «Нептуна». «Ну,коли уж на деревьях кроны рвет... Мать твою, оно ж сейчас и на нас накатит!»

Морской Змей издал сдавленный рык. Мазур тоже увидел – какЛао, воспользовавшись моментом, очередным п р о в ал о м корабля в самые,казалось, бездны, ударом ноги опрокинул Герберта и, как был, со скованнымируками, пригибаясь под ветром, кинулся к борту, неожиданно напомнив, чтовосточная психология все же существует на белом свете...

– Держи его, суку!

Мазур кинулся наперехват по вздыбившейся палубе, отчаяннымирывками сохраняя равновесие...

Палуба ушла из-под ног, что-то твердое, почти как железо,ударило сбоку, сбило, поволокло, швырнуло... И не было больше опоры ни для ног,ни для рук, Мазура взметнуло вверх, обрушило вниз, накрыло с головой...

Задыхаясь, он инстинктивным рывком метнулся в нужномнаправлении – должно быть, осознал звериным чутьем, что именно там светлеевсего, а значит...

И оказался на поверхности, жадно глотнул воздуха, словнокусок зубами отхватил от чего-то густого, почти твердого. Замолотил руками поводе. Его качало на великанских качелях с невообразимой амплитудой, голова то идело оказывалась под водой, но первый шок прошел, и Мазур стал трезво боротьсяза жизнь – посреди тяжелого рокота и воя ветра, посреди колышущихся водяныхгор, то и дело швырявших в лицо невообразимую смесь соленой влаги с жестким,как шерсть, воздухом...

Двумя сильными гребками перевернулся на спину, сорвал туфли,отчаянно выгибаясь, избавился от парусиновых брюк и рубашки. Вокруг грохотало ивыло, но это была еще не смерть...

Прямо над ним, казалось, пролетела взъерошенная верхушкапальмы – шизофреническая бабочка юрского периода. Выплевывая соленую горечь,воспользовавшись тем, что оказался на гребне волны, Мазур свечкой взлетел надводой насколько мог высоко.

И не увидел корабля в обозримой близости. Зато в звериномобострении воли к жизни разглядел, откуда летят сорванные тайфуномраскосмаченные вершины пальм. В той стороне была земля, а значит – дохленькийшанс на спасение. Это было реальнее, чем высматривать в волнах корабль,находившийся сейчас не в лучшем положении. Все равно они не смогут спуститьшлюпку при таком волнении... да какое там волнение, это...

В следующий миг он перестал думать. Совершенно. Не было нисил, ни времени оставаться разумным существом. Неразумно сейчас оставатьсяразумным...

Все силы, вся жажда жизни были брошены на то, чтобы непросто держаться на воде – двигаться в том направлении, где он предполагалземлю. Продолжай он думать и рассуждать, непременно в какой-то миг стал быприкидывать, что земли там может и не оказаться, что направление он выбралнеправильное и удаляется от спасительной суши, вместо того чтобы рваться к ней.Думать было еще и страшно, а потому инстинкты отключили мозг.

Крохотное существо барахталось посреди вселенскогокатаклизма, посреди тяжело колыхавшихся водяных гор и облаков невесомой,влажной пыли. Сознание туманилось, редкие глотки воздуха обжигали легкие, передглазами вспыхивали и кружили непонятные огненные фигуры – но он боролся,проламываясь сквозь стены воды, невероятно медленно, как в кошмаре, когдахочешь стремглав убежать от жуткой опасности, но двигаешься невероятномедленно...