Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - Ричард Пайпс

Чтобы покончить с подобным безобразием, партия в конце 1921 — начале 1922 г. провела чистку своих рядов. Хотя ее формальным объектом были карьеристы, которые вступили в партию, пользуясь упрощенными условиями приема, введенными в период гражданской войны, в действительности чистка была направлена против тех, кто перешел в РКП(б) из других социалистических партий, в основном меньшевиков, которых Ленин обвинял в том, что они заражают демократизмом и другими еретическими идеями коммунистические ряды21. «Вычищены» оказались многие, и вместе с добровольным выходом в основном не согласных с политикой партии рабочих число коммунистов снизилось с 659 тысяч до 500 тыс., а затем упало и вовсе до 400 тысяч[239]. В это время была внедрена практика испытательного срока для «кандидатов в члены партии», лишь после прохождения которого они допускались в ряды РКП(б). Исключения и добровольные выходы из партии в ходе последующих чисток (1922–1923) свели численность ее почти к половине22. Эти процедуры могли избавить партию от меньшевиков и других «мелкобуржуазных социалистов», но не в состоянии были искоренить коррупцию в рядах большевиков. Злоупотребления не прекращались, поскольку они проистекали из привилегированного статуса партии и полной свободы от ответственности. Если рядовой гражданин ни как избиратель, ни как собственник не имел никаких способов взыскать с тех, кто управлял им, и если, более того, члены партии не несли ответственности перед законом, то административный корпус неизбежно должен был превратиться в замкнутую, бессменную и служащую исключительно своим интересам касту. Контрольная комиссия, учрежденная в 1920 г. для наблюдения за партийной этикой, сообщала: партийные работники понимают, что за исполнение своих обязанностей они несут ответственность только перед теми, кто им вручил власть, а не перед «партийными массами»23, не говоря уже о массах народных. Этим убеждением новый режим был обязан старому, где подобные настроения разделяло подавляющее число чиновников24.

Но хуже всего то, что партия сама создавала условия для коррупции. В июле 1922 г. Оргбюро приняло безобидно звучащее распоряжение «Об улучшении быта активных партработников», первоначально опубликованное в сокращенном виде25. Оно предусматривало введение шкалы заработной платы для партийных функционеров: они должны были получать несколько сотен рублей (новых), не считая прибавок на членов семьи и за сверхурочные, которые в совокупности могли составлять сумму, сравнимую с основным жалованьем, и это в то время, когда рабочий зарабатывал в среднем 10 руб. в месяц. Высшие партийные чиновники, кроме того, обеспечивались бесплатным продовольственным пайком, жилищем, одеждой и медицинским обслуживанием, а в некоторых случаях персональным автомобилем с шофером. Летом 1922 года «ответственным работникам», служащим в центральном аппарате партии, были выданы дополнительные продовольственные пайки по 26 фунтов мяса и 2,6 фунта масла в месяц. На железной дороге им предоставлялись специальные вагоны с мягкими диванами и освещением, тогда как простые смертные, которым посчастливилось достать билет, ездили в битком набитых вагонах в третьем классе или просто на товарных поездах26. Партийцы самого высокого ранга могли себе позволить ежегодно проводить от месяца до трех в заграничных санаториях, за что партия расплачивалась золотом. В ноябре 1921 г. не менее шести высших партийных руководителей проходили лечение в Германии, один из них (Л.М.Карахан) приехал оперировать геморрой27. Устанавливал эти льготы Секретариат ЦК, штат чиновников которого к моменту, когда его возглавил Сталин, насчитывал 600 человек28. Летом 1922 года особые привилегии распространялись на 17 тыс. человек, в сентябре того же года Оргбюро увеличило это число до 60 тысяч.

Партийным лидерам выделялись дачи. И первым был Ленин, который в октябре 1918 г. занял дом в Горках, в 35 километрах к юго-западу от Москвы, бывшее владение царского генерала. Не заставили себя ждать и другие: Троцкий поселился в одной из самых шикарных подмосковных усадеб в Архангельском, владении Юсуповых, тогда как Сталин облюбовал себе дом нефтяного магната в Зубалово29. В Горках в распоряжении Ленина имелся автопарк из шести лимузинов, которым заведовало ГПУ30. Хотя он не искал благ для себя, но не гнушался просить за родственников и друзей, как, например, когда распорядился присоединять для скорости к военным эшелонам персональный вагон, в котором его сестра с семьей Бухарина ехали отдыхать в Крым31. Посещая театры и оперы, коммунистические вожди, как само собой разумеющееся, располагались в царских ложах[240].

Неприметно новые правители переняли повадки прежних. Адольф Иоффе в 1920 году жаловался Троцкому на гниение, поразившее организм партии:

По словам Иоффе, сложилась новая психологическая установка «вождям все можно». Эти патрицианские замашки «слуг народа» не имели ничего общего с марксизмом, но хорошо соотносились с российской традицией.

Ключевыми фигурами территориального управления при новом режиме были секретари губернских комитетов партии (губкомов). Со времен Петра Великого губерния была основной административной единицей в России, а ее глава — губернатор — пользовался широкими исполнительными и полицейскими полномочиями как представитель императорской власти на местах. Большевистский режим перенял эту традицию: секретари губкомов стали, в действительности, преемниками царских губернаторов. Назначение на такой пост требовало высочайшего покровительства. До революции губернаторы назначались царем по рекомендации министра внутренних дел; секретарей губкомов назначал Ленин по предложению Оргбюро и Секретариата. Особый отдел Секретариата — Учетно-распределительный (Учраспредотдел), созданный в 1920 году, занимался отбором и перемещением партийных кадров. В декабре 1921 г. было постановлено, что пост секретаря губкома может занимать только член партии, вступивший в ее ряды до 1917 года, секретари уездных комитетов (укомов) должны иметь партийный стаж не менее трех лет. Все такие назначения совершались только с одобрения высшего партийного руководства33. Такой порядок мог помочь соблюсти дисциплину и единую идеологическую линию, но лишал партийные ячейки свободы в выборе своих руководителей. Незаметно для окружающих эта система назначений заметно укрепила власть центрального аппарата: «Право Оргбюро или Секретариата на одобрение кандидатуры… стало на практике равносильно праву «рекомендации» или "назначения"»34. Все это наблюдалось еще до того, как в апреле 1922 года Сталин занял пост Генерального секретаря.