Волонтер - Павел Астахов

– Артем Андреевич, спасибо за то, что вы так отнеслись к нашей беде, – проговорила женщина, и адвокат с болью увидел, что она прилагает последние усилия, чтобы не расплакаться.

– У нас все получится. Только не сдавайтесь.

– Попробую. – Она всхлипнула, потом неожиданно сказала: – Вы мне напоминаете моего мужа. Он тоже никому не мог отказать в помощи. Простите, если не к месту.

– Все в порядке. Нам нужен результат, Вероника Сергеевна, и трезвый рассудок. Я понимаю, что вы испытываете, но придется сделать невозможное – отбросить все эмоции и идти к цели.

– Хорошо. Я вам больше не нужна?

– Пока нет. Я позвоню, если будет информация.

Они попрощались.

Некоторое время Артем крутил в руке карандаш, затем набрал номер своего друга Юрия Соломина. Этот человек мог сделать многое.

– Артем? – радостно пробасил тот. – Вот уж не ожидал!

– Я тоже рад тебя слышать, Юра. Но ты же знаешь…

– Знаю-знаю. Поэтому и не обижаюсь. Если срочно, сразу говори, в чем проблема.

– Юра, не в службу, а в дружбу. Пробей по своим каналам одну медицинскую клинику, хорошо? «МедКР» называется, расположена в Ясенево. Мне нужно знать о ней все, чего нет в открытом доступе.

– Понял тебя. «МедКР», – пробормотал Юрий, наверное, записывая данные.

– С меня причитается, – пообещал Павлов.

– Слышали уже это, сказочник! – Соломин беззлобно рассмеялся. – Ты меня второй год на рыбалку зовешь.

Адвокат взглянул на календарь, висевший на стене.

– В августе. Слово даю.

– Смотри, я запомнил. Ладно, Артемка, жди звонка.

«А ведь и правда, когда я последний раз на природу выезжал, в речке купался, по траве босиком бродил? Эх!..» – подумал Павлов.

Однако мысли о заслуженном отпуске были быстро вытеснены насущными делами.

Он чувствовал, что этот медицинский центр «МедКР» каким-то образом связан с трагическими событиями, которыми он теперь занимался. Было бы хорошо узнать, кто вызвал «Скорую» для Антона Коробова. В том, что заказ поступил именно в эту клинику, у Павлова сомнений не было.

«Нужно запросить биллинг телефонных разговоров. Как Осипова, того врача, который обследовал ребят, так и Володи», – подумал Артем.

Он уже собрался было составлять ходатайство, как раздался звонок из приемной.

– Артем Андреевич, к вам посетитель! – сообщила секретарша.

Павлов бросил взгляд в ежедневник и спросил:

– Разве кто-то был на вечер записан?

– Нет, но молодой человек рвется к вам. Коробов Антон.

Антон?!

Павлов покачал головой. Кого-кого, а уж этого лоботряса он ожидал увидеть меньше всего.

В кабинет, шаркая ногами словно старик, вошел Антон.

«Что с ним?!» – пронеслось в мозгу у Артема.

С тех пор как он его видел, юноша разительно изменился. Лицо бледное, под запавшими глазами обозначились тени, взгляд затравленный, будто парень уходил от погони.

– Артем Андреевич, вы ко мне приезжали совсем недавно, – глухо сказал Антон.

– Я тебя узнал. Вот только выглядишь ты неважно. Присаживайся. Что-нибудь будешь? Кофе, чай?

Парень отрицательно качнул головой.

– Тогда я тебя внимательно слушаю.

– Мне сложно начать. Кажется, что все это произошло не со мной. Я вообще начинаю думать, что схожу с ума.

– Все же попробуй.

Антон долго разглядывал заусеницу на пальце, потом сказал:

– Я просто больше не могу молчать. А поговорить мне об этом не с кем, понимаете?

– Понимаю, – ответил Артем.

– Я видел его. Вовку Симонова, – выдавил Коробов, не поднимая глаз. – В ту самую ночь.

– Где? В больнице?

– Да. Меня оставили в кабинете. Врача долго не было. Мне стало скучно, я начал шататься по кабинету и подошел к окну. На улице стоял фонарь. – Антон поскреб затылок. – Я, правда, не совсем трезвый был, но помню очень хорошо. Врач подвел Вовку к «Газели». Потом вдруг Симонову словно плохо стало, и он за доктора ухватился. Из машины еще какой-то мужик вышел и помог врачу затащить моего друга внутрь. «Газель» тут же уехала, а врач вернулся ко мне.

Павлов в упор поглядел на бледного парня и спросил:

– Как выглядел этот врач?

Помешкав, Антон сбивчиво описал доктора, но Артем уже и так знал, что речь шла об Осипове.

– Кто был за рулем машины? Твоей!.. – подчеркнул адвокат, и юноша испуганно вжался в стул.

– Антон, давай я объясню тебе очень простую вещь. Судя по всему, ты неплохой парень. Возможно, немного заносчив, но в этом есть доля вины родителей. Произошла страшная трагедия. Двое твоих друзей мертвы, один исчез. Если ты действительно хочешь помочь найти Володю, то нужно говорить правду, не останавливаться на полпути.

Антон облизал пересохшие губы и промолчал.

– Когда мы найдем Владимира, он расскажет, как все было на самом деле, – проговорил Павлов, устремил на растерявшегося юношу пытливый взгляд и продолжил: – При всем уважении к тебе Володя вряд ли будет тебя выгораживать. Потому что за рулем был ты. Это всем прекрасно известно, Антон. Ты хочешь найти друга, но забываешь, что он – единственный живой свидетель того, что машиной в ту ночь управлял не погибший Олег, а ты.

Антон сник. Похоже, до него только сейчас стало доходить, в какую сложную ситуацию он угодил. Останется все как есть – Антон избежит наказания. Найдется Вовка – Коробов окажется на скамье подсудимых. Симонов честный, это точно. Он не будет сваливать вину на Олега.

– За рулем был я, – едва слышно сказал он.

– Я знал это с самого начала, – ответил Артем так спокойно, словно признание юноши ничуть не удивило его. – Тебе придется сделать заявление, Антон.

– Я не могу, – жалобно протянул парень. – Отец меня живьем съест!

– Я пойду вместе с тобой. Ты должен все рассказать.

– Меня посадят в тюрьму!

«Возможно, это пошло бы тебе на пользу, – подумал адвокат. – Иногда другого способа привести в чувство человека просто нет».

– Это вполне возможно. Статья двести шестьдесят четвертая, пункт шесть. До девяти лет лишения свободы.

– Девять лет! – потрясенно повторил Антон.

У него был вид человека, которого ударили мешком с цементом.

– А о чем вы думали? Вы все? – жестко спросил Павлов. – Да-да, твои погибшие друзья и Владимир тоже отчасти виновны! Почему они позволили тебе сесть за руль? Хочешь смерти – не забирай с собой других, парень. Но волею судьбы ты остался жив. Возможно, чтобы до конца своих дней помнить о том, что натворил.