Дюна. Крестовый поход машин - Кевин Андерсон

Если бы она смогла найти способ водить эти корабли в расчете на человеческий разум, а не на механический мозг! Но сама концепция казалась невозможной.

Плоть не может избежать действия законов материи, но разум не спутан такими оковами. Мысли выходят за пределы физических ограничений мозга.

Когитор Видад. Мысли из объективной отчужденности

Холодный, унылый планетоид, окруженный атмосферой, едва пригодной для дыхания, Хессра отличалась постоянными сильными ветрами и чудовищными снежными бурями; на равнины медленно, но неумолимо надвигались ледники. Мало находилось таких смельчаков, которые по своей воле задерживались здесь больше двух недель, не говоря уже о двух тысячелетиях, но когиторы из башни из слоновой кости выбрали местом своего отшельничества и бесконечных размышлений именно Хессру, где были надежно укрыты от любопытных глаз праздных пришельцев.

Однако Серена Батлер смогла найти их.

Пусть она потеряла благосклонную Квину, жившую в Городе Интроспекции, но остались другие таинственные когиторы за пределами Лиги Благородных. Видад и его товарищи – философы-отшельники – всегда чуждались общества, избегая участия в делах человеческих, хотя им и нужен был внешний источник снабжения. Теперь Серена намеревалась прийти непосредственно к ним и предложить – нет, потребовать, – чтобы и они оказали помощь роду человеческому. Как они смогут оказать?

Даже когиторы из башни из слоновой кости должны наконец увидеть, что нельзя более хранить нейтралитет. Когда-то и они были людьми, но, в противоположность титанам и неокимекам, никогда не были союзниками Омниуса. После тысячелетнего погружения в знания они могли предложить какие-то действия, о которых суетное человечество даже не задумывалось. Серена верила, что их скрытые до поры знания станут тем гвоздиком, на котором висит окончательная победа над Синхронизированными Мирами.

Восемь лет назад Иблис тщательно отобрал для службы на Хессре кандидатов в ассистенты. Серена очень мало знала об этих людях – ее обязанностью стало только благословить вновь назначенных волонтеров перед отлетом. Она помнила, что тогда они показались ей весьма благочестивыми и хорошо воспитанными.

С тех пор Иблис признался ей, что эти посредники получили инструкции исподволь рассказать когиторам о веках бедствий, в которые мыслящие машины ввергли человечество. Новые ассистенты часто бросали вызов морали отчуждения когиторов, пытаясь заставить Видада и его коллег понять, что простой нейтралитет не обязательно является добродетелью.

Серена отправилась на Хессру в своем личном корабле, сопровождаемая только Нирием и еще четырьмя женщинами-серафимами. Корабль приземлился на заснеженную ледяную площадку, которую ассистенты подготовили к ее приезду. Над серой скалой высились обиталища когиторов – черные металлические башни с цилиндрическими шатрами, увенчанными остроконечными шпилями. Башни были едва различимы за пеленой беспрерывно падавшего снега.

Вначале когиторы воздвигали эти башни на отроге горы, поднимавшейся высоко над глубоким ущельем, но за прошедшие две тысячи лет наступавший ледник заполнил ущелье и грозил вскоре окружить и башни философствующих отшельников. Толстый слой льда был окрашен в зеленовато-синий цвет, пропитавшись осадками кислотной атмосферы Хессры.

Пока, правда, лед затопил только подвалы и основания башен, и Серена подумала, не покинут ли когиторы свою цитадель. Быть может, наступит такой день, когда лед и снег поглотят башни, и когиторы – Видад и его товарищи – останутся в ледяной гробнице, продолжая свои вечные, но безрезультатные размышления.

Если, конечно, Серена не уговорит их принять участие в человеческих делах.

Из окантованных коркой льда дверей навстречу Серене и ее спутницам вышли одетые в теплые куртки ассистенты когиторов. Впереди шел человек, в котором Серена узнала Китса. Она, пошатываясь на скользком снегу, двинулась ему навстречу, кашляя от неприятного удушливого воздуха и чувствуя обжигающее прикосновение ветра к щекам. Нирием догнала ее, но Серена отослала женщин, сказав, что они ей не нужны. Она приказала серафимам оставаться на корабле, а то важное дело, ради которого Серена прибыла на Хессру, она будет решать одна.

Посредники проводили Серену в туннель. Под землей, как в лаборатории, пахло какими-то едкими химикатами. Один из ассистентов в желтой накидке повернул рычаг, и тяжелая дверь туннеля затворилась за ними с приглушенным грохотом. В туннеле было холодно, изо рта при дыхании вырывались струйки белого пара.

Коридор, напоминавший по форме штопор, как винтовая лестница, привел их наконец в большое помещение с открытой белой стеной и большими окнами, покрытыми толстой коркой льда. Странный интерьер напоминал руны Муадру, вырезанные в ледяных блоках. Словно фигуры какой-то игры. Когиторы-отшельники покоились на массивных пьедесталах, и емкости с мозгом светились голубоватым светом, испускаемым электрожидкостью. Баки с запасной жидкостью – ее было много больше, чем когда-либо могло понадобиться когиторам – стояли в особых нишах. Интересно, что они собираются делать с таким невероятным количеством?

Взяв себя в руки, Серена вспомнила те приемы обсуждений и споров, которым она научилась у Квины и Иблиса Гинджо. В сегодняшнем диспуте ей понадобится все умение убеждать, на какое она окажется способной. Она, кроме того, надеялась, что Ките и другие посредники уже провели нужную подготовительную работу.

– Ты ищешь совета? – поинтересовался Видад.

Голос исходил из динамика, вмонтированного в подножие емкости. Это была новая система, и Серена поняла, что посредники ввели это усовершенствование, чтобы один посредник мог общаться сразу с несколькими когиторами. До установления этого усовершенствования Видад и другие философы пребывали в вековой безмятежной тишине, окруженные безгласными помощниками-монахами. Теперь, когда назначенные Иблисом ассистенты постоянно вовлекали затворнических философов в споры, жизнь Видада, вероятно, сильно изменилась.

– Мне нужна ваша помощь, – ответила Серена, тщательно подбирая слова и стараясь выдержать тон, в котором одновременно звучали бы цивилизованность, уважение и сила. – Наш Джихад продолжается много лет и уже обошелся нам в миллиарды человеческих жизней. Наша решимость постепенно улетучивается, в войне наступил застой. Я хочу сделать все, что необходимо для достижения быстрой и решительной победы.

Видад не ответил, но другой когитор произнес:

– Как утверждают наши нынешние посредники, ваш Джихад продолжается всего лишь несколько десятилетий.

– И вы удивляетесь, почему я проявляю такое нетерпение?

– Это просто наблюдение, мысли вслух.

– В отличие от вас срок моей жизни ограничен несколькими десятилетиями. Естественно, что я хочу добиться успеха в течение жизни.

– Да, это мне понятно. Однако вся борьба человечества с мыслящими машинами длится едва ли более тысячи лет, что не так много, если принять во внимание большую перспективу. Как ты знаешь, когиторы нашей группы обладают памятью, которая простирается назад на срок в два раза больший.