Выжжено - Андреас Эшбах

Они многое роздали, что-то смогли и продать из того, что раньше им пришлось бы выбросить. С их переездом весна расцвела окончательно, и настали первые тёплые дни, когда они могли сидеть под вечер во внутреннем дворике и пить кофе. Старые, годами не тревожимые розовые кусты выпустили первые бутоны.

– А что, уютно, – констатировал Вернер.

Может, это свет такой? Лицо у него было – будто исчезла серая туча, которая окутывала и угнетала его с давнего-давнего времени.

– Не правда ли? – Доротея улыбалась.

Вернер сделал благоговейный глоток. Настоящий кофе уже снова превратился почти в продукт роскоши.

– А хорошая была идея с этим магазином, – сказал он.

– Я тоже так считаю.

Он наклонился к клумбе, заросшей сорняками.

– А чем это здесь пахнет? Укропом, что ли? – Он отщипнул перистую веточку и понюхал её. – Ну точно. Укроп.

– Надо бы и правда что-нибудь посеять, – решила Доротея. – Петрушку, салат, бобы.

Вернер кивнул. Он взял овсяное печенье, к которому с недавнего времени пристрастился, задумчиво сжевал его и сказал:

– А твои курсы по огородничеству… Не пройти ли их и мне?

Том Ханнен был рослым мужчиной с длинными конечностями, густыми тёмными волосами и медлительными движениями. По нему было совсем не заметно, что он провёл уже пять таких курсов, и в каждом ему приходилось рассказывать приблизительно одно и то же.

В этот день двадцать два человека в резиновых сапогах собрались на его огороде и слушали его объяснения. Некоторые из них запаслись записной книжкой, ручкой и планшеткой. У Вернера эти приспособления остались ещё с его прежней фирмы.

– По-английски земледелие называется «agriculture», – сказал Том Ханнен. – В этом слове присутствует «culture», то есть культура. Этим выражается тот факт, что в земледелии многое состоит из знания, способностей, принципов и методов, которые развились за тысячи лет – и которые снова могут быть утрачены, если не прилагать усилий, чтобы сохранить и эту часть нашей культуры.

Он переступил с ноги на ногу.

– Вы уже видели сюжеты о США: разрушенные пригороды, трущобы из вилл, разграбленные поля… Возможно, кто-то из вас задавался вопросом, не ждёт ли то же самое и Германию.

– Это всегда был лишь вопрос времени, когда от них очередь дойдёт до нас, – проворчал один мужчина.

– Я думаю, это не тот случай, – сказал Том Ханнен. – Европейские города, в отличие от американских, несмотря на обширные пригороды, всё ещё населены до самого центра, причём не только социально обделёнными людьми, но и средним классом, а то и состоятельными господами. То есть хорошая смесь. И центры наших городов застроены не небоскрёбами, которые в будущем нельзя будет использовать, а домами не выше семи этажей. К этому добавляется и то, что почти всюду существуют довольно неплохие системы общественного транспорта. В европейских городах, попросту говоря, ещё можно передвигаться пешком, если надо – поэтому жизнь в них может продолжаться и без нефти.

Прилетела сорока, села на ветку и склонила голову набок, словно тоже хотела послушать. Кто-то засмеялся, и она перевела любопытный взгляд на этого человека.

– Что касается земледелия, – продолжал Том Ханнен, – то в Европе оно, несмотря на все перемены, по счастью, не было тотально захвачено концернами и индустриальным гигантизмом, как это произошло в США. У нас вы легко отличите город от деревни, все поселения окружены сельскохозяйственными угодьями, и региональное аграрное хозяйство всё ещё сравнительно сильно развито. – Он обвёл взглядом присутствующих. – Другими словами, Европа имеет хорошие шансы прокормиться и впредь… А чтобы это так и было, начнём с первой грядки. Пожалуйста, возьмите себе вон там каждый по лопате…

Летом следующего года

Посреди дороги стояли семеро мужчин. На головах у них были шляпы от солнца, а в руках ружья, рубашки их промокли от пота, а лица выражали решимость не отступать.

Кейт Пеппер затормозил так, что машина остановилась вплотную перед ними, и положил обе руки на руль, чтобы они были видны, в то время как один из мужчин подходил ближе. Боковое стекло из-за жары было опущено.

– Если вы мне тут начнёте вешать всякую юридическую лапшу, – прорычал мужчина, – я снесу вам башку, паломник.

– Не имею такого намерения, – спокойно заверил Кейт.

Мужчина ударил себя кулаком в измождённую грудь.

– Мы здесь всё это посадили, мы и будем снимать урожай. Мы не станем возвращаться в город и смотреть, как наши семьи голодают, только потому, что в каких-то там бумагах написаны какие-то там слова, понятно?

Кейт глянул на поля по обе стороны дороги; они расплывались в жарком мареве.

– Вы меня с кем-то путаете.

Глаза мужчины глубоко запали. Он давно уже не брился, но борода у него так и не выросла. Тусклые волосы свисали слипшимися прядями.

– Но вы же явились от тех?

– Я не уверен, что понимаю, что вы имеете в виду, – осторожно объяснил Кейт.

– От фирмы недвижимости? Ну, раз вы всё ещё ездите на машине.

– Нет. Уж точно не от них.

Мужчины, следовательно, были захватчиками земель. О таких сообщалось всё чаще. Люди уезжали из городов и захватывали землю, раньше принадлежавшую крупным компаниям недвижимости, которые когда-то замышляли построить на этих землях поселки. Вначале полиция в это вмешивалась, случались перестрелки, были даже убитые, но в последнее время город уже редко предпринимал что-нибудь против самозахватов. У мужчин были хорошие шансы.

– Я всего лишь что-то вроде торгового представителя, – объяснил Кейт. – Я ищу посёлок, который называется Пирсдейл. Это где-то здесь, мне сказали.

Безбородый оглянулся на остальных, крикнул:

– Он хочет всего лишь проехать в Пирсдейл!

Под палящим солнцем никто не сделал лишнего движения.

– Прямо, – сказал один. – Миль пятнадцать ещё.

– Спасибо! – крикнул Кейт.

– Странно пахнет от вашей машины, – усмехнулся мужчина.

Кейт кивнул.

– Я езжу на фритюрном жире. Когда случается раздобыть его, конечно.

Мужчина удивлённо поднял брови.

– И что, получается?

– Ещё как, если надо.

– Тут вы правы, – горько сказал мужчина. – Когда-то я вёл кафедру искусственного интеллекта в университете Чикаго. Доктор Роберт Курцман. Сейчас я сам уже в это не верю, настолько это нереально.

Кейт согласился:

– Я понимаю, что вы имеете в виду.

Они дали ему проехать.

До Пирсдейла оказалось всего четырнадцать миль, и хотя посёлок с виду был заброшенным, фирма «Edgar Miller & Son», которая вот уже несколько поколений производила непромокаемый текстиль, всё ещё существовала. Кейт Пеппер остановился возле большого, выкрашенного в тёмно-зелёный цвет здания и вошёл внутрь.