Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 - Андрей Яхонтов

Избиратели слушали его выступления с недоверием. Они ведь привыкли, что все друг друга обвиняют, поливают и поносят на чем свет стоит.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПРКТИКУМ

О чем думают правители, когда объявляют предшественника бездарью, преступником и негодяем? Они, наверно, полагают, что население придет в восторг от подобной запоздалой борьбы с несправедливостью и попыткой нового лидера выправить пропащую ситуацию. А вот не приходит в голову умникам-разоблачителям, что уставшее от бесконечных перетрясок в верхах бесправное большинство станет думать: все они там такие! Одинаковые…

Контрольные вопросы. Разве трудно сказать, что и раньше все было правильно? Что уверенно следуем верной дорогой? И с пути не сбивались и не свернем? И делай после этого что хочешь! Кто проверит? Если НИКТО НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ И НЕ ПОНИМАЛ! (Если бы понимали — пустили бы вас в лидеры, как вы думаете?) Зато сразу и всех (кроме отдельных вечно не согласных и недовольных отщепенцев) подобным успокоительным заявлением можно ублаготворить…

ВЫВОД. Ради общего блага НАДО ВРАТЬ И ПОДТАСОВЫВАТЬ, как делают во всех цивилизованных высокоразвитых странах!

Что и когда у них было не в порядке? Всегда и все — превосходно! Поэтому они своей историей гордятся, а мы своего прошлого стыдимся.

ПАНАМА

— Давай разберемся, — говорил Маркофьев. — Нечестность всегда проистекает прямо и непосредственно от первого лица государства. Принято думать, что оно, это лицо, разбирается во всем, является специалистом во всех сферах и областях жизни. Но ведь это не так! У него, у этого лица, толпы помощников и советников по каждому вопросу: начиная от военной и кончая культурной мельпоменами. Потому что оно, это лицо — обычный человек. А не Господь Бог. Ему пишут справки, отчеты, тексты выступлений. Но это же панама! И Брежнев, и Ельцин, и Петр Великий не были сверхлюдьми, а были обычными, как мы с тобой, созданиями. Зачем же водить народ за нос? Пусть лидеры честно признаются: такими-то вопросами мы владеем, а в таких-то ни бельмеса не смыслим. Но они не признаются…

НЕСЧАСТЬЯ

Как раз в это время затонула в Баренцевом море очередная подводная лодка.

Затем был взорван вещевой рынок.

А буквально через несколько дней — прогремели взрывы в подземном переходе в центре столицы.

Президент должен был выказать отношение к трагедии.

Телерепортаж из его южной резиденции запечатлел группу известных лиц и тел: крупные руководители окружили лидера и наперебой поздравляли его с победой на теннисном корте. Все были загорелые, упитанные, улыбающиеся, что-то, видимо, после обеда дожевывающие. Рассусоливать о печальном им явно не хотелось. Но ситуация требовала. И когорта курортников, постаравшись придать физиономиям скорбное выражение, заталдычила о том, что делается все возможное для спасения субмарины а также поимки преступников, поднявших на воздух рыночные палатки и киоски в подземном бочаге. Причем задние из свиты напирали, желая втиснуться в кадр, их ухмылки и ковыряние в зубах могли видеть миллионы зрителей и родители погибавших, но все еще подававших сигналы о бедствии матросиков.

Маркофьев не отлипал от экрана.

— Молодцы! — время от времени восклицал он.

— Кто? — захотел узнать я.

— Да эти… Власть предержащие… Ах, какие молодцы… Как грамотно и оперативно работают! Надо взять их прием на вооружение. Хотя я и сам к нему не раз прибегал.

Я не поспевал за галопом его мысли.

— Какой прием? В чем грамотность?

Маркофьев выключил телевизор и объяснил:

— Главное: в самый острый момент, когда сошел с рельсов поезд с пассажирами, или убит всенародно любимый журналист, или вспыхнул метан в шахте — именно в этот острый момент объявить о создании правительственной комиссии, заверить, что преступники будут найдены, а виновные наказаны, поклясться, что жизни ради этого не пощадишь… Стоит чему-нибудь подобному случиться, закоперщики тут же, мгновенно, отряжают из своих рядов и эшелонов наименее удачливых на теннисном корте или тех, кто обгорел на пляже и больше все равно купаться не может — в следователи, те с серьезным озабоченным видом выезжают на место происшествия, встречаются с населением, успокаивают, обстоятельно отвечают на вопросы, обещают внести ясность. Тут главное — ухватить первый момент общего возмущения или паники и утихомирить общественное мнение. "Меры принимаются, мы — на стреме". То есть начеку. А потом можно наплевать и забыть. Потому что острота проходит. Новые дела и события захлестывают и топят в своей пучине случившееся допреж. Когда напряг схлынет, всем станет уже не так важно, что ты там питюкал. И к чему призывал. Но первый миг упускать нельзя.

КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ

И еще он сказал:

— У людей короткая память. К счастью для них. Иначе жить было бы невозможно. Человеки слабо и смутно помнят, что их обманули, помнят (очень неясно), кто их обманул, но поскольку к тому же туповаты и ни в чем не уверены, им кажется, что, может, их и не обманывали или, может, обманули не эти, а совсем другие. Данной особенностью психики и пользуются власть предержащие. Сулят с три короба. Верный признак: если врешь — значит, большой начальник. Много врешь — крупный босс. Вор выходит на трибуну и говорит, что хочет заботиться о тех, кого обокрал. И те, которых он объегорил, ему аплодируют. Убийца с телеэкрана твердит, что жизнь посвятил борьбе с преступностью, и ему рукоплещут. Зрительская аудитория восхищается его бессребреничеством и героизмом. Врач, загубивший, зарезавший на операционном столе сотни пациентов, возглашает себя светочем науки — и к нему тянутся тысячи новых потенциальных жертв, еще не обжегшихся на том, что с них будут безостановочно тянуть деньги, а потом отправят к праотцам и оставят их родных и близких без средств к существованию. Да и обжегшимся — куда деваться от обирающих властителей, умерщвляющих эскулапов? Счастье людишек, что они ничего не знают, не помнят, готовы поверить любому и каждому. А вот памятливые и умеющие сопоставлять — те мучаются кошмарами, в которых пребывают…

Вывод. ДУРАКИ ВСЕГДА УДОВЛЕТВОРЯЮТСЯ СЛЕДСТВИЕМ, ЧАЩЕ — УГОЛОВНЫМ, НО БЫВАЕТ, ЧТО И АДМИНИСТРАТИВНЫМ. ДУРАКАМ СООБЩАЮТ: ТАКОЙ-ТО ТАКОЙ-ТО ОСВОБОЖДЕН ОТ ЗАНИМАЕМОЙ ДОЛЖНОСТИ, ПОСКОЛЬКУ УЛИЧЕН В ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ, ХИЩЕНИИ, ВОРОВСТВЕ, ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ, НЕДОМЫСЛИИ, ХАЛАТНОСТИ. И т. д. И т. п. И ДУРАК ДОВОЛЕН: СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛА! (Мрачное торжество — как мы помним!) УПУСКАЯ ИЗ ВИДУ ПРИЧИНЫ, ТО ЕСТЬ СУТЬ ПРОИЗОШЕДШЕГО. Имярек награбил? Награбил! Ну так что проку снимать его с должности и наказывать? Или даже конфисковывать нищее имущество, которое он представил для описи, спрятав все действительно ценное и отправив за рубеж все сколько-нибудь стоящее. ДА ОН НАГРАБИЛ СТОЛЬКО, ЧТО РАДИ СОХРАНЕНИЯ ЭТОГО БОГАТСТВА МОЖНО ПАРУ ЛЕТ ОТСИДЕТЬ ЗА РЕШЕТКОЙ — В КОМФОРТНОЙ ОДНОМЕСТНОЙ КАМЕРЕ С ХОЛОДИЛЬНИКОМ И ТЕЛЕВИЗОРОМ! Он награбил столько, сколько дураку не снилось! Обеспечив себя, детей, внуков и правнуков. Поэтому любые штрафы и придирки — ему как с гуся вода! Если вы способны удовлетвориться объявленным порицанием, снятием жулика с должности — вы счастливец, не тратящий понапрасну нервы и не забивающий голову рассуждениями о справедливости или неадекватности возмездия. ВЫ — СЧАСТЛИВЧИК. ТО ЕСТЬ — ДУРАК. Синонимичность этих понятий не вызывает сомнения.