Ларт Многодобрый - Елена Плахотникова

Да уж… перспектива малорадостная. И совсем не смешная.

Вот я, чтобы успокоить Марлу, и предложил – в шутку, понятное дело, – считать папашей меня. Если вдруг чего. А кто там станет разбираться и тест на отцовство проводить?.. И идти за три поля и два моря ей тогда не надо. Да и знакомы мы все-таки не первый день. И, надеюсь, не последний. Вот и помогу, чем смогу.

Короче, нес всякую ерунду, пока Лапушка фыркать не начала. Кажется, даже роды у нее принять пообещался. Если она захочет. И если у нее не ложная беременность. На фоне хорошего аппетита.

Вот так человек и создает себе проблемы. Своим длинным и болтливым языком. Придет как-нибудь Лапушка ко мне и четверых котят в подоле принесет – ну и чего я тогда делать буду?

Но подумал я об этом уже потом. Когда сам-один остался. И на Проклятую долину засмотрелся. Здорово она выглядит при свете Санута.

Туман раскрашен в такие цвета, что и название им не сразу придумаешь. И пейзаж получается совершенно нереальный. Как сон про другую планету. Жаль только…

14

Ну вот я и вернулся. Домой. К Намиле.

Но помотало меня, как тот осенний листок. И дальше по тексту старой, еще земного розлива песни. Там тоже обо мне: «Я менял города, я менял имена». Не свои имена я менял. Из меня разведчик, как из поала летун. Просто менялись те, с кем я делил Дорогу. Появлялись новые попутчики, а старые уходили. Кто-то из моей жизни, а некоторые из жизни вообще. Потом и я сошел с дистанции. Вернулся домой. Дом для того и покупают, чтобы было куда возвращаться.

Не скажу, что Намила сильно обрадовалась мне. Получилось, как с тем мужем, что вышел на пять минут за спичками, а вернулся через два года. Из кругосветки. Типа извини, дорогая, так получилось. А два года – это не два часа и даже не два месяца. За два года можно так соскучиться, что и подзабыть, по ком скучаешь. У меня так с бывшей любовью получилось. Разъехались по разным городам и стали переписываться по Интернету. Типа мобила – это серые будни, а письмо – это романтика. Вот и переписывались первые полгода, и довольно регулярно. А потом… то не сразу на письмо ответишь, то с праздником поздравить забудешь, то настроения нет отвечать. Типа отвечу завтра или на днях. А дни взяли и в три недели сложились. Потом и отвечать вроде бы поздно – устарело послание. Да и в облом. Тут ведь как? Чем дольше чего-то не делаешь, тем меньше это делать хочется. А жизнь-то не стоит на месте. Года через три встретился с Олькой – случайно как-то получилось – и обалдел. Совсем ведь чужая женщина! Непонятно, о чем раньше говорили и как в койку попадали.

Ну с Намилой проще. Нас ведь не только прошлые, полузабытые воспоминания связывают. У нас дело общее есть. Партнеры мы вроде как. А это сильно меняет весь расклад.

Никто меня особо не торопил, но включился в работу я довольно быстро. И к режиму местной жизни притерся так, что уже с трудом верю в свои дальние странствия. А всего-то полсезона прошло после возвращения.

Вот и открыл шкатулку со своими записками. А там… обрывки свитков, куски пергамента, листы бумаги разного сорта и размера. И на всем-то оставил я свои каракули. Отчеты о славных и не очень славных делах. За несколько сезонов поднакопилось этих отчетов…

Некоторые делались, что называется, по горячим следам, другие – через неделю-две после случившегося. Кое-что потерялось, что-то показалось сначала неинтересным, а потом… «файл затерт, восстановлению не подлежит». За некоторыми именами уже и лиц не вижу. Любит человек забывать, любит. Другим впечатлениям место освобождает. А потом и они забудутся. Затрутся со временем.

Вот прочитал первые «отчеты» и будто не я их писал. Не верится, что я был таким придурком. Или что так быстро стал другим человеком. Ну почти другим. Кажется, тот прежний Лёха Серый все еще прячется где-то в глубине души, как первые записки на дне шкатулки.

Не помню уже, на каком базаре я купил ее. Продавец клялся, что она волшебная. Мол, ничего в ней не пропадает и из нее ничего нельзя украсть, и саму шкатулку украсть или потерять нельзя – только продать. И два золотых просил. Над продавцом смеялись. А я… посмотрел на этого задохлика, на коробку его, простую, без украшений и… достал монеты.

Это теперь я знаю, что на них можно год прожить не голодая, а тогда показалось мне, что не такие уж это большие деньги, что старику они нужнее будут.

Может, и навешал он мне лапши, но ни разу я не пожалел об этой покупке. И о потраченных деньгах тоже. Всякое пережил: горящие корабли и тонущие города, землетрясение и извержение вулкана, умирал и убивал, терял друзей на караванных тропах и в кабацких драках, а шкатулка все еще со мной.

Она оказалась крепче очень и очень многих вещей. Или удачливей. Смешно вспомнить, но как-то меня выловили после неслабого шторма. На обломке мачты. Из одежды – только то, что на мне. А из имущества – Нож да шкатулка, в которую никто и заглянуть не пожелал.

Не знаю, зачем я продолжаю эти записи. Теперь уже реже, чем раньше, но все-таки открываю иногда шкатулку и добавляю в нее исписанный лист или свиток. Не понимаю, как в нее все помещается? И кто и когда это прочитает? Не говорят здесь на таком языке. И не пишут. Закрытый это мир. Вернее, мир-полупроводник: в него можно, а обратно ни-ни.

Да и не тянет меня обратно.

Кто-то жалуется на ностальгию по прошлому, кто-то – по настоящему, а у меня, похоже, иммунитет ко всяким ностальгиям. Прошлое прошло. А настоящее… еще вчера оно было будущим.

Во загнул! Словно я здесь Витьку Писаря замещаю. А может, и замещаю. Как держать писчую палочку, еще не забыл. Вот и продолжаю свои никому не нужные мемуары. Сколько раз порывался бросить их в огонь, но рука не поднимается. Пока складываю, так сказать, до лучших времен и не знаю, наступят ли они когда-нибудь. Как и того, в чем заключается тема и идея моей писанины. А может, и знаю, но не хочу формулировать. Похоже, надеюсь на что-то, тайком от себя. Хорошо, что не надо никому объяснять, как у меня получилось то, что получилось. А с собой я как-нибудь договорюсь.

Пишу я обычно вечером или ночью, но, когда на небо выползает Санут, выхожу на прогулку. С Молчуном. Он сильно подрос за последнее время. В холке уже ростом с меня. И земля слегка вздрагивает под ногами, если мы гуляем по улице. Стекла пока не вылетают и стены не трескаются, но, если зверек не перестанет расти, придется мне искать тихое, безлюдное место. И как это земля динозавров выдерживала? Не отсылать же Молчуна куда подальше от городских улиц. Типа сходи, привет дружбанам передай…

Правда, они в другом мире остались. Так что вряд ли Молчун прогуляться туда сможет.

«Смогу».

Блин, я и забыл, что Молчун мысли читать научился. Или это я приноровился его слышать.

«А меня сможешь отнести?» – Спросил, а у самого сердце замерло.

«Нет».

Ну не очень-то и хотелось обратно. Мне и здесь хорошо. А было бы плохо, стал бы я тут оставаться? Или Молчуна сюда тащить?..