Костяные часы - Дэвид Митчелл

– Но ведь без Черного Вина вы утратите молодость и умрете в приюте для престарелых, – напоминает Осима.

– Этого не случится, если Пфеннингер или Константен остановят нас прежде, чем мы уничтожим Часовню Мрака. Ну что, приступим?

Один за другим мы проскальзываем в темную щель апертуры и попадаем на круглую каменную площадку шириной в десять шагов. В центре Циферблата горит Свеча – с немигающим пламенем, белая, в рост ребенка. Гнетущее чувство клаустрофобии вкупе с агорафобией, запах замкнутого пространства, разреженный воздух. Свет и цвет сочатся в апертуру, которую Д’Арнок придерживает, как занавес, впуская на Путь Камней сначала Холли, а потом Садаката с его смертоносным рюкзаком. На лице Садаката нервический восторг. Последним входит Осима, и на его лице – мрачное равнодушие.

– Это же не Часовня? – спрашивает Холли. – А почему здесь голос звучит еле слышно?

– Это Циферблат Пути Камней, – поясняю я, – первая ступень лестницы, ведущей в Часовню. Его края поглощают свет и звук, так что говорите погромче.

– Тут нет цвета, – замечает Холли. – Или мне чудится?

– Свеча монохромна. Она горит уже восемь веков.

Элайджа Д’Арнок запечатывает апертуру. В схлопывающемся просвете «Венера» Бронзино небрежно держит золотое яблоко. Путь назад закрыт. Теперь это место неприступнее любой крепости. Только Эстер или какой-нибудь последователь Пути Мрака способен распечатать апертуру, а без этого мы не сможем вернуться. С неожиданной болью вспоминаю, как в последний раз на этом Циферблате высвобождались наши с Эстер бестелесные души, а Джозеф Раймс гнался за нами по пятам. Наверное, сейчас об этом же вспоминает и Эстер, скрытая в сознании Осимы.

– В камни врезаны какие-то буквы, – говорит Холли.

– Алфавит катаров, – поясняю я. – Только читать его теперь не умеют даже ересиологи. В его основе – окситанский язык, который древнее баскского.

– Пфеннингер утверждает, что это молитва о Господнем воспоможении в строительстве Лестницы Иакова, – говорит Д’Арнок. – Слепой Катар думал, что именно ее и воссоздал. Не прикасайтесь к стенам. Их субстанция своеобразно реагирует на дискретную материю. – Он вытаскивает из кармана монетку и бросает за край Циферблата. Монетка исчезает в фосфоресцирующей вспышке. – На Пути Камней лучше не оступаться.

– И где же сам Путь? – спрашивает Осима.

– Он скрыт и постоянно меняет положение, не подпуская к себе посторонних. – Д’Арнок зажмуривается, открывает глазную чакру. – Минуточку. – Он медленно, мелкими шажками направляется к краю Циферблата, делает отрывистые пассы, как принято у последователей Пути Мрака, бормочет заклинание Откровения, потом, держась спиной к свече, осторожно сдвигается по кромке. – Нашел.

За краем Циферблата, примерно на фут выше его, возникает каменная плита размером со столешницу. Затем над ней появляется вторая ступень, третья, четвертая, уходящие куда-то в непроглядную тьму.

– Маринус, – шепчет мне на ухо Холли, – это технология или…

Я знаю, какое слово она не произносит.

– Если бы кто-то излечил Генриха Седьмого от туберкулеза с помощью этамбутола, или допустил бы Исаака Ньютона к телескопу Хаббла, или показал бы обычный трехмерный принтер завсегдатаям «Капитана Марло» в восьмидесятые годы прошлого века, то наверняка прозвучало бы слово на букву «эм». Как правило, магия – это самые обычные вещи, к которым еще просто не привыкли.

– Если профессор семантики не возражает, то предлагаю на время прервать семинар, – вмешивается Осима.

Элайджа Д’Арнок шагает первым; за ним следую я, потом Холли, Аркадий, Уналак и Садакат с десятью килограммами СН-9 в рюкзаке. Осима идет в арьергарде. На пятой или шестой ступени я оборачиваюсь, гляжу поверх голов, но Циферблата уже не видно. Неправильность Пути Камней какая-то неправильная. Иногда ступени резко и круто уходят вверх по спирали, как винтовая лестница в башне. Иногда длинные плиты образуют ровный пологий подъем. А в некоторых местах приходится перепрыгивать с одной плиты на другую, как по камням в реке. Лучше не думать о том, что можно оскользнуться. С меня градом льет пот. Видимость никудышная, мы будто взбираемся по узкой горной тропе ночью, в зернистом тумане. Камни испускают бледное сияние, похожее на свет Свечи, но только при нашем приближении, что создает иллюзию, будто Путь возникает по мере того, как мы по нему продвигаемся. В гнетущей тьме звучат голоса из моей метажизни. Отец на разговорной поздней латыни объясняет, как скормить пустельге садовую соню. Шо-лит-са, травница племени дувомишей, укоряет меня за неправильно сваренный корень. Сипло, по-вороньи отрывисто похохатывает Ари Гроте, повар и кладовщик из Дэдзимы. Их тела давно рассыпались в прах, а души унеслись к Последнему Морю. Мы с коллегами-хорологами заранее решили воздерживаться от обмена мыслями, чтобы нас не подслушали, но мне любопытно, слышат ли остальные голоса из прошлого. Впрочем, об этом лучше не спрашивать, чтобы не отвлекать от опасного восхождения. Тот, кто падает с Пути Камней, падает в никуда.

Наконец мы ступаем на чуть вогнутую плиту, единственный треугольник на Пути Мрака, и умещаемся на ней все вшестером.

– Добро пожаловать на Промежуточную станцию, – говорит Д’Арнок, и я вспоминаю, что именно так называла это место Иммакюле Константен, обращаясь к Джеко во время Первой Миссии.

– Ну вот, Садакат, отличное местечко, – заявляет Осима. – Отсюда все прекрасно видно. Если заляжешь в самой середине плиты, то увидишь незваных гостей прежде, чем заметят тебя.

Садакат кивает, смотрит на меня, дожидается моего согласия и говорит:

– Хорошо, мистер Осима. – Он усаживается, вытаскивает из рюкзака модифицированный айкуб и тонкий металлический цилиндр и устанавливает айкуб в угол треугольника, направленный вниз.

– Это зажигательная бомба? – с профессиональным любопытством осведомляется Д’Арнок.

– Это генератор маскировочного поля Глубинного Течения. – Садакат разворачивает над айкубом голографический экран и просматривает опции меню. – Детектор душ. – Слышится пронзительный звук, похожий на гоготание диких гусей. – Вот такой сигнал тревоги раздается, когда прибор обнаруживает присутствие незарегистрированной души, например вашей, мистер Д’Арнок. – Садакат пальцем прокручивает опции сбоку, экран над кубиком чуть вздрагивает, записывая мозговые волны Д’Арнока. – Ну вот, теперь можно отличить друга от врага.

– Умное устройство, – говорит Д’Арнок. – Сообразительное.

– Генератор не позволяет психозотерикам применять увещание, так что меня никто не заставит дезактивировать СН-девять. – Садакат откручивает крышечку металлического цилиндра. – А детектор предупредит меня и о подобной попытке, и о том, что пора взрывать зажигательную бомбу, вот эту самую. – Из нижнего конца цилиндра выдвигаются опорные стойки треноги, и Садакат устанавливает его на плиту. – В эту трубку упаковано десять кило СН-девять – вполне достаточно, чтобы превратить Путь Камней в огненную реку с температурой пятьсот градусов Цельсия. Как только гуси загогочут, – Садакат выразительно смотрит на Д’Арнока, – то начнется психоферно.