Восковые куклы - Елена Мордовина

— Они — живые, только в этом возрасте люди настоящие, чувствующие окружающее с максимальной открытостью. Не смотри, что они странные. В конце концов, они такие же в душе героические ребята, как и те турецкие курды, ничем не хуже, те же бунтари! Ну разве они виноваты, что нет реального повода бунтовать?

— Заметно, что мальчики весьма пьяны… Они будто не знают дороги, нет, не сравнивай их с теми тремя курдами, их буйство совершенно хаотично, бессмысленно, направлено на разрушение их же самих, разве ты этого не понимаешь?

— Брось эти глупости! Слушай, что я тебе расскажу сейчас. Можешь ты рассудить? Я прогуливался поздно вечером, когда заметил в подворотне своего дома двух пьяных людей. Они переругивались. Чуть поодаль стоял мальчик и выжидательно молчал. Когда я шел обратно, то встретил того же мальчика, он что-то искал у афишной будки и не заметил меня. Довольно долго он там возился. Я гляжу — дорогу по направлению к нему перебегает человек в очках лет так тридцати пяти, с ясными глазами, рыжими усиками и аккуратно подстриженный, в черном костюме, в галстуке и с кейсом. Делает вид, что стоит в стороне, и через пару минут, как бы лениво прогуливаясь, подходит к мальчику. Я слышу только отрывки их беседы. Человек интересуется, сколько мальчику лет, допытывается, чем тот собирается заниматься, когда вырастет. Я отметил подозрительную манеру общения — то он проведет по руке мальчика, то вдруг погладит по голове, а на прощанье он его со спины так ласково взял за грудную клетку и так потряс, как собак трясут иногда, что аж кожа ездит на ребрах. И я все мучался — что это за человек привязался к мальчику, что у него могут быть за мысли… А он такой человек приличный: ровные зубы, умный, проницательный взгляд, на безымянном пальце темное кольцо, но было, было в нем нечто инфернальное, — он подмигнул Ральфу Афанасьевичу и громко расхохотался, нисколько не опасаясь потревожить соседей. — Оказалось, все очень просто: это был следователь, и они только что задержали тех двоих, а мальчик в это время далеко был, но он понял, что мальчик с ними, вот он и подошел спросить, что тот здесь делает. А мальчик ответил, что пока те двое не вернутся, он так и будет здесь стоять и их дожидаться. И я вроде сначала поверил этому следователю, и домой спать пошел, а ночью вдруг сомненье меня снова взяло, и до сих пор понять не могу, что это за человек был.

3

Ральф Афанасьевич, пользуясь извечным правом стариков, самым неделикатным образом принялся наблюдать за фигуркой, двигавшейся между бронзовых скульптур.

Он наблюдал, как девушка разглядывает выставочные экспонаты возле бильярдной залы. Она медленно бродила по квадратному возвышению среди керамических шаров и чугунных нагромождений, изображавших, по-видимому, насекомых, и так запросто щелкнула по носу бронзовую фигурку самурая, что старик обомлел.

Девушка двигалась весьма расковано и грациозно, однако, не успела еще, выражаясь словами завзятых лошадников, приобрести шлюсс. И что ему только в голову взбрело видеть в этом нежном существе с курчавой головкой, вздернутым, хотя и несколько широким носиком, глупенькими глазками, и вообще, существе до чрезвычайности наивном и несмышленом, видеть в нем демона?

Теперь же некоторая душевная оттепель посетила его, и он даже залюбовался беспечным созданьем, внушившим ему совсем недавно отчаянный мистический ужас, ничем не объяснимый, однако, вполне ощутимый и даже, как ему показалось, солоноватый на вкус. Особенно приметно было в этой фигурке то юношеское нетерпение, с которым она перемещалась от одной застывшей глыбы к следующей, будто пытаясь в каждой из них найти что-то. Но искомое не находилось, и ее несло все дальше и дальше, от бронзовой Смерти, торгующей бронзовыми красками к безобразной щербатой Луне, к Хромому Ангелу, и ничто не увлекало так юную душу, чтобы она хоть на мгновенье приостановилась и зачаровалась волшебным образом, созданным скульптором.

И, словно птица, охотящаяся за богомолом, старик ощутил вдруг на себе пытливый и пристальный взгляд хищника. Он не ошибся: у бассейна стояла его жена, одетая в исключительно гадкое и вызывающее платье из набивного жоржета, и выразительно глядела в его сторону.

— Почему не явились вы, Ральф Афанасьевич, к назначенному часу, как уговорено было? — крикнула ему жена, только лишь подойдя на достаточное расстояние, чтобы крикнуть. Она всегда говорила ему «вы», когда сердилась. — Подлый и низкий вы человек!

— То есть как «подлый и низкий человек»? Не знаю, право, что и думать… — ответил поникший сразу старичок примиряющим голосом, — запамятовал я, Сонечка! Что со старого взыщешь?

— Запамятовали вы, — передразнила его разъярившаяся Сонечка. При этом она успевала наблюдать за передвижением публики через очки в черепаховой оправе и вздергивать свой напудренный носик. — Нет, милый друг, не тот вы человек, чтобы запамятовать. Вы сделали это намеренно, вот что я скажу!

И положительно утешившись этой сценой, импульсивная дама в платье из набивного жоржета покинула Ральфа Афанасьевича, отразилась в зеркальной стене бокового коридора и скрылась в толпе.

Отражаясь в том же зеркале, вдоль балетных поручней шествовали студенты кинофакультета, стройные кипарисы в гладких ртутных костюмах, будто с минуту назад покинувшие съемочную площадку Стенли Кубрика. В одном из них он признал своего ученика, такого высокого, что Ральф Афанасьевич только упирался взглядом в мысообразный вырез его тонкого трикотажного джемпера. Ученик посоветовал ему пойти на Шванкмаера, и, поскольку старик был крайне взволнован ссорой с женой, он расстегнул воротничок сорочки и проследовал в зал.

Зрители громко хохотали, пока набитое опилками чучело кролика отдирало свои лапки от подставки и перекусывало гвозди. Когда глаза Ральфа Афанасьевича снова привыкли к темноте, он заметил впереди себя, на одном из пустующих рядов, трех ребят, будто преследовавших его сегодня. Он уже готов был признать их вполне милыми ребятами и попытался отвлечь свое внимание, сконцентрировавшись на фильме.

Алиса дернула ручку выдвижного ящика. Ручка оторвалась. Алиса вставила палец в образовавшееся отверстие и потянула снова. Ящик открылся.

Старик вгляделся в ближние ряды и увидел, что девушка, расположившаяся между двумя ребятами, повернулась к тому, что сидел слева, и слилась с ним в долгом поцелуе.

Зрители засмеялись над тем, как у Мартовского Зайца вылетел пуговичный глаз и повис на нитке.

Тут девушка совершенно неожиданно, отлепившись от этого молодого человека, повернулась к тому, который был справа.

Все это несказанно удивило Ральфа Афанасьевича, и он пристальнее вгляделся в этих ребят. Через некоторое время, а именно, когда Алиса на экране сравнивала половинки деревянного гриба, помещавшегося прежде в штопальной корзине ее няни, девушка склонилась в сторону другого молодого человека и поцеловала его. Поцелуй также оказался долгим. Ральф Афанасьевич стал от этого в таком возмущении, что даже вспотел. И так он был обескуражен этим и в такой степени огорчен и обижен, что дышать ему стало невмоготу, он поднялся с кресла и, торопясь, вышел из зала вон.