Палочка для Рой - ShayneT

Слух о том, что Пожиратели Смерти собираются убить меня и Гарри, дошел до всех. Газеты вообще ничего не писали обо мне, но зато подняли большую шумиху вокруг Гарри.

Это дало Грюму оправдание, требовавшееся ему, чтобы утроить численность авроров на вокзале Кингс-Кросс. К несчастью, не было способа обнаружить, сколько из них оказались завербованы Пожирателями. Была большая вероятность, что всё это закончится кровавой баней. Если Волдеморт обратил две трети охраны и сказал убить оставшуюся треть — то всё это очень быстро могло перерасти в уродливое побоище.

Грюм планировал списать всё на взрыв газа, который, якобы, случится на вокзале. На выходе были специальные чары для стирания памяти всем, кто пройдет через них. Конечно, чары не продержатся долго под мощной нагрузкой, под которой они, вне всякого сомнения, окажутся, но обливиаторам не придется загонять себя до полусмерти.

Никто пока не был уверен, хочет ли Волдеморт сломать Статут Секретности и развязать войну с маглами, или же хочет просто управлять ими из тени. Мне казалось, что это краеугольный камень его политической платформы, но возможно, он стравливал обе группы в собственных интересах.

— Всё ещё не могу уловить смысл, — сказала Гермиона. — У них есть люди, которые собираются принять Оборотное, превратившись в тебя... во всех нас, так зачем нас вообще сажать на поезд?

Я подозревала, что поезд обновлял Надзор на палочках каждый раз, когда мы на нём ездили, но пока не собиралась говорить об этом Гермионе. Ведь я могла и ошибаться.

— Рядовые оборотные зелья не действуют достаточно долго, — сказал Гарри. — Или, по крайней мере, так мне объяснял Дамблдор. Он считает, что в поезде будут дети, которые будут следить за нами, и каким-то образом расскажут Пожирателям Смерти.

— Вероятно, при помощи зеркала, — отозвалась я.

Да уж, вряд ли волшебники могли использовать сотовые телефоны. У меня имелось расплывчатое воспоминание, что они могли существовать в это время, но при этом были огромными.

— Поездка длится восемь часов, — сказала Гермиона секунду спустя. — Полагаю, в этом есть смысл. Они хотят, чтобы все думали, что мы просто едем без охраны.

— Они аппарируют внутрь, как только поезд остановится, — ответила я.

Очевидно, аппарирование в движущийся транспорт было крайне дезориентирующим, намного больше, чем в неподвижный состав. Не невозможно, но если они сразу после аппарации собирались вступить в бой, то Пожирателям нужно сохранить максимальную боевую форму.

Засада на поезде под чарами хамелеона была бы самым логичным решением, но поезд был набит учениками — остаться незамеченным казалось практически невозможно просто за счет столкновения с пассажирами поезда.

Всё это в целом заставляло меня нервничать.

Я подталкивала их устроить засаду на тех, кто сидел в засаде, но теперь, когда все знали, что Пожиратели охотятся на Поттера, сами Пожиратели должны были знать, что их будут поджидать авроры. Вся операция в целом могла быть уловкой для уничтожения авроров; если бы я была Волдемортом, то подложила бы на станцию бомбу, настроенную на взрыв до прибытия детей.

Мои последователи получили бы совет показаться позднее.

Одна бомба уничтожила бы большую часть Магической Британии — сотни волшебников-родителей, которые находились в противоборствующих группах, авроры — все погибли бы в мгновение ока.

Затем я бы стала отрицать свою причастность: свалила бы вину на магловских террористов. Я бы продвинула новые законы, требующие, чтобы дети, оставшиеся сиротами, были воспитаны и обучены верными мне волшебными семьями, и если бы я на самом деле была настроена против маглорожденных, ну что же, они очень легко исчезли бы.

Существовала тысяча вариантов, как всё могло пойти наперекосяк. Проблема в том, что мяч всегда был на стороне атакующих. У них был элемент неожиданности, даже в такой ситуации, потому что тогда как они знали, где и когда они нападут, мы не знали, как они планируют осуществить нападение.

А что если нападение на меня — на самом деле попытка убийства Гарри?

Его убийство нанесло бы удар по морали Магической Британии. Люди создали миф о Мальчике-Который-Выжил. Он стал практически талисманом против Волдеморта и его команды.

Те, кто ходил с ним в школу, знали, что это не так, но большинство взрослых волшебников преклонялись перед ним. Из-за этого Гарри чувствовал себя явно неловко, но впереди были времена, когда ему потребуется эта слава.

Волшебный мир был спящим гигантом. Большинство волшебников едва ли смогли бы защитить самих себя. Они утратили или атрофировали навыки, изученные в школе, кроме тех, что использовали по работе.

Тем не менее, я была убеждена, что за то время, которое в армии занимает обучение солдата стрельбе, я смогу натренировать каждого взрослого волшебника, чтобы они стали армией. Не будет иметь значения, насколько силён Волдеморт, если он встретится лицом к лицу с десятью тысячами разъярённых волшебников.

Вот почему я беспокоилась, что он собирается прибегнуть к сценарию с массовым поражением целей на вокзале. В подобной операции он сталкивался с риском пробуждения гиганта. Если волшебники узнают, что он угрожает их детям, то многие сбегут прочь, но найдется и много таких, кто станет сражаться. Последнее, что ему хотелось бы — усиливать своих врагов, разжигать в них огонь гнева или вселять в них храбрость.

Нет, я точно упускаю какой-то вариант.

Убить Поттера, не навредив при этом остальным, было бы разумнее. Так Пожиратели подорвали бы моральный дух обывателей, но в то же время дали знак, что они милосердны по отношению к другим детям.

Но убийство Поттера на вокзале неизбежно будет сопровождаться случайными жертвами. Люди погибнут, и, скорее всего, умрут дети. Существовали риски начала такой войны, которую Волдеморт не хотел начинать.

С тяжелым ощущением в животе я закрыла глаза и расширила свои чувства вовне. В Шотландию пришло лето, и численность насекомых возросла до такой степени, что мне были доступны большие рои.

Я расширила чувства так далеко, как смогла, всматриваясь во всех направлениях.

Это заняло у меня почти минуту. На такой скорости насекомые продолжали появляться и выскальзывать из моей хватки, и я лишь мельком смогла воспользоваться их органами чувств.

Тем не менее, я напряглась, заметив тени наверху. У насекомых есть природный рефлекс страха, обычная реакция — бежать, если заметил над собой хищную птицу. Но эти объекты двигались слишком быстро, чтобы