Боевая Академия: Карахан - Александр Пасацкий

Элли, и я веселым шагом иду на… то есть, в Рубиновый Город. Там сидит великий боевой маг с боевым псевдонимом Гудвин. Я хочу попасть домой в Сыктывкар, и очень надеюсь, что он меня вернет туда.

— А почему не в Пятигорск? — шепотом спросила Катя.

— Потому что там Лермонтова убили. Страшила, чего молчим?

— Я бы рад тебе помочь, девочка, но я сижу тут на шесте, как стриптизер, а мне никто деньги в трусы не сует, потому что я соломенный…. Вот если бы ты могла меня отсюда снять, я бы пошел с тобой.

— И на кой ляд ты мне нужен, чучело соломенное? У меня денег нет, а если бы даже были, я их никому никуда совать не собираюсь.

— Так, стоп, перерыв! — объявила Ханна. — Алиса, тебе не кажется, что все это звучит несколько странно?

— Думаешь? — закусила губу Безумная. — Хотя да, мне тоже сдается, что слегка бредом попахивает. Есть идеи?

— Сократить диалоги, и вычеркнуть из них все ненужное, — Лада взяла листок с текстом. — Попробую исправить, недаром я песни пишу. Серго, помоги, пожалуйста. Дайте нам минут десять.

Десять минут спустя

— Здравствуй, незнакомая девочка! Куда держишь путь?

— Здравствуй, пугало! Меня зовут Элли, и я веселым шагом иду в Рубиновый Город! Там живет великий волшебник Гудвин, и я хочу попросить его отправить меня домой в Карахан! Стоп, перерыв. Ну что, так уже лучше?

— Намного лучше, — одобрила Ханна. — Продолжай.

— А по-моему, скучновато, — зевнула Катя. — Прошлая версия звучала бредово, но зато интересно.

— Поддерживаю! — поднял руку Мендес, который все это время стоял в стороне, выдавая примерно одно слово раз в полтора часа. Немногословный старшекурсник оранжевого корпуса почти не принимал участие в активной деятельности коллектива, а просто внимательно за всем наблюдал, как и велела Чизуру.

— Не, ну я так не могу! — Алиса схватилась за голову. — Бредово, но интересно, адекватно- но не интересно! И как тут, бляха-муха, определиться вообще?

Коллектив молчал, не зная, как поддержать своего художественного руководителя. Один лишь Серго тихонько бренчал в углу на гитаре, ожидая своей очереди читать диалог.

— Попробуем все заново! — встряхнувшись, Алиса решительной рукой взяла листок с текстом. — Здравствуй, пугало.… Так… Слушайте, а может, просто сымпровизируем?

— Это как? — не понял Дима.

— Просто будем общаться между собой, как будто мы персонажи пьесы, а кто-то будет записывать диалоги. Вот, например, Ханна — злая волшебница…

— Да, я, кстати, так и не поняла, почему я должна играть злодейку.

— Да просто сердцем чую, что это прям твое…. Не отвлекаемся! Эй, злая волшебница Запада, Джен Псаки… то есть, просто злая волшебница. Я не буду делать то, что ты говоришь! Пошла на… подальше отсюда со своими желаниями! Ну, чего молчишь?

— А что я говорю тебе делать?

— Ты склоняешь меня к групповухе со своими стражниками.

— Чего?! — вытаращила глаза Ханна. — Минуточку, я что, плохо читала сценарий? Не было там никакой групповухи!

— Так мы же импровизируем, — напомнила Лада. — Значит, должна быть.

— Ох, ну, раз должна…. Слушай, Элли! Если ты сейчас же не пойдешь туда, и не сделаешь того, о чем я тебе говорю, то я… то я… Я подмешаю тебе в еду такого зелья, что ты превратишься в корову!

— Я не дам тебе это сделать, ты, злая старуха! Вот тебе!

— А-а-а-а! Ты совсем уже больная? Ты зачем мне в лицо водой плеснула?

— Так это было в сценарии.

— Я не поняла, мы импровизируем, или действуем по сценарию?

— И то, и другое.

— Все, с меня хватит! — обычно сдержанная, Ханна не выдержала. — Пусть кто-нибудь другой злую волшебницу играет! Надоело!

— Давай я попробую, — встала на ее место Катя. — Я буду не доброй волшебницей Севера, а злой. Эй, ты, Элли! Немедленно снимай свои желтые туфли! И все остальное — тоже!

— Ты что, из «этих»? — вытаращила глаза Лада. — Зачем все остальное?

— Да это же я так, образно.

— А-а-а-а…

— Я не буду ничего снимать, даже не надейся! — гордо заявила «Элли». — Вот тебе! И вот тебе! И вот еще! Катя, блин! По сюжету ты должна растаять после того, как я выплеснула на тебя воду, а не замораживать ее! Сейчас еще кто-нибудь поскользнется.

— Растаять? — задумчиво произнесла Ледяная Королева. — А, как мороженое на палочке, да?

— Именно!

— Н-у-у-у, ла-а-а-а-дно, я попробую… Ой, не надо… Ой, мне так жарко… Ой, мои бедра сами двигаются вперед, и хочется снять одежду… Ой, в горле пересохло, а внизу потоп…

— Кать, ты что сейчас делаешь?

— Таю.

— Как мороженое?

— Нет, как женщина от прикосновений любимого мужчины. Чувствуете, как запахло взрослой сказкой?

Еще десять минут спустя

— Я понимаю, что злую волшебницу больше некому играть, но если я попробую, и не получится — то больше не просите, — предупредила Лада.

— Да-да, как скажешь, — отмахнулась Алиса. — Итак, сцена: злая волшебница смотрит в зеркало, надевает на голову шляпу, и вызывает волков, чтобы те растерзали Элли и ее друзей. Серго, иди сюда!

— Слушайте, я, конечно, очень рад, что у вас все так хорошо получается, где наше обещанное выступление во время постановки?

— Будет в начале, в середине, и в конце. Сейчас еще не середина.

— Смотри мне, ты обещала!

— Я помню. Ну, поехали!

— Чего поехали? Где волки, которых надо рубить? Мне что, просто тупо топором махать? И вообще, где топор?

— Да, иногда хороший топор найти труднее, чем точку Джи.

— Катя, молчи! Берем другую сцену. Элли разговаривает с Гудвином, и просит у него вернуть ее домой. Начали!

— Кхм! Девочка, как ты посмела явиться сюда, да еще что-то просить? Я всемогущий волшебник!

— Извините, пожалуйста, мистер Гудвин, но тут, в брошюре социального обеспечения сказано, что любой житель Рубинового Города, оформивший заявку на вашей горячей линии, может надеяться на исполнение одного-единственного, самого заветного желания.

— Да, но только тот, кто вовремя платит налоги.

— Не надо опять про налоги, умоляю! — простонала Лада….

И еще десять минут спустя

— Значит, окончательное распределение ролей: Я — Элли, Катя — добрая волшебница Севера, Лада — злая волшебница Запада, Ханна — Гудвин. Все довольны?

Одобрительные возгласы.

— Осталось только найти добрую волшебницу Юга, — заметила Лада.

— Может, позвать Юко? — возникла в мозгу Кати прогрессивная мысль.

— Сбрендила? Она же еще ребенок! — возмутилась Ханна.

— И что? Ей все-то пару фраз выучить, и делать почти ничего не надо. И появится она в конце постановки, когда все основное уже отыграли.

— Так и поступим! — обрадовалась Алиса. И тут же широко зевнула, и потерла глаза. — Блин, устала я чего-то.… Давайте пока на сегодня закончим.

— Может, еще одну, последнюю сцену? — предложил Дима. — Ту,