Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

– Да, сэр!

– Тогда выполняйте, – глаза Таггарта блеснули, он поправил шпагу. – Танец начинается.

Впечатление было такое, будто гроза разразилась прямо над их головами. Каждый удар грома заставлял содрогаться их тела, гулом отдавался в ушах и давал им понять, насколько сами они крошечны и хрупки. По расчетам Витуса, с момента их вступления в бой прошло полчаса. Что там на верхней палубе? Как идет сражение? Ему не терпелось заняться делом, и в то же время он беспокоился о здоровье сражающихся «соколов».

Бу-у-у-у-ммм!

Снова мощный удар всех пушек правого борта. Пушки откатились, и «Фалькон» накренился влево. Витус прикрыл ладонями уши, которые у него, как и у пробегавших мимо бомбардиров, были завязаны косынкой. Только против грохота это не помогало.

– Как лиса в западне! – крикнул Магистр.

– Что ты сказал?

– Попали, как лиса в западню! – еще раз прокричал маленький ученый. – Если они попадут нам ниже ватерлинии, мы через считаные секунды пойдем ко дну!

– Пока до этого не дошло. Если я не ошибаюсь, испанцы всего два или три раза пальнули из дальнобойных. И все закончилось недолетами.

Витус в который раз проверил, все ли в порядке на операционном столе, аккуратно разложил зажимы и пилы для костей. Все было под рукой: и перевязочный материал, и разного размера иглы для наложения швов. Скальпели, шины, щипцы, зажимы, крюки и пинцеты любого размера. Был также инструмент для извлечения пуль, на длинную тонкую ручку которого была насажена полая полусфера с острой кромкой. Инструмент вводили в пулевой канал и продвигали вращательными движениями, пытаясь захватить пулю. Если это удавалось – тем же манером его извлекали обратно. В качестве обезболивающего Витусу дали несколько бутылок бренди. Алкоголь был единственным анальгетиком, потому что опиума для Spongia somnifera совсем не осталось.

Буммм! – послышался отдаленный грохот. Наверное, очередной привет с дородной «Сеньоры». И снова загрохотало. Тут их судно содрогнулось всем корпусом. Попадание в «Фалькон»! Но куда именно попали? Все трое огляделись. В любой момент в трюмы могла хлынуть вода, и тогда они пойдут ко дну. Секунды тянулись мучительно долго, но самого страшного не произошло. Вместо этого с верхней палубы послышались возбужденные крики. Команды снять те или иные паруса звучали одна за другой, и вскоре корабль закружил на месте вокруг своей оси. Потом снова рявкнули пушки по правому борту «Фалькона».

– По крайней мере в долгу мы не остаемся, – усмехнулся Магистр. Он подслеповато моргал, потому что два из пяти фонарей, принесенных Витусом, упали на пол и разлетелись в куски.

– Уи, уи, – Коротышка принялся подбирать осколки.

В самом конце помещения, там, где трап вел наверх, на батарейную палубу, неожиданно появилась целая группа матросов. Они осторожно спускали по ступенькам двух раненых. Свет в перевязочной был довольно тусклым, однако Витус сразу заметил, что у одного из раненых совершенно безжизненный взгляд. Его голова свесилась на грудь и моталась туда-сюда. Витус решил, что моряк в состоянии шока.

– Положите его на стол.

– Да, сэр.

С другим дело обстояло куда хуже. У него оторвало руку по локоть. По обрубку руки обильно текла кровь.

– Магистр, зажимы! Быстрее!

– Я уже, – маленький ученый устраивал раненого на стуле.

Витус заставил себя говорить как можно спокойнее:

– Ну, как там наверху?.. И как вас зовут?

– Фулхен, Ганнер Фулхен! – вытянулся перед ним матрос. – Я с приятелями от третьей носовой пушки, – он улыбнулся. – Дела вроде идут неплохо, сэр. С самого начала первый офицер дал команду сосредоточить огонь на главной мачте «Сеньоры», нуда, а с третьего залпа мы ее срезали.

– Очень хорошо. Но, кажется, и мы кое-что схлопотали.

– Не о чем говорить, сэр! Одно вражеское попадание. Щепок много. Оба раненых – стрелки с левого борта, поэтому их и задело. Так вот, капитан сразу приказал развернуть корабль так, чтобы стрелкам по правому борту не было слишком жарко и могли вступить пушки с левого. Донам, как говорится, здорово досталось.

– Это успокаивает. А раненые есть?

– Насколько я знаю, нет, – Фулхен чуть ли не с сожалением пожал плечами.

– И слава Богу, – Витус перевел взгляд на Магистра, который на пару с Коротышкой почти профессионально обрабатывал обрубок руки матроса. Другой раненый, с остекленевшим взглядом, еще не пришел в себя.

– Что у него? – Витус пощупал пульс. Пульса нет. Приложил ухо к груди. Не дышит. Тогда он понял. – Этот матрос мертв.

Однако по какой же причине? Нигде нет ни капли крови, ни шрама, ни увечья, ни пореза, даже никаких кровоподтеков на теле. Только этот безжизненный взгляд. Витус закрыл ему глаза, перевернул матроса на живот и сразу понял причину смерти: у него оказались переломаны шейные позвонки. Какой-то летящий предмет с острыми гранями нанес парню смертельный удар... Большущая, длиной примерно в четыре вершка, гематома под затылком свидетельствовала об этом.

– Он мертв, сэр? – спросил стоявший за спиной Витуса Фулхен.

– Да. Снимите его со стола и положите на пол вон там, в углу. И можете быть свободны. Наверху вы нужнее.

– Да, сэр! – Фулхен козырнул и исчез вместе с остальными матросами.

Витус подошел к Магистру. Раненый сидел, сгорбившись на стуле, с остекленевшими глазами, однако вызвано это было, скорее всего, не болью. Об этом говорил хотя бы тот факт, что за короткое время матрос выпил почти полбутылки бренди.

– Он сейчас не в себе, – заметил Магистр, укладывая перевязанную руку раненого на стол и закрепляя ее зажимными винтами. – Сейчас он мало что чувствует.

– Хорошо. Я сделаю два серповидных надреза на обрубке руки – один спереди, один сзади.

После того как Витус сделал это, он убрал скальпелем сосуды и мышцы. Потом завернул лоскуты, закрывая расщепленную предплечную кость. Однако кровь продолжала капать с обрубка. Коротышка подскочил и затянул винты крепче.

– Спасибо Энано, а теперь подними лоскуты кожи раневыми крюками. Магистр возьми острый каутер и прижги рану.

После того как и это было сделано, Витус взялся за пилу и отхватил приличный кусок плечевой кости.

– Энано, убери раневые крюки, чтобы я смог опустить лоскуты кожи вниз и сшить над костью.

Покончив и с этим, он услышал какой-то непонятный звон в ушах и не знал, чем это объяснить. Позже он понял причину: это умолкли пушки у него над головой.

– Буду краток, «соколы»! Вы храбро сражались! – Таггарт стоял у поперечного релинга и смотрел на собравшихся на верхней палубе матросов. – Доны поджали хвост и бросились наутек. Мы их преследовать не станем, «соколы»! Мы, как и положено цивилизованным людям, поможем сначала нашим товарищам, чтобы они не пошли ко дну, – и он мотнул головой в ту сторону, где в какой-то миле от них безвольно покачивался на волнах перегруженный «Аргонавт».