Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел

Отдых был недолгим. Не успели дикие индюшки хрипло возвестить приближение рассвета, а первые туземные рыбаки отправиться к быстрым и шумным лесным речкам за очередным уловом, как путники отправились дальше. Все так же, цепочкой, они пробирались сквозь дождевой лес, казавшийся бесконечным. Но к вечеру третьего дня лес расступился, и они оказались у подножья гор. Вершины скрывала плотная завеса облаков. Путники видели лишь часть плавно подымавшейся вверх равнины. Где-то на высоте тысячи футов (такой же высоты были и деревья в лесу) вершина уходила в туман.

В долине находилось селение, где жил Голос, — большое скопление приземистых каменных строений. Их крыши покрывал белесый сланец, а в окна были вставлены пластины слоистого кварца. Резиденция Голоса разительно отличалась от бедной лесной деревушки с ее убогими плетеными хижинами. Селение окружало небольшое кольцо возделанных полей, через которые текли две узкие и говорливые горные речки. Сэм никогда не видел подобных селений, хотя и слышал о них. Цивилизация зеленокожих поднялась в его глазах еще на одну ступеньку.

Дом Голоса стоял в центре поселения. Вождь встретил их в главном помещении, восседая на подобии трона, больше напоминавшем высокий табурет. Он был высоким, поджарым туземцем средних лет. По-видимому, только высокое положение помогло ему хорошо сохраниться. Жизнь туземцев была нелегкой, и в таком возрасте многие зеленокожие выглядели почти стариками. Как и все венерианцы, Голос был совершенно лысым. Его большие желтые глаза с узкими кошачьими зрачками бесстрастно глядели на Сэма.

Сэм протянул ему сигарету (для туземцев это являлось драгоценным подарком), поднес зажигалку, после чего уселся напротив на другой табурет. У зеленокожих не было принято обмениваться словами приветствия. Вождь просто смотрел на землянина, делая затяжку за затяжкой. Через некоторое время он нарушил молчание.

— Я — Голос моего народа.

Сэм, как того требовал местный этикет, замер, выражая свои искреннее удивление и восхищение. Затем, достав из сумки нераспечатанную пачку сигарет, он преподнес ее вождю. Тот величественным жестом принял подарок.

— А сам ты не куришь?

— Я ожидаю твоего позволения, — сказал Сэм.

Кошачьи зрачки расширились. Вождь долго и изучающе глядел на землянина. Взгляд был по-змеиному немигающим.

— Кури! — разрешил Голос.

Сэм закурил. Он не решался торопить вождя; у того были свои представления о времени. Зная зеленокожих, Сэм предположил, что вначале Голос постарается прощупать его со всех сторон и только потом заговорит о делах.

— Ты и Седой Сказитель говорите на нашем языке, — продолжал вождь. — Остальные земляне ведут себя как маленькие дети, которые не научились говорить. Они объясняются с нами жестами. Почему?

Сэм заерзал на табурете, обдумывая ответ. На Венере полевому коллектору поневоле приходилось быть еще и дипломатом.

— Моя работа, — начал Сэм, старательно взвешивая каждое слово, — заставляет меня жить рядом с твоим народом. Работа Седого Сказителя — тоже. Как мы можем подружиться с соседями, если не будем говорить на их языке? Тебе бы понравилось, если бы я жил сам по себе, не замечая твоего народа?

Сэм сделал паузу, давая вождю время для ответа, однако тот молчал.

— Вот потому-то и я, и Седой Сказитель научились вашему языку.

— А почему другие из твоего народа не учатся? — спросил вождь, не сводя с него больших немигающих глаз.

— У других людей другая работа. Они работают вместе, и им не одиноко. У многих работа куда тяжелее моей. Они трудятся с утра до ночи, и у них просто нет времени учить ваш язык. Некоторым землянам учиться трудно, поскольку у них нет навыка к чужим языкам. Я легко научился говорить по-вашему, а Седому Сказителю было намного труднее. Для кого-то это совсем трудно.

Вождь не произнес ни слова. Он слегка разжал тонкие губы, выпустив поток сизого дыма, но глаза так и остались неподвижными. Этот пронизывающий взгляд не пугал Сэма. Он привык и к кошачьим глазам, и к кошачьим повадкам зеленокожих. Ничего удивительного. Прожив более четырех лет в дождевых лесах, начинаешь понимать зеленокожих. Но только начинаешь. Пока Сэм курил свою сигарету и ожидал следующего вопроса, ему вспомнилось, как написал Берроуз, впервые увидев вене-рианцев. «Телом они на восемьдесят процентов напоминают людей, а откуда взяты остальные двадцать процентов — одним небесам известно. Разум у них на восемьдесят процентов человеческий, а на двадцать — кошачий». Верно подмечено, думал Сэм, глядя в кошачьи глаза вождя. А эта погруженность в себя, эта тайна, скрытая в желтых глазах? А удивительное терпение и врожденное чувство собственного достоинства? Правда, Берроуз забыл добавить, что облик и повадки венерианцев имели мало общего с изнеженными домашними кошками.

— Я ничем не отличаюсь от своего народа, — вдруг нарушил молчание вождь, — Ты не найдешь отличий ни здесь, ни по другую сторону гор, ни даже на другом краю нашего мира. У землян не так. У тебя лицо коричневое, морщинистое и покрытое густым мхом, как кора старого дерева радус. Седой Сказитель тоже землянин, но у него лицо гладкое и бледное, как свет зари.

— Во мне есть кровь индейцев чероки, — сказал Сэм и тут же спохватился: вождю это ни о чем не говорило. — На Земле живут люди с разным цветом кожи. Есть белокожие, есть краснокожие и чернокожие. У некоторых людей кожа коричневая или желтая.

— О! — заинтересованно произнес вождь. — А зеленая тоже есть?

— Зеленокожих людей на Земле нет.

Здесь Сэм утратил бдительность и, усмехнувшись, необдуманно добавил:

— Правда, о некоторых говорят, что они зеленые. — Спохватившись, он тут же перестал улыбаться и поспешно произнес: — Но так только говорят. На самом деле они не зеленые.

И надо же допустить такой дурацкий промах! Ему ли не знать о прямолинейности разума венерианцев? Где им понять земные иносказания?

— Если они не зеленые, зачем тогда называть их зелеными? — следуя безупречной венерианской логике, спросил вождь.

Кошачьи глаза вождя снова застыли на лице Сэма, требуя ответа. Сэм лихорадочно подыскивал слова для ответа, который удовлетворил бы прямолинейно мыслящего венерианца, не оскорбив его чувств.

— У нас есть люди, которые отличаются особой честностью и прямотой. Про таких говорят, что в них живет зеленый дух. Потому их иногда и называют зелеными.

Вождь молча выслушал ответ и все так же неподвижно глядел на землянина. Привычка венерианцев надолго умолкать очень мешала разговору с ними. Что им ни говори, никогда толком не поймешь, убедили их твои слова или нет. Зеленокожие умели неожиданно задать острый вопрос, но их реакция на ответ сама становилась вопросом, зачастую совершенно непонятным. Сигарета вождя давно погасла, а он все молчал.

Наконец он заговорил:

— Я много слышал о тебе, Сухопарый. Мой ум не пропускает ничего, даже капельки росы, падающей с листа. Я знаю, что ты — хороший землянин.