Морской демон - Вирджиния Кантра

Он не знал, чего хочет. Чего-то… Сбросить сексуальное напряжение, это да. Но ему было нужно больше. Он хотел почувствовать, как она трепещет, как тает у него в руках. Хотел, чтобы она была мокрой и мягкой, чтобы была под ним. Он невыносимо желал ее нежности. Ее прикосновений.

Он поднял ее и усадил на стойку. Она обхватила ногами его талию, и он уже представлял, как сдирает с нее джинсы, как прокладывает дорогу к ней, в нее, прямо сейчас. Он уже нащупал ее пояс.

Ее руки легли ему на грудь.

Хорошо, да, касайся меня!

Она с силой оттолкнула его. Сбитый с толку, он поднял голову.

У нее были влажные губы и темные глаза. Маленький золотой крестик двигался в такт дыханию.

— Так что у тебя за дела с Маргред? — спросила она.

— Что?

— О чем вы говорили, когда я вошла?

У него кровь стучала в висках.

— Это не имеет ни малейшего отношения к тебе. И ко всему этому.

— Да? — Она попыталась сжать ноги. Он не шевельнулся. — Я не собираюсь заставлять ее ревновать. И покрывать делишки, которые вы скрываете от Калеба. Чего ты хочешь, Дилан?

— Я думал, это очевидно.

— Только не для меня.

Он взял ее руку и прижал к низу живота, где его твердое естество болезненно рвалось к ней.

— Тебя, — сказал он. — Я хочу тебя.

Губы ее дрогнули, но тут же скривились в презрительной улыбке.

— Очень хорошо. Прости, только мне это не польстило.

И не убедило меня.

Он рывком ткнулся членом в ее ладонь.

— А что могло бы тебя убедить?

Покраснев, она отдернула руку.

— Не знаю. Но уж никак не тисканье на кухонной стойке.

Где были, там и справились…

— Я тебя не тискал, — раздраженно сказал он.

Но прежде чем он успел повторить свою попытку, она уже оттолкнула его.

— Я не всегда имею в виду тебя, красавчик.

Все- таки есть другой мужчина!

Глаза его сузились.

— Кто он?

— Я не хочу об этом говорить.

— Тогда не следовало о нем упоминать! Так кто он?

— Как будто тебе действительно это интересно! — Она подняла голову, почти коснувшись его подбородка. — Ты сейчас не обо мне думаешь, а о том, кто еще получал то, чего так хочется тебе. Пошел ты!

— Ты же сама мне помешала. Тогда хотя бы поговори со мной.

Неожиданно вырвавшийся у нее смешок удивил обоих.

— Это был отец Ника. Доволен? Я работала у него.

— В Бостоне.

Ее глаза удивленно округлились.

— А ты откуда знаешь?

— Мне сказал Ник. Еще в первый день, на берегу.

Ее рука потянулась к цепочке на шее, к тотему Христа. Дилан видел этот жест и раньше. Может, она обращалась к Нему за помощью? Или это была просто привычка?

— Ник говорил с тобой о своем отце? — спросила она.

Он рассматривал ее грудь, золотую цепочку, гладкую кожу над краем майки на лямках.

— Он сказал, что ты от него ушла.

— Да. После того как Алэн четко дал понять, что не собирается иметь ничего общего ни со мной, ни с моим ребенком.

Что ж, дети — это… Дети являются серьезным обязательством. Неудивительно, что тот парень испугался. Дилан перевел взгляд с легкого изгиба груди на ее рот, чувственный и немного печальный.

— Есть вещи и похуже, чем расти без отца, — заметил он.

— Мне ли не знать…

Он удивленно поднял брови.

— Отец бросил нас, когда мне было три года, — пояснила она.

— С тобой была мать.

— Да, когда не работала… Для Ника я хотела бы другой жизни.

Тени в ее глазах встревожили его.

— У тебя не было выбора, — сказал он.

— Тогда — нет. Зато сейчас есть.

Дилан не ответил. Его рассудок по-прежнему был затуманен вожделением. Она вздохнула.

— Я не могу стать Нику матерью, которая постоянно будет рядом. Все, что я могу сделать, это уберечь его от человека, к которому он может привязаться.

Дилан нахмурился.

— Ты с самого начала знала, что я здесь не останусь.

И не я остановил тебя тогда на берегу.

Ее подбородок воинственно поднялся.

— Я была пьяна. Так или иначе, но это было до того, как я узнала тебя. И до того, как тебя узнал Ник. Он действительно может к тебе привязаться, и я не хочу рисковать.

— Я не собираюсь ходить за тобою по пятам. — От разочарования голос его стал резким. — Ничего не должно измениться. Я просто хочу секса.

— Секс все меняет. — Их взгляды встретились. У нее были теплые, честные глаза. — Мне следует быть осторожнее. Я тоже могу привязаться к тебе.

Его сердце сжалось. Он был селки. Привязанности противоречили его природе. И тем не менее…

— Ты себя недооцениваешь, — сказал он.

— Что ты хочешь этим сказать, черт возьми?

— Возможно, ты больше похожа на меня, чем подозреваешь.

Или, может быть, она обладала над ним большей властью, чем он мог признаться даже самому себе.

— У меня есть ребенок. У тебя нет. — Реджина спрыгнула со стойки и легонько оттолкнула его в сторону. — Попробуй взять на себя ответственность за кого-нибудь, кроме самого себя, тогда и поговорим.

— Я не могу есть в кухне.

Иерихон отступил на шаг от двери, сжимая пакет для еды на вынос. За ним на дорожку потянулся аромат жареной картошки с луком, смешивавшийся с запахом кипящего масла и душком из мусорного бака с остатками лобстеров. Реджина с отвращением поморщилась.

— Если бы это не было милостыней, — сказал он, — все было бы иначе.

Она нахмурилась. Ее бесило, что она больше ничего не может для него сделать. Не хочет сделать больше.

— Никакая это ни милостыня. Это всего лишь сэндвич.

Узкие губы Иерихона скривились в некоем подобии улыбки. Она заметила, что он попытался умыться и даже побриться. На его шее виднелась черта, за которой заканчивалась борода и начиналась грязь. Несмотря на столь своеобразное разграничение, Реджина решила, что без щетины он выглядит не таким пугающим.

— Может быть, я мог бы вам помогать, — предложил он, стараясь не встречаться с ней глазами. — В обмен на еду.

О нет! Она не собирается брать на себя еще один груз ответственности. Хотя, возможно…