Покоритесь воле Ночи - Глен Кук

– Тогда нужно этим заняться. Пошли, расскажешь по дороге.

– Что ты хочешь услышать?

– Объясни, что пережил, понятным языком и подробно. Хочу понять, почему со мной все иначе. Ты только посмотри!

Ветроходец успел разительно измениться: исчезла медузоподобная туша, бог пожертвовал двумя третьими своей массы и выбрал более сильный облик, который не столь затратно было поддерживать.

Теперь он напоминал гигантского лоснящегося головастика, готового отбросить остатки хвоста.

– Тут все просто. Ты человек, и когда перемещаешься ты, то всего-навсего срезаешь путь через владения Ночи, – объяснил Асгриммур. – А когда я там оказываюсь, часть меня словно возвращается домой. Изгнанница и Серый Странник – порождения Ночи. Свавар провел там в заточении многие века. Он напуган, Серый Странник и Изгнанница тоже, их тянет туда. И все мы видим обитающие там сущности – омерзительные души.

– Души? Так это ад? Или чистилище? Лимб?

– Быть может, и лимб – для богов. У Орудий две души, одну из них они берут с собой в наш мир, а вторую оставляют в Ночи. Для них это словно якорь. И эти души я вижу, когда мы оказываемся там.

– Неплохо, – рассеянно проговорила Герис, глядя в сторону. – На этот раз у него есть глаза. Он на нас смотрит… Пригнись! – Она дернула вознесшегося вниз.

Туда, где они стояли всего мгновение назад, ударил язык жабоподобного божества. Герис диву далась, как это ей удалось предугадать нападение Харулка. Может, из-за своих постоянных перемещений она так часто сталкивалась с Ночью, что стала особенно чувствительной?

– Что это я теряю время на посторонние мысли, когда эта тварь… Эй, элен-коферы! Почему не стреляете?

Асгриммур пытался что-то сказать.

– Ага. Ладно, не важно пока. Пошли.

Герис схватила вознесшегося за руку и потащила его к ближайшей баллисте, гордясь тем, что ей удалось запомнить, какая именно рука у него настоящая.

Баллисту сделали элен-коферы, и потому она была образцом технической мысли. Но собирали ее там, откуда до Ветроходца стрелы не долетят. Гномы, трудившиеся над орудием, сделали вид, что не понимают языка Герис.

Она начала браниться, но ее перебил Асгриммур:

– Не могли же они ее собирать на виду у божества, жаба их достала бы своим языком.

Герис поникла:

– Неужели все зря? Неужели я снова перемудрила?

– Снова?

– В первый раз. И что теперь делать?

– Иди к другой баллисте, она тоже установлена подальше от Орудия. Начинай. Когда все внимание Харулка полностью сосредоточится на тебе, эти гномы передвинут свою баллисту поближе.

– Ты так хорошо разбираешь их тарабарщину? Все понял?

– Догадываюсь кое о чем, исходя из ситуации. К тому же часть меня понимала гномий язык, когда еще жила отдельно.

– Ясно. Ты же с элен-коферами столько времени проторчал. Значит, начинаем. Иду к другой баллисте, а вы, мальчики, работайте. Прекрасно у вас получается.

Сын Ярнейна, Медяк, который занимался второй, самой большой баллистой, успел нахвататься от Герис, Асгриммура и Девятого Неизвестного фиральдийских словечек.

– Почему вы еще не выстрелили в эту проклятую тварь? – гневно спросила Герис.

– Нам велено не начинать, пока ты не появишься.

Герис пробормотала себе под нос: мол, теперь понятно, почему ее брат порой впадает в ярость.

– Ладно. Рассказывай, Медяк, что собираешься делать? И откуда у тебя такое имечко?

Остальные гномы захихикали. Герис с негодованием отметила про себя, что ее вопрос они поняли прекрасно, но потом вспомнила: элен-коферы могут, если им вздумается, благодаря волшебству понимать любой язык. Если они чего-то не понимают, то делают это намеренно.

– Неудачная шутка. Сделал одну глупость несколько сотен лет назад, – объяснил Медяк.

– Ладно. Захочу узнать – спрошу Железноглазого. Что вы делаете?

Кое-что было понятно и так: элен-коферы взводили тетиву, да так, что баллиста отчаянно скрипела.

– Для первого выстрела важнее всего скорость, – заявил Медяк. – А это снаряд, мы его подготовили, пока ждали.

Гном жестом подозвал Герис и показал ей баллисту – некое подобие огромного лука, изготовленного из слоистого рога. Рог этот принадлежал созданию, которое в срединном мире не водилось.

Натянув тетиву, элен-коферы занялись аккуратно разложенными на ровном пятачке стрелами. Герис насчитала восемь стрел, каждая четырнадцать футов длиной, диаметром от трех до шести дюймов. Гномы выбрали одну, самую толстую. Она напоминала мраморный стержень с бороздками и, казалось, была сделана изо льда. Наконечник длиной в три фута расширялся до фута в диаметре и формой напоминал шишку.

– Похоже на лед.

– Это и есть лед. Сначала мы тщательно заморозили стрелу, а потом связали особыми нитями – такие же использовались для радужного моста. Было бы сейчас солнечно, ты увидела бы, как чудесно она переливается.

– Но как лед повредит Ветроходцу? Он же бог зимы!

– При ударе лед растает и превратится в воду. Притом горячую. Одна толстая стрела расщепится на двадцать тонких, и в Орудие ударит двадцать водных струй. От такой боли он не сможет сосредоточиться.

Баллисту зарядили, а элен-коферы отошли, но недалеко – после первого выстрела им снова придется натягивать тетиву.

– Это была твоя идея, а мы только смастерили, – сказал Медяк. – Как и положено элен-коферам. Забирайся на почетное место и засади-ка старой жабе стрелу в глаз.

Герис отвели к баллисте и усадили в кресло – наверху и слева от основания ледяной стрелы.

– Видишь, у тебя под правой рукой два дубовых рычага, – объяснил Медяк. – Ближайший к тебе – предохранитель. Сначала нужно переключить его вперед. А как захочешь выстрелить, переключи второй. Именно в таком порядке – левый рычаг, правый рычаг. Иначе большая беда случится.

– Поняла. Ближайший рычаг вперед, потом второй, чтобы выстрелить.

Герис положила руку на предохранитель, похожий на рукоятку топора, и все свое внимание устремила на Орудие, которое, в свою очередь, устремило внимание на Герис.

Божество понимало, что сейчас произойдет, и готовилось отразить атаку. Харулк был предельно сосредоточен, он покинул Обитель Ночи окончательно. Борьба пойдет не на жизнь, а на смерть, и никакие иные события за всю историю девяти миров и Ночи значения не имеют. Здесь и сейчас настал решающий момент. Возможно, и для Герис, и для Ветроходца. Герис ощутила всю тяжесть того, что хранило в себе Орудие. Нельзя творить такое злодейство. Она – избранная…

Внезапно левую ягодицу словно что-то ужалило. Подскочив на месте, она посмотрела вниз.

– Дитя человеческое, собралась стрелять – стреляй, – подмигнул Медяк. – Левый рычаг, правый рычаг.