Эта безумная Вселенная - Эрик Фрэнк Рассел

— Вздор! — проворчал Седая Башка и сплюнул. — Если слишком много спать, обязательно приснится дурной сон.

— Быть может, все дело в том, что большинство моих обязанностей теперь исполняют другие — и справляются намного лучше. А я не сумел найти себе новое занятие. Если бы я был техником, то открыл бы дюжину профессий. К сожалению, у меня нет специальной подготовки. Кажется, настал подходящий момент для того, чтобы заняться одним личным делом — и тут ты можешь мне помочь.

— Что ты имеешь в виду?

— Много-много лет назад я написал стихотворение. Оно посвящено одной прекрасной вещи, из-за которой я здесь остался. Я точно не знаю, что имел в виду ее создатель. Более того, я даже не уверен, что вижу ее так, как он видел, но я написал стихи, попытался рассказать в них, что я чувствую, когда смотрю на его произведение.

— Хм-м-м! — сказал Седая Башка, которого не слишком заинтересовали слова Фандера.

— Я нашел выход скальной породы, его можно срезать так, чтобы получить плоскость, на которой я намерен вырезать свое стихотворение. Я бы хотел написать его дважды, на языках Марса и Земли. — После некоторых колебаний Фандер продолжал: — Надеюсь, никто не посчитает меня слишком самонадеянным. Прошло уже много лет с тех пор, как я писал стихи для всех, — возможно, это мой последний шанс.

— Я тебя понял, — ответил Седая Башка. — Ты хочешь, чтобы я написал твои слова на нашем языке, а ты их потом скопируешь?

— Да.

— Дай мне перо и блокнот. — Седая Башка с трудом опустился на камень, сказывались прожитые годы. Положив блокнот на колени, он взял в одну руку перо, а другой продолжал сжимать щупальце Фандера. — Я готов.

И он начал медленно писать, по мере того как образы Фандера появлялись в его сознании. Он намеренно выводил буквы покрупнее и не лепил их друг к другу. Закончив, протянул блокнот Фандеру.

— Асимметрично, — решил тот, посмотрев на диковинные угловатые буквы и впервые пожалев, что так и не научился писать на земном языке. — А ты не можешь поправить вот здесь, здесь и здесь?

— Но я записал то, что ты сказал.

— Нет, это лишь перевод того, что я сказал. Я бы хотел достичь видимой гармонии. Ты не мог бы попытаться еще раз?

И они начали все сначала. Лишь после четырнадцатой попытки Фандер остался доволен видом слов, смысла которых не понимал.

Он взял блокнот, нашел свой лучевой пистолет и направился к красивой вещи, поразившей когда-то его воображение. Затем при помощи пистолета он выровнял поверхность скалы. Далее запечатлел в камне свое стихотворение при помощи длинных причудливых завитков марсианского алфавита. Гораздо менее уверенно, но с величайшей тщательностью он выписал рядом земные буквы. Работа заняла много времени, и когда он заканчивал, за ним наблюдало более пятидесяти человек. Они ничего не сказали. В полнейшей тишине люди читали стихотворение и смотрели на красивую вещь. Они еще долго стояли, когда Фандер ушел.

На следующий день вся община пришла посмотреть на стихотворение Фандера. Люди появлялись по одному, и парами, и целыми группами — словно паломники тянулись к древнему храму. Они стояли и долго смотрели, просто смотрели, а потом молча уходили. Никто не восхвалял работу Фандера, никто не ругал его за то, что он начертал чуждые символы на земной скале. И единственный результат, который сначала было совсем непросто заметить, состоял в том, что люди с еще большей энергией и упрямством работали, возрождая цивилизацию.

И в этом смысле Фандер добился гораздо большего, чем сам предполагал.

На четырнадцатый год возродился страх перед чумой. Сани привезли издалека две семьи, и через неделю заболел ребенок.

Люди сразу же забили в набат, все работы прекратились, ту часть поселка, где жил больной, мигом объявили запретной зоной. Многие собрались все бросить и уйти. Корни возрождавшейся цивилизации были еще слишком непрочными.

Фандер разыскал вооруженных до зубов Седую Башку, Бегуна и Черныша, которые стояли напротив мрачной толпы.

— На изолированном участке около сотни человек, — говорил Седая Башка толпе. — Далеко не все они больны. Возможно, они не заболеют. В таком случае весьма вероятно, что и вы не заразитесь. Мы должны подождать и посмотреть, что произойдет. Давайте не будем принимать поспешных решений.

— Вы только послушайте его! — раздался голос из толпы. — Если бы у тебя не было иммунитета, тебе бы пришел конец пятьдесят лет назад.

— То же самое можно сказать про большинство собравшихся здесь, — парировал Седая Башка и огляделся по сторонам, держа наготове ружье, а его светлые глаза воинственно сверкали. — Да, я знаю, о чем говорю, поэтому никто не уйдет отсюда, пока мы не убедимся, что это и впрямь чума. — Он поудобнее перехватил ружье. — Кто-нибудь хочет поспорить с пулей?

Возражавший ему человек протиснулся в первый ряд. Это был загорелый мужчина крепкого сложения. Его темные глаза дерзко смотрели на Седую Башку.

— Пока есть жизнь, есть надежда. Если мы уйдем сейчас, то сможем вернуться, когда это будет безопасно, — да ты и сам знаешь. Так что ты меня не остановишь! — И, расправив широкие плечи, он пошел прочь.

Седая Башка уже навел на него ружье, когда почувствовал, как его коснулось щупальце Фандера. Несколько мгновений Седая Башка молча стоял, как будто слушал. Потом опустил ружье и крикнул вслед уходящему:

— Мы вместе с Дьяволом отправляемся к заболевшим. Мы идем навстречу проблемам, а не бежим от них. Если будем убегать, то никогда не сможем победить. — Толпа одобрительно загудела. — Поэтому мы постараемся выяснить, что произошло. Возможно, мы не сумеем ничего изменить, но хотя бы узнаем, какова ситуация.

Мужчина остановился, посмотрел на него и Фандера и сказал:

— Вы этого не сделаете.

— Почему?

— Вы можете заразиться. И какой будет от вас прок, если умрете?

— Но у меня же иммунитет! — напомнил Седая Башка.

— Дьявол может заболеть, — встрял кто-то еще.

— А кого это интересует? — поинтересовался Седая Башка.

Эта реплика вывела его противника из равновесия. Он немного подумал и неуверенно ответил:

— Я не вижу причин рисковать.

— Он рискует потому, что ему не наплевать, — резко ответил Седая Башка. — Да и я не герой — просто я уже слишком старый и бесполезный, чтобы бояться.

С этими словами он сошел с возвышения и решительно направился к охраняемой части поселка. Фандер скользил рядом. Мускулистый мужчина стоял, потрясенно глядя им вслед. Люди переминались с ноги на ногу, не зная, на что решиться. Некоторым хотелось броситься за Седой Башкой и Фандером и притащить их обратно. Бегун и Черныш попытались за ними последовать, но им запретили.

Никто из взрослых так и не заболел, никто не умер. Дети прошли через несколько стадий болезни, у них поднималась температура, их лихорадило, некоторые даже бредили, но в конце концов недуг отступил. И только через месяц после того, как поправился последний ребенок, Седая Башка и Фандер вышли из карантинной зоны.