Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

у Насти, нет ли каких-нибудь вестей от Семенчика. Поеживаясь от утреннего холода, шла она деревенской улицей. Солнце только всходило. Пригорки белели от изморози. Над рекой с прощальным криком пролетали гуси.

Майя приблизилась к купеческому дому и, видя, что ставни еще не открывали, решила подождать на скамеечке, пока хозяева проснутся. Долго она сидела, поглядывая то на дверь, то на солнце, которое поднималось все выше и выше. Потеплело, и Майя согрелась. Наконец скрипнула дверь, во двор вышла кухарка. Майя поздоровалась и спросила, проснулись ли хозяева.

— Проснулись, — ответила кухарка. — Заходи.

Шарапов встретил Майю на крыльце. За последнее время он осунулся и постарел. Купец уставился на нее ненавидящими глазами и буркнул:

— Зачем пожаловала?

Майя замялась:

— Настеньку вашу хотела видеть…

Шарапов помолчал, как бы колеблясь, звать дочь или нет.

— Настя! — крикнул он вдруг через плечо.

Девушка вышла не сразу. Она стушевалась, увидев Майю, потом отвернулась.

— Зачем, тятенька, звали?

— К тебе вот… — Он показал глазами на Майю и вошел в дом.

— Настенька, Семенчик тебе не присылал письма? — с надеждой глядя на девушку, спросила Майя. — От него нет никаких вестей, беспокоюсь.

Настя встряхнула головой, сделав удивленное лицо:

— А почему он мне должен писать? С какой стати?

— Я видела, как ты провожала его, подумала…

Настя покраснела и убежала в дом.

Майя постояла немного, ожидая, что шараповская дочь еще выйдет и что-нибудь скажет. Но никто из дома не показывался.

«Пока был здесь, льнула к нему, — огорчилась женщина. — А он, глупый, поверил в ее любовь».

Придя домой, она весь день проплакала. Ей было обидно за сына. А как разговаривала Настя! Какими глазами смотрела!

«Молод еще, — думала Майя о Семенчике, — людей не знает. Верит, что все такие же чистые и бесхитростные, как он сам. Вот и отец его по своей простоте и доверчивости попал в сети Яковлева».

Бесконечной цепочкой тянулись дни томительного ожидания. Однажды на рассвете сквозь сон Майя услышала пароходный гудок. Наспех одевшись, она побежала на пристань. В лицо дул холодный, пронизывающий ветер, Майя никак не могла согреться, хотя и шла быстро. На пристани ни души. Вдруг она увидела Семенчика! Он быстро шел навстречу, увидел, подбежал к ней, обнял:

— Мама!.. Здравствуй, мамочка!..

— Сынок… Приехал, наконец. Совсем запропастился. Еле дождалась.

— Не мог, мама, раньше приехать. Дела. — Семенчик взял мать за руку. — Я так скучал по тебе, если бы ты знала!

У ворот Шараповых Семенчик замедлил шаги, поглядывая на окна.

— Там тебя, сынок, никто не ждет, — сказала Майя.

Семенчик покраснел.

— Я была у них, разговаривала с их дочерью.

— С Настей? — вскинулся Семенчик. — О чем?..

Майя рассказала, что ее заставило пойти к Шараповым и как ее там встретили.

— А я и вправду послал ей письмо… Дней десять назад. Просил, чтобы и тебе сообщила, что скоро вернусь.

— По почте послал?

— Нет, через Петухова. Встретил его в Анняхе. Он из Якутска возвращался.

— Я видела урядника позавчера. Не передал, наверно, письмо! Или отцу сунул. Да еще наговорил о тебе с три короба. Злой он человек, лживый. Зря ты к нему обращался.

Петухов вернулся в Мачу с приятными вестями: от верных людей узнал в Якутске, что готовится восстание.

Услышав такое, Шарапов полез обниматься на радостях.

— От кого узнал?

— От знакомого. Он работает в военкомате, но до мозга костей наш. Я у него три дня жил.

— А когда начнут?

— Говорит, скоро-с. Он обещал прислать к нам человека.

— Кто такой? Я его знаю? — не отставал Шарапов.

— Наверно-с. Они просили не называть имени до поры до времени. Слово взяли. Клятву!..

После приезда Петухова к Шарапову зачастили богачи. Чаще других приходили Юшмин и Серкин. Они подолгу шептались с хозяином в горнице.

Петухов первым принес весть, что в Мачу вернулся комиссар.

— Один или с отрядом? — встрепенулся купец.

— Черт его знает. Видел одного.

Шарапов поручил Серкину разнюхать, зачем приехал комиссар и долго ли пробудет. Если привел отряд, то какова его численность и где он расположился.

Серкин трусил. Начал было отказываться, ссылаясь на неграмотность.

— Чего ты боишься? — в упор спросил Шарапов.

— Боязно, — признался Серкин, мигая глазами.

— Ничего, привыкай. Еще не то будет. Стрелять в большевиков придется! Тебе! Или в кустах отсидеться хочешь? — В голосе Шарапова прозвучала угроза.

На следующий вечер опять собрались у Шарапова. Серкин пришел с опозданием. Зато вид имел довольный: приказ исполнил. Никакого отряда комиссар не привел, пробудет в Маче дней пять. Собирается разгрузить шараповские склады и распределить товары по новым лавкам в соседние села.

Купец выслушал молча. Но гости видели, как побагровело у него лицо, на висках вздулись жилы. Казалось, из них вот-вот брызнет кровь.

— Шалишь, красный грабитель! — процедил он сквозь зубы и заметался по комнате.

Притихшие гости наблюдали за хозяином.

— Нынче ночью пустим красного петуха. Пусть лучше мое добро сгорит! А ты, — Шарапов показал на Серкина, — как толпа соберется, нож комиссаришке в спину… Понял?..

У Серкина от испуга задрожала челюсть:

— Да я сроду курицы не… А то человека…

— Не человек он, — зашипел Шарапов, страшно вращая глазами. — Не человек!..

Вконец растерявшийся мужик уже раскаивался, что позволил втянуть себя в этот круговорот. Совсем запутался. «Ведь новая власть меня не трогает, — подумал он. — Зачем же я на рожон лезу? Не кончится это добром».

— А, черт с тобой! — Шарапов махнул рукой. — Вы, Прохор Иванович, сделаете, что нужно. Подожжете склад. А когда комиссаришка прибежит тушить, прикончите его. Рука у вас твердая.

Петухов шумно выдохнул воздух:

— Будет исполнено!..

Расходились за полночь по одному.

Днем Семенчик побывал в ревкоме, потом вместе с Усовым произвел учет товаров, которые завтра нужно было распределить по лавкам, открытым в окрестных селах.

Вечером уставший сидел за ужином, когда принесли телеграмму. Держа ее в руках, Семенчик потирал лоб. Потом сказал:

— Мама, меня срочно вызывают в Якутск.

— Как же так? Ты ведь хотел побыть здесь дней пять-шесть.

— Вызывают, мама.

— Когда поедешь?

— Надо ехать сегодня, немедленно.

— А я тебе белье выстирала, но еще не гладила. Переночевал бы.

— Нельзя. Судя по всему, дело серьезное. Пойду предупрежу капитана парохода, — и Семенчик вышел.

Майя разогрела утюг и начала гладить белье. Надо было собрать сына в дорогу. Вскоре он вернулся.

— Видел капитана? — спросила Майя.

— Видел. Пароход готов к отплытию.

— Наступит ли когда-нибудь для тебя спокойная жизнь? — спросила Майя. — Или так и будешь мотаться?

— Ничего не поделаешь, время сейчас такое. Вот устроится жизнь, и мы с тобой спокойно вздохнем.

Майя подошла к сыну и молча погладила по голове. Сердце