Книга гор - Сергей Лукьяненко

Кварковая бомба уничтожала целую планету. Защиты от нее не существовало.

Космопорт Рейсвэя не отличался оживленностью. Кроме нас на нем находилась лишь пара неуклюжих грузовых звездолетов, окруженных непрерывно подъезжающими транспортерами, и патрульный кораблик, достаточно современный, но не слишком хорошо вооруженный. Он встретил нас на выходе из гиперпространства и эскортировал до планеты – символическая охрана, дань традиции и самолюбию молодой колонии.

Я сидел в своей каюте перед широким панорамным окном, которое на самом деле не было ни окном, ни телеэкраном. Тонкая ниточка световодов шла к нему от установленного на броне корабля объектива, проецируя на тончайшую стеклянную пленку усиленное фотоумножителями изображение.

Снаружи была ночь. Ночь без тьмы, изгнанной лучами прожекторов и отсветами двух десятков больших и крошечных лун. Волшебная ночь красивой, малонаселенной планеты, в столице которой не насчитывалось и ста тысяч жителей, планеты, покрытой лесами и цепочками прозрачных озер. Здесь был Храм Сеятелей и со временем могла развиться разумная жизнь. Но на планету пришли колонисты древних, задыхающихся от перенаселения миров, и местная жизнь уже никогда не поднимется к высотам разума.

Аборт в космическом масштабе – вот что такое колонизация планеты, не имеющей разумной жизни.

Но сделки здесь совершали честно. Вчера, после того как последний инкубатор с зародышами был проверен и под надежной охраной увезен с корабля, на наш счет в торговом банке Схедмона немедленно перевели всю обусловленную сумму. Власти планеты знали, за что платят. Уже через год каждая женщина получит на воспитание пятерых здоровых, крепких малышей. А лет через пятнадцать-двадцать удвоившееся население планеты будет на девяносто процентов состоять из молодежи. И сможет наконец-то приступить к преображению своего мира.

Жаль только, что он при этом утратит большую часть своей красоты…

Данька осторожно заглянул в открытую дверь:

– Можно?

Я кивнул:

– Тоже не спится, Данька?

– Ни капельки.

– Так всегда, когда корабельное время не совпадает с планетарным. Днем ходим как сонные мухи, а ночью глотаем снотворное. Дать тебе таблетку?

– Нет, не надо.

Данька удобно устроился в соседнем кресле, с любопытством разглядывая компьютерный терминал.

– Сергей, а мне можно научиться работать на этой машине? У нас в школе стояли «Атари», я чуть-чуть умею программировать.

– Можно. Этот компьютер управляется как угодно, даже голосом. Важно лишь четко давать задания и иногда подсказывать оптимальные пути решения…

В окне показалась длинная тяжелая машина на гусеничном ходу, подползающая к нашему кораблю.

– Привезли гравикомпенсаторы, – пояснил я. – К утру экипаж установит их, и можно будет стартовать.

– А нам не надо помогать? То есть, я хотел сказать, мне…

Данька явно смутился.

– Думаю, не стоит. Ни ты, ни я не разбираемся в местной технике так, как это требуется для монтажных работ. Наши ребята справятся быстрее, если не лезть им под руку.

– Обидно быть неумехой, – серьезно сказал Данька.

– Еще обиднее быть помехой, – ответил я.

С минуту мы молчали. Данька, похоже, опасался, что задел меня.

– Хочешь искупаться? – неожиданно для самого себя спросил я.

– Что?

– Искупаться. В инопланетном озере. При свете двадцати лун. Возьмем боевой катер, слетаем туда на пару часов, а потом вернемся и ляжем спать. Ну как?

В глазах Даньки вспыхнул дикий восторг. Восторг мальчишки, никогда не бывавшего в Диснейленде, раз в год ездившего к обидно близкому Черному морю, а из «заграницы» повидавшего лишь независимую Украину.

– Я сейчас! – крикнул он, пулей вылетая из кресла. – Только Трофея позову, ладно?

Озеро было маленьким, круглым как блюдце, а вода теплой и неправдоподобно чистой. Сотни километров от столицы вполне хватило, чтобы единственным напоминанием о цивилизации стал наш катер на берегу.

Я давно уже выбрался из воды и валялся на теплой термоподстилке, а Данька все еще плескался на мелкоте. Трофей, жалобно повизгивая, бегал вдоль берега. Невозможная помесь кошки и собаки – с голосом и преданностью пса, но с кошачьей внешностью и отвращением к воде…

Десятка полтора крупных и штук пять маленьких лун, разукрасивших ночное небо, давали света чуть больше, чем на Земле в полнолуние. Но этот свет был соткан из нескольких цветов: лимонно-желтого большой луны, оранжево-красного – средних лун, синевато-белого – маленьких, неправильной формы ледяных астероидов, кружащих по низким орбитам.

Когда один спутник планеты закрывал другой – а это за последний час случилось дважды, – местность вокруг преображалась как по волшебству. Лес становился то таинственно-мрачным, темным, то словно наполнялся собственным светом, делался прозрачным и мирным. Вода в озере мерцала голубизной и отливала янтарем, отзываясь на причуды лунного сияния.

Я лежал, потягивая прямо из бутылки сладкое местное вино, и думал о том, что Рейсвэй мог бы стать великолепным курортом. Сюда стремились бы все – от подданных короны Тара до угрюмых клэнийцев и улыбчивых пэлийских вампиров. Как ни странно, понятие идеальной красоты одинаково почти на всех планетах…

Только какой курорт может существовать на окраинном мире, окруженном воинственными соседями? Чтобы выжить, любая планета в галактике стремится вооружиться до зубов. Здесь построят космодромы и ракетные базы, станции слежения и военные заводы. И лишь попутно сохранят заповедники, где под светом лун, превращенных в орбитальные крепости, станут отдыхать жители дружественных планет…

Отличную шутку сыграли с галактикой Сеятели, великая цивилизация воинов и творцов жизни. Они исчезли – то ли встретив превосходящую силу, то ли исчерпав в бесконечных войнах и дуэлях свой жизненный потенциал. Но память о них обрела бессмертие – в генах созданных ими народов, в неуничтожимых твердынях Храмов, в невесть откуда берущихся легендах, в раздробленных на микронную пыль планетах и погашенных звездах, бывших миллионы лет назад ареной галактических битв. Дрейфуют в космосе опустевшие корабли Сеятелей, и бережно изучаются жалкие остатки их оружия. Война оставлена нам в наследство великими творцами жизни; война, и смерть, и желание превзойти исчезнувшую расу.

Сеятели стали богами галактики, пусть и не все понимают это.

А жестоким богам не читают добрых молитв.

– Данька, выбирайся на сушу! – позвал я. – Плавники у тебя все равно не отрастут, а простуду заработаешь!

Данька пошел к берегу, звонко шлепая по воде. Остановился на секунду, с восхищением глядя, как мгновенно высыхают плавки из гидрофобной ткани. Спросил: