Любовь против (не)любви - Салма Кальк

Да ещё и отец — женись, мол, уже на достойной деве с хорошим приданым, пора. И забудь всю эту свою дурь про дочку Торнхилла. Нужна рыжая — так и рыжие есть, и зеленоглазые, не такая уж и редкость. А чтоб отдали за тебя — так веди себя, как приличный человек, а не как дикарь с севера, чтоб дева сама за тебя захотела, тогда и отдадут.

И он даже уже начал подумывать в ту сторону… но решил съездить на Рождество к Телфордам. Примириться с дядюшкой — и с прочими. Вдруг Роб с женой приедут?

Роб с женой не приехали, но дядюшка Грегори хвалил Роба преизрядно — будто и не тот человек вовсе, которого Рон с детства знал. И границу хорошо стережёт, и хозяйство поднял, и всё-то у него в порядке. А Джон посмеялся и сказал — так это всё Кэт. Если бы не она — стоять бы Торнхиллу и по сей день в руинах.

Но вскоре стало не до смеха. Тётушка Маргарет преставилась за пару дней до Рождества, и на следующий день после праздника вылезла из могилы и пошла шастать по замку, словно живая. Ох и переполох-то поднялся, а она мало того, что сама бродила, будто ничего с ней не произошло, так ещё повадилась прислугу уводить. И с этим нужно было что-то делать.

Рон вспомнил о знакомом некроманте — парень был по возрасту, как он сам, посланник из Франкии при дворе её величества, задиристый, дерзкий, болтливый. Кому ещё справляться с нежитью, как не некроманту?

Бешеная скачка в столицу, просьба к королеве отпустить де Риньи — так его звали, а потом и вовсе страх божий — когда он взялся тащить отряд своими тайными некромантскими тропами, чтобы побыстрее. Побыстрее и вышло, но страху все натерпелись — не дай бог никому. А потом ещё пришлось бить разбойников — эта зараза не выводилась никогда, ни зимой, ни летом.

В Телфорд-Касле оказалось, что за время отсутствия Рона дядюшку хватил удар, а Роб успел приехать и отбыть вслед за матушкой туда, откуда не возвращаются. Это он, конечно, вытворил в своём неповторимом стиле — ну кто ж ещё, кроме него, потащился бы за возвращенцем?

Но это — ерунда. Главное — Кэт здесь. И утром Рон увидит её.

А утром оказалось, что ещё сильнее заматеревшая и заледеневшая Кэт нынче надежда и опора привезённого им самим некроманта. Потому что, видите ли, единственный маг на всю округу, и без неё — никуда. Ну да, какой там, к дьяволу, маг?

Но оказалось — ещё какой. Рон не знал, что некромант сотворил с Кэт, но она в ночь решительной битвы весьма бойко расправлялась с тётушкиным отрядом. Сам Рон выбрал такое место, где и опасность не слишком велика, и делать есть, что — защищал тамошнего священника, отца Мэтью, а от него тоже был толк, и весьма. И не очень-то видел, что там сотворил некромант с бывшей тётушкой Маргарет, но — тела всех возвращенцев наутро смирно лежали в церкви, а пепел, оставшийся от тётушки, некромант развеял над морскими волнами.

Как только завершилось всё это непростое дело — Рон тут же поймал Кэт и предложил ей выйти за него замуж. И снова получил обидный жесткий отказ. Не хочет, значит? Ну, он ещё придумает, что сделать, чтоб захотела. Но…

Когда Рон заподозрил, что между этими двумя — Кэт и некромантом — дело нечисто? Ну да, тренировались вместе, и вот дотренировались, голубки. А потом он и своими глазами видел, как они, не скрываясь совершенно, шли по замковому коридору, обнявшись. Ай да Кэт, ай да вдовушка! За него, значит, не хочет, а он, между прочим, ей предлагал не в постели поваляться и не призраков пожечь, а законный брак!

Ну, они сами виноваты. Решение пришло ночью, и поутру Рон принялся его осуществлять.

Некромант вполне поддался на его нехитрую ложь и согласился выехать из замка вместе со своим скарбом, мальчишками и слугой. Невелика хитрость — слуга не воин, мальчишки это мальчишки, а одного мага как-нибудь упокоим.

Но кто ж знал, что этот чёртов маг окажется так силён?

Рон не мешался в схватку, пока мог. Но это дьявольское отродье чем-то напугало обученного боевого коня, и тот мало того, что скинул Рона, так ещё и наступил ему на ногу со всей конской дури. Рон проорался, встал на ногу при помощи верного Джонни Палаша, оперся на палку и похромал поглядеть — что там с некромантом.

А некромант, скотина такая, сам едва живой, но смог как-то затащить Рона в свою некромантскую изнанку мира. Господи, как же там было страшно, а он ещё и ударил — почему-то он там мог и шевелиться, и ударить, сам же едва жив стоял!

Но — очевидно, господь услышал молитвы Рона, потому что кто-то вытащил их наружу. И что было дальше, Рон уже не помнил — потому что обеспамятел, и в себя пришёл только через сутки на постоялом дворе. Джонни Палаш со всей возможной конской скоростью тащил Рона домой, в столицу, и он же сказал, что некромант, скорее всего, помер, потому что был весь синий, и такие не жильцы.

Помер — это прекрасно. Это замечательно, это невероятно. Этим надо пользоваться.

Но пришлось смирно лежать дома и терпеть процедуры от мага-целителя. Он сказал, что сломанная нога срастётся, а вот след на лице…

Там не было раны — в нормальном смысле слова. Кожа всё равно что серой коркой покрылась, и оттуда иногда что-то шелушилось, такое же серое и противное. И ещё иногда что-то текло. Целитель говорил — ваше, мол, счастье, милорд, что глаз цел остался, но Рону было всё равно — он ощущал, что сам не остался цел, и целым, как раньше, уже не будет.

Ночью, во снах, приходили тени — убитых им людей, ещё кого-то — и говорили, что он уже почти их, и что скоро они получат его совсем. Чтобы спать без этих кошмарных снов, приходилось вечерами напиваться замертво.

Мать кудахтала — как же так. Отец злился — нарвался так нарвался. Ну да, нарвался. Но кто ж знал, что с этим дурацким магом так выйдет?

Но — маг в столицу не возвращался, и никто ничего о нём не знал. И это было прекрасно.

А потом