КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

В марте 1956 года в Грузии в Тбилиси, Гори, Сухуми и Батуми прошли массовые выступления по случаю годовщины смерти Сталина. В основном это была молодежь, которая не соглашалась с критикой великого вождя… Было решено подавить возмущение. Военные разогнали манифестации. Погибло двадцать человек. КГБ задержал почти четыреста человек.

Признаки вольнодумства в Советском Союзе усилили антихрущевские настроения в руководстве страны. Критика Хрущевым Сталина, считали его противники, разрушительна для социализма, и эту критику надо остановить.

В 1957 году в Москве разгорелась борьба за власть между Хрущевым и его молодыми сторонниками, с одной стороны, и старой гвардией — с другой.

Председатель Совета министров Николай Александрович Булганин, первые заместители главы правительства Вячеслав Михайлович Молотов и Лазарь Моисеевич Каганович, заместитель председателя правительства Георгий Максимилианович Маленков считали, что Хрущев забрал себе слишком много власти, не считается с товарищами по президиуму ЦК, подавляет инициативу и самостоятельность, поэтому его надо освободить от должности первого секретаря. Да и вообще пост первого секретаря не нужен, партийное руководство должно быть коллективным.

18 июня 1957 года на заседании президиума ЦК Хрущеву предъявили все эти претензии. Расклад был не в пользу Хрущева. Семью голосами против четырех президиум проголосовал за освобождение Хрущева с поста первого секретаря.

Но Хрущев и не думал подчиняться этому решению. Серов и Жуков сыграли ключевую роль в его спасении.

С помощью председателя КГБ Серова и министра обороны Жукова в Москву самолетами военно-транспортной авиации со всей страны были доставлены члены ЦК — сторонники Хрущева. Они заставили президиум собрать пленум ЦК, на котором люди Хрущева составляли очевидное большинство. Остальные, увидев, чья берет, тотчас присоединились к победителю.

Молотов, Маленков, Булганин, Каганович думали, что партия автоматически примет их точку зрения, и ошиблись.

И ведь, казалось бы, разумные вещи говорили они в 1957-м: что формируется культ личности Хрущева, что нужна демократия и коллегиальность в партии, что лозунг «Догнать и перегнать Америку по мясу и молоку» просто глупый. Никто не стал их слушать, как они прежде не слушали других, пытавшихся критиковать партийный аппарат и вождей.

Молотов и другие так и не разобрались в характере партийного функционера. Всю жизнь занимались партийной работой, а сути созданной ими же самими партийной системы так и не поняли.

Первые секретари обкомов не хотели никакого либерализма в духовной жизни, но еще больше они боялись возвращения к сталинским временам, когда никто не был гарантирован от ареста. Молотов и другие в их глазах олицетворяли именно такую жизнь. Поэтому июньский пленум поддержал Хрущева. Никита Сергеевич тоже не у всех вызывал симпатии, но он открывал молодому поколению дорогу наверх, освобождая кабинеты от прежних хозяев.

Возможность опереться на КГБ была очень важной для Хрущева. Не зря он держал на этой должности лично преданного ему человека. Булганин и вся старая гвардия возражали против того, что КГБ подчиняется ЦК, то есть Хрущеву, а не Совету министров, то есть им, и что секретные документы КГБ поступают только в ЦК.

На это Хрущев говорил, что Комитет государственной безопасности — это политический орган и должен тяготеть к Центральному комитету партии. Что касается материалов госбезопасности, то Хрущев сообщил на пленуме ЦК: за три года в ЦК было получено от КГБ 2508 документов, в Совете министров 2316 документов. То есть правительство никто не обижает.

Хрущев сказал:

— Я прочел бумаг Серова больше, чем произведений Маркса, Энгельса и Ленина.

Это позволило Серову даже пошутить на одном из партийных активов КГБ: Никита Сергеевич постоянно жалуется, что он начисто лишен возможности изучать марксистскую литературу, так как все его время уходит на чтение разведывательной информации за подписью Серова!..

На пленуме член президиума ЦК, первый заместитель председателя Совета министров Сабуров рассказал, что антипартийная группа хотела сместить Серова с поста председателя КГБ и назначить на это место бывшего первого секретаря ЦК Белоруссии Николая Семеновича Патоличева или самого Булганина.

Кстати, Булганин начинал когда-то в ВЧК. Прослужил четыре года, в том числе в Особом отделе Туркестанского фронта, дослужился до должности заместителя начальника информационного отдела по транспорту ГПУ РСФСР, а в октябре 1922 году ушел из органов госбезопасности в Электротрест Высшего совета народного хозяйства.

— Мы ехали с Булганиным на Внуковский аэродром кого-то встречать, — рассказывал Сабуров на пленуме, — и он мне говорит, что не доверяет Серову, он на нас доносит, наверное. Я ему сказал: ты близок с товарищем Хрущевым, вместе с ним живешь, скажи ему, что надо принимать какие-то меры. И я в этом отношении не доверяю КГБ.

В стенограмме записано, что при этих словах Сабурова в зале зашумели. Раздались голоса:

— Если ничего не делаешь, пусть следят.

И кто-то ответил:

— Значит, что-то сделали, если боитесь доноса. Нечего бояться своих органов.

— Я говорил и Жукову, — продолжал Сабуров, — а он мне ответил: пусть попробует, я его в два счета снесу, и Лубянки не останется.

Это были крайне опасные для Жукова слова, и Хрущев их запомнил…

Все противники Хрущева были выброшены из политики. Оставили только героя Гражданской войны Ворошилова, который занимал номинальную должность председателя Президиума Верховного Совета СССР и никакой власти не имел. Молотова отправили послом в Монголию, Маленкова — директором гидроэлектростанции в Усть-Каменогорск на Алтае, Кагановича — управляющим трестом «Союзасбест» в город Асбест Свердловской области, Булганина — председателем Ставропольского совнархоза.

Они находились под наблюдением местных органов КГБ.

Генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов, бывший начальник одного из управлений НКВД, был арестован после крушения Берии. Его тоже судили как бериевца. Он пишет, что после суда осенью 1958 года его привели в кабинет Серова. Председатель КГБ сказал:

— Вас отправят во Владимирскую тюрьму. Если вы вспомните там о каких-нибудь подозрительных действиях или преступных приказах Молотова и Маленкова, сообщите мне.

ДЕЛО МАРШАЛА ЖУКОВА

Алексей Иванович Аджубей вспоминал, как летом 1957 года, на отдыхе в Крыму, за дружеским застольем министр обороны Жуков вдруг произнес здравицу в честь старого приятеля — председателя КГБ Серова, сказав при этом:

— Не забывай, Иван Александрович, что КГБ — глаза и уши армии!

Хрущев реагировал мгновенно. Он встал и подчеркнуто громко сказал:

— Запомните, товарищ Серов, КГБ — это глаза и уши партии.

Смысл этой реплики стал ясен позднее, когда Хрущев расстался сначала с Жуковым, а потом и с Серовым. Жукова, как более сильную фигуру, убрали с поля первым…