Тайны Энраилл - Ольга Савченя

От Феррари дохнуло жаром. Тело вспыхнуло ярко, быстро превращаясь в пепел. Я закрыла глаза, отпуская силу Единства и опустошая запасы. Спину обдало тем же жаром. Надеюсь, Кейелу хватит пространства внутри огненного кольца. Айссия юркнула сквозь высокое пламя сразу же и нащупала родную жизнь, защищая ее.

Чувствуя ледяное недовольство, спеленавшее мое сердце, я пробормотала:

— Тронешь Вольного — лишишься самой вкусной жертвы, которую когда-либо можешь получить. Если когда-нибудь мне придется убить его, ты упьешься моим самопожертвованием.

Дух во мне пошевелился, отдавая неприятной заинтересованностью. Я поморщилась и подарила ему свободу. Переживания разом схлынули, и телом завладела небывалая нега. Меня качнуло, и, словно во сне, я улыбнулась. Мысли о мести рассмешили. Ноги подкосились, и я упала на колени. Запрокинула голову и вдохнула полной грудью. Краски мира засияли ярче. От них разболелись глаза, а эйфория стала отступать.

Во всем виноват блекло-зеленый оттенок. Его нужно погасить. И свет за спиной тоже горит слишком ярко. Он причиняет боль.

В кромешной темноте слышалось лишь мое дыхание. Очередной выдох изо рта превратился в светлое облачко пара — оно немного рассеяло тьму. Что-то коснулось бока, и я отскочила в сторону. Краем глаза уловила желтый цвет; он мазнул в черноте мимолетно и бесследно исчез. Прижав руки к груди и стараясь унять быстро бьющееся сердце, я всматривалась в окружение. На спине выступил холодный пот, к моему дыханию прибавилось чье-то еще. Все чувства обострились, а интуиция завопила: «Сзади! Обернись! Будь осторожна!».

Беги!

И я побежала, вытягивая руки. Темнота оживала, цеплялась за ноги, касалась живота. Жар за спиной нарастал, и я ускорилась. Хоть бы не споткнуться! Нужно найти свет. Невидимое пламя уже раскаляло кожу, горячило воздух. Я глотнула его ртом.

Вдохнула глубже, и легкие наполнились прохладой. Сон выпустил меня из плена; веки поднимались с трудом, глаза резало. Одна темнота вокруг заменила вторую. Я прислушалась — где-то ухала птица, смеялся зверь. Шакал? Водятся ли они в этих местах?

В каких местах?.. Воспоминания о дурном сне нахлынули скопом. Облегчение, трепетно бьющееся вместе с сердцем, казалось вот-вот исчезнет. Феррари!

Я села, выскальзывая из жарких объятий Кейела, и поползла на улицу. Мне все приснилось. Чужие воспоминания о смерти настолько переплелись с мыслями о моем грядущем будущем, что все элементарно смешалось в кучу и превратилось в реалистичный кошмарный сон! Ну конечно же! Мы еще не отправлялись в Холмы грез! И стоит лишь выбраться под ночное небо, а затем позвать малышку, как сразу же раздастся ответное воркование. Она подорвется с места уже через секунду и с радостью подбежит ко мне, чтобы узнать, что стряслось у грубой подружки, вдруг возомнившей себя хозяйкой. И я могу ее осчастливить. Достаточно только погладить и похвалить. Ей так мало нужно для счастья!

— Аня! — Кейел ухватил меня за талию, но я не остановилась так просто.

— Я ненадолго!

Он выпустил из шалаша. Холодный воздух мгновенно проник под рубашку, неприятно тронул разгоряченную кожу. Голова закружилась, накатила тошнота. От голода? Нет, просто разволновалась! Я не стала подниматься на ноги — они странно саднили и зудели. Села на колени и, сжав в кулаках траву, начала осматривать лагерь. Кострище между шалашами было обставлено бревнами, и на одном из них сидел Роми. Его желтые глаза, вперившись в меня, немигающе светились в ночной синеве.

Почему он на карауле? Феррари убежала на охоту?

Я поджала губы и продолжила упрямиться, высматривая малышку в густой тени деревьев и кустов. Тело мелко затряслось, выдавая волнение. В груди все сжималось, стягивалось, а сердце, словно испугалось тесного пространства, заколотилось сильнее. И кровь должна была устремиться по венам быстрее, но будто застыла, собралась ледяным грузом в конечностях…

На плечо легла тяжесть, а спину вновь обдало теплом. Хриплый голос звучал ласково:

— Аня, если тебе приспичило по нужде, я провожу. Если просто необходим свежий воздух, я вынесу покрывало сюда, но лучше бы тебе вернуться в тепло.

Я опустила голову и судорожно выдохнула через рот, опустошая легкие. Голова снова закружилась, в глазах сгустилась темнота.

— Феррари, — как можно тише позвала я.

Только бы Кейел не услышал… Стыдно. Как же стыдно.

— Аня, мы… Ты поступила правильно.

Боль резко отобрала мысли, сдавила грудь. Выкрик вырвался непроизвольно. Я ударила кулаками по земле, стискивая челюсть и склоняясь. Уперлась лбом в прохладную мягкую траву, прогоняя воспоминания о прошлом.

Стыдно быть слабой. Слезы нужно заслужить. Все нужно заслужить. У тебя нет права на слабость. Думай о будущем. Тебе нужно отыскать Сердце времени, и осталось совсем немного. Немного! Сколько подсказок было собрано? Подсказки…

Я выпрямилась и выдохнула спокойнее. Наблюдая, как из второго шалаша выходят Ив и Елрех, спросила:

— Что полезного мы нашли?

Кейел молчал целых несколько секунд, а потом, будто нехотя, ответил:

— До следующего тайника идти недолго. И место там не опасное.

— И какие планы на ближайшее…

— Мы поговорим о делах только в том случае, если ты вернешься на лежанку, — выдвинул он условия. И громче продолжил: — Елрех, ты говорила, что знаешь, как поставить ее на ноги. Приступай прямо сейчас. Ивеллин и Ромиар — в деревню. — Сжал мое плечо и чуть потянул. — Если нет сил, чтобы самостоятельно вернуться обратно, я помогу, но сейчас тебе нельзя сидеть на холодной земле. Тем более твои ноги еще не зажили, а ты уже стащила повязки.

Елрех подошла к куче хвороста, лежащего недалеко от кострища, зашуршала ветками, и Кейел опять обратился к ней:

— Я займусь костром, а ты займись Аней.

Я ощупала тряпки, намотанные на ступни. И возле колен… Наконец, уделив себе больше внимания, обнаружила их и на теле, руках. Кейел в это время попросил о помощи Охарс и позвал меня за собой. Пропустил в тесное помещение перед собой и проследил, чтобы я улеглась на колючую лежанку из кучи веток, листвы и сена. Когда устроила голову на свернутой куртке, он, избегая встречаться со мной хмурым взглядом, накрыл меня покрывалом до самого подбородка и молча выбрался на улицу. Охарс остались освещать углы, маяча под неровным потолком. Я вытянула руку и погладила холодную, поникшую листву, повисшую на ветках. Мысли удавалось отводить от бессмысленных воспоминаний к сокровищнице и загадкам. Вскоре ноги засаднили так сильно, что, кроме раздражения, во мне не осталось места для других чувств.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍