Исступление. Скорость - Дин Кунц

Его не могли увидеть ни с дороги, ни с участка ближайшего соседа. Выходя из кабины, он услышал первое уханье ночной совы. Только сова увидела бы его и звезды.

На кухне он достал стремянку из кладовой и проверил записывающее устройство, установленное в шкафчике над микроволновкой. Произведенная на диск запись показала, что в отсутствие Билли в его дом никто не входил, во всяком случае через кухню.

Он никого и не ожидал. Стив Зиллис сейчас работал в таверне.

Убрав стремянку, он, ухватившись за веревочную петлю, протащил Коттла через дом на заднее крыльцо, спустил со ступенек. Загрузка трупа в багажное отделение «эксплорера» потребовала больше терпения и мускульных усилий, чем ожидал Билли.

Он оглядел темный двор, темный лес, деревья-часовые. Ощущения, что за ним наблюдают, не было. Наоборот, он остро чувствовал собственное одиночество.

Хотя запирать дом казалось бессмыслицей, он запер дверь и отогнал «эксплорер» в гараж.

При виде циркулярной пилы, сверлильного станка, инструментов Билли вдруг захотелось забыть о кризисе, с которым он столкнулся. Ему захотелось вдохнуть запах свежих опилок, насладиться точностью соединения «ласточкин хвост».

В последние годы он столько сделал по дому – сам, все сам. И если теперь ему предстояло сделать что-то для других, он бы начал с того, в чем они нуждались: с гробов. Он мог бы найти себе новую профессию: гробовщика.

С мрачным лицом Билли загрузил в «эксплорер» еще одно полотнище пленки, моток веревки, липкую ленту, фонарь, кое-что из мелочей. Все, что могло понадобиться. Добавил несколько сложенных одеял и пустых картонных коробок, чтобы получше замаскировать труп.

Перед Билли лежала долгая ночь похоронных работ, и он боялся не только выродка-убийцу, но и многого того, что обитало в темноте. Последняя нагоняет ужас на разум, но правда и в том (и в этом он черпал надежду), что темнота напоминает нам о свете. Независимо от того, что ждало его в ближайшие часы, Билли верил, что он вновь будет жить при свете дня.

Четырех часов сна плюс викодин и пиво «Элефант» не могло хватить для полноценного отдыха.

Прошло более двенадцати часов с того момента, как Билли поднялся с кровати. Физических ресурсов ему еще хватало, но вот голова работала не так быстро и четко, как ему хотелось.

Уверенный в том, что «эксплорер» не выглядит как катафалк, пусть в багажном отделении и лежал труп, он остановился около небольшого магазинчика. Купил анацин, чтобы справиться с головной болью, и кофеиновые таблетки «Не спи».

За завтраком он съел две оладьи, потом сэндвич с ветчиной, так что организму определенно не хватало калорий.

В магазине продавались сэндвичи в вакуумной упаковке. Для их разогрева имелась микроволновая печь. Но по какой-то причине его желудок дал бурную реакцию на одну только мысль о мясе.

Он купил шесть шоколадных батончиков «Херши», источник сахара, шесть ореховых батончиков «Плантерс», источник белка, и бутылку пепси, чтобы запить таблетки «Не спи».

– День Валентина в июле или что? – спросила кассирша, указав на сладости.

– Хэллоуин, – ответил Билли.

Сев за руль внедорожника, принял по таблетке анацина и «Не спи».

На пассажирском сиденье лежала газета, которую он купил в Напе. Он еще не успел прочитать статью об убийстве Уинслоу. В газете сложены распечатки нескольких заметок из «Денвер пост». О Джудит Кессельман, пропавшей навсегда.

Он читал распечатки, откусывая сначала от батончика «Херши», потом от «Плантерс». Цитировались представители администрации, студенты, родственники и друзья, сотрудники полиции. Все, кроме полицейских, выражали сдержанную надежду на возвращение Джудит.

Копы высказывались крайне осторожно. В отличие от ученых, чиновников и политиков, они избегали пустопорожней болтовни. И получалось, что только их действительно волновала судьба молодой женщины.

Расследование вел детектив Рэмси Озгард. Некоторые из коллег называли его Озом.

На тот момент ему было сорок четыре года. По ходу службы он трижды награждался за проявленную храбрость.

В пятьдесят лет он по-прежнему мог оставаться на службе. Информация, имеющаяся в заметках, позволяла сделать такое предположение. В тридцать восемь лет Рэмси Озгарда ранили в левую ногу. Он мог выйти в отставку, получив полноценную пенсию, но предпочел остаться на службе. И даже не хромал.

Билли хотелось поговорить с Озгардом. Для этого, однако, он не мог воспользоваться ни своим именем, ни телефоном.

Как только батончики, пепси и таблетки «Не спи» начали смазывать шарики и ролики в его голове, Билли поехал к дому Лэнни Олсена.

Не припарковался у церкви, чтобы добраться до него пешком, как сделал в прошлый раз. Прибыв к уединенно стоящему дому, последнему на тупиковой дороге, пересек наклонный, поднимающийся в гору двор, проехал мимо тира, в котором задником служили тюки соломы.

Лужайка уступила место дикой траве, далее пошла каменистая земля. Поднявшись достаточно высоко по склону, Билли перевел ручку переключения скоростей в нейтральное положение, поставил автомобиль на ручник.

Включенные фары ему бы не помешали, но их могли увидеть снизу, из домов, которые он миновал ранее.

С тем чтобы не привлекать внимания и не разжигать чьего-либо любопытства, Билли выключил фары и заглушил двигатель.

На своих двоих, подсвечивая себе фонарем, быстро отыскал уходящую в землю шахту.

До виноградников, до прибытия европейцев, до того, как предки американских индейцев пришли сюда по ледяному мосту из Азии, вулканы создали эту долину. Они же определили ее будущее.

Старую винокурню Росси, винные подвалы Хайца и другие здания в долине строили из риолита, вулканического минерала, напоминающего гранит, который здесь же и добывался. Холм, на котором стоял дом Олсена, был из базальта, еще одного вулканического материала, темного и тяжелого.

Когда извержение заканчивается, оно иногда оставляет после себя лавовые трубы, длинные тоннели, пробитые в камне. Билли недостаточно хорошо разбирался в вулканологии и не мог сказать, то ли на этом холме выходит наружу такая вот лавовая труба, то ли это фумарола, через которую вырывались горячие газы.

Знал он другое: шахта на выходе диаметром четыре фута и невероятно глубокая.

В этих местах Билли ориентировался прекрасно, потому что Перл Олсен приютила его, когда в четырнадцать лет он остался один. Она совершенно не боялась его, чего нельзя было сказать о других. Легко могла отличить правду от лжи. Ее доброе сердце открылось ему и, несмотря на раковое заболевание, которое сводило ее в могилу, воспитывала сироту, как сына.

Двенадцатилетняя разница между Билли и Лэнни означала, что они не чувствовали себя братьями, пусть и жили в одном доме. Кроме того, Лэнни всегда держался сам по себе и, возвращаясь со службы в управлении шерифа, принимался за рисование.