Четыре после полуночи - Стивен Кинг

Сэму кажется, что ему по силам сдержать клятву. Нужно только очень постараться. И он постарается.

Достигнув просвета в кустах, Сэм оглядывается по сторонам, словно затравленный звереныш. Смотрит, как на лужайке играют дети. Весело и беззаботно. Библиотечного полицейского поблизости не видно, но это не имеет значения: Библиотечный полицейский все равно следит за ним, незримо и неслышно. Отныне и впредь Библиотечный полицейский всегда будет рядом с ним.

Наконец дети разошлись. Маленький истерзанный мальчик выползает из кустов; рубашка выбилась наружу, в волосах застряли листья, на лице запеклись грязные разводы. Глаза широко раскрыты, в них навсегда застыл страх. Мальчуган карабкается по ступенькам лестницы, бросает испуганный взгляд на непонятные латинские слова, осторожно кладет книгу перед дверью библиотеки и – бросается наутек.

Он мчится не чуя под собой ног и не разбирая дороги, но это бесполезно – как бы быстро мальчик ни мчался, ему никогда не убежать от сладковато-приторного вкуса солодки на губах. Никогда не удрать от Библиотечного волка, который всегда бежит рядом с ним, невидимый, и нашептывает: Пойдем с-со мной, с-сынок… я полит-сейский. Этот зловещий шипящий голос теперь навсегда останется с Сэмом и будет шипеть в темноте и по ночам, а Сэму отныне навсегда суждено в панике бежать от него, крича: «Но ведь я уплатил штраф! Я же расплатился!» И слышать в ответ неумолимое: Ты никогда не рас-сплатишься, с-сынок! Никогда!

Никогда!

Нико…

1

Последние минуты перед посадкой на утоптанной полосе грязи, которую Стэн окрестил аэропортом Провербии, были весьма непростые. «Навахо» попал в зону вихревых потоков и жестко приземлился, прыгая, как кузнечик. От удара Сэм подскочил и испустил истошный вопль. Глаза его раскрылись.

Наоми уже давно терпеливо дожидалась, когда он проснется. Не обращая внимания на пристегнутый ремень, врезавшийся в талию, она перегнулась и обняла Сэма. А тот, еще не пришедший в себя, отшатнулся в испуге, но уже в следующую секунду узнал Наоми.

– Все в порядке, Сэм, это я. Вы уже вернулись, вы здесь со мной.

Сэм недоуменно заморгал и с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла.

– Господи, Наоми, – прохрипел он, – если бы вы знали, какой это был кошмар!

Стэн связался с кем-то по радио, и на посадочной полосе их уже встречали. Еще минута, и «навахо» плавно покатился на буксире. Все-таки им не удалось удрать от надвигавшегося циклона, и дождь уже барабанил по корпусу самолета. А в пилотской кабине Стэн Соумс громовым голосом распевал разудалую ковбойскую песню.

– Это был настоящий кошмар? – спросила Наоми, отодвигаясь от Сэма и разглядывая его налившиеся кровью глаза.

– Да. Но случился со мной наяву. В далеком детстве.

– Это был Библиотечный полицейский, Сэм? Ваш Библиотечный полицейский?

– Да, – прошептал он и зарылся лицом в ее волосы.

– Вы его узнали, Сэм? Теперь вы поняли, кто он?

После долгого, бесконечно долгого молчания Сэм наконец ответил:

– Да.

2

Стэн Соумс встретил их уже внизу. Увидев измученного Сэма, тут же напустил на себя покаянный вид.

– Вы уж извините, что нам так тяжко пришлось. Я был почти уверен, что мы обгоним этот дождь. Если бы не встречный ветер…

– Ничего, все обойдется, – заверил его Сэм; он и вправду казался уже пободрее.

– Да, – кивнула Наоми, – все будет в порядке. Спасибо вам, Стэн. Огромное спасибо. Дейв тоже будет страшно благодарен вам.

– Ну, коль скоро вы получили то, что хотели, это для меня главное.

– О да, – кивнул Сэм. – Не знаю просто, что бы мы без вас делали.

– Только давайте я провожу вас, – сказал Стэн. – Придется обойти вокруг, иначе трясина засосет вас с головой. Не то что сегодня днем. А еще лучше – давайте ко мне заскочим. Кофейку попьем. Да и кусок яблочного пирога еще, по-моему, остался.

Сэм посмотрел на часы. Четверть восьмого.

– Нет, Стэн. Как-нибудь в другой раз. Мы с Наоми должны срочно доставить эти книги в город.

– Но хоть одежду подсушить зайдите. Пока до машины доберетесь, до нитки вымокнете.

Наоми покачала головой:

– Спасибо, Стэн, но мы и правда очень спешим. Для нас это необычайно важно.

– Похоже на то, судя по вашему виду, – согласился Стэн. – Только не забудьте: вы обещали мне все рассказать.

– Непременно расскажем, – кивнул Сэм и, взглянув на Наоми, увидел в ее глазах отражение собственных мыслей: Если останемся в живых, конечно.

3

Сэм гнал автомобиль по мокрой дороге, с трудом подавляя в себе желание выжать педаль акселератора до отказа. Он тревожился за Дейва. Но прекрасно понимал, что, загнав машину в кювет, помочь Дейву уже не сумеет. Дождь, в который они прилетели, превратился в настоящий ливень, с небес низвергались потоки воды. «Дворники» не справлялись, да и видимость не превышала двадцати футов. Сэм нервно посмотрел на часы, затем перевел взгляд на Наоми, державшую на коленях пакет с книгами.

– Надеюсь, что к восьми доберемся, – промолвил он. – Хотя обещать не могу.

– Постарайтесь, Сэм.

Впереди замаячили огни фар, тусклые и размытые, словно подводные фонарики. Сэм сбавил скорость и дождался, пока мимо не прогромыхал тяжеленный грузовик – махина, едва различимая за толщей дождя.

– Вы не хотите рассказать мне про свой сон, Сэм? Если можете, конечно.

– Могу, но не хочу, – ответил Сэм. – Не сейчас по крайней мере. Еще не время.

– Хорошо.

– Одно могу сказать – Дейв был прав, говоря, что Арделия черпала свои силы из чужого страха. Питалась им. И самый питательный для нее страх – детский.

Они уже проезжали окраину Джанкшен-Сити. Еще один квартал, и позади остался первый перекресток со светофором. Через заливаемое дождем ветровое стекло зеленый сигнал казался блеклым и размытым пятном, матово отражавшимся в лужах.

– Мне только нужно будет разок остановиться, – предупредил Сэм. – «Три поросенка» нам, кажется, по дороге?

– Да, но если мы собираемся успеть на встречу с Дейвом до восьми, времени остается в обрез. В такую погоду не разгонишься.

– Верно, конечно, но я буквально на минутку заскочу.

– А что вам там нужно?

– Точно еще не уверен, но я это узнаю, когда осмотрюсь там.

Наоми внимательно взглянула на него, и Сэм снова поймал себя на том, что любуется ее хрупкой и чистой красотой; он недоумевал, почему не разглядел этого прежде.

Но ведь ты волочился за ней, не так ли? Значит, ЧТО-ТО разглядел!