Граница вечности - Кен Фоллетт

За кулисами Ленни сказал:

— Это было классно, парни! Мы еще так не играли.

Дейв взглянул на Валли, и они оба улыбнулись. С каждым концертом выступления группы становились все лучше.

Дейв удивился, что его сестра ждет в актерской раздевалке.

— Ну, как спектакль? — спросил он. — Извини, что не мог прийти.

— Мы не доиграли и первый акт, — сказала она. — Президента Кеннеди убили.

— Президента? — поразился Дейв. — Когда это произошло?

— Два часа назад.

Дейв подумал об их матери-американке.

— Мама расстроена?

— Ужасно.

— Кто стрелял?

— Никто не знает. Кеннеди был в Техасе, в городе Даллас.

— Никогда не слышал о нем.

Бас-гитарист Баз спросил:

— А что мы будем играть на бис?

— Мы не можем играть на бис, — сказал Ленни. — Это будет бестактно. Убили президента Кеннеди. Мы должны почтить его память минутой молчания или что-то в этом роде.

— Или исполнить грустную песню, — предложил Валли.

— Дейв, — вмешалась Иви, — ты знаешь, что надо делать.

— Я? — Он задумался и потом сказал: — Ну, конечно.

— Тогда пойдем.

Дейв вышел на сцену с Иви и включил в сеть гитару. Они вместе встали у микрофона. Остальные исполнители группы наблюдали за сценой.

Дейв заговорил в микрофон:

— Мы с сестрой наполовину англичане, наполовину американцы, но сегодня мы ощущаем себя полностью американцами. — Он сделал паузу. — Большинство из вас, вероятно, уже знают, что президента Кеннеди убили.

Он услышал, что в зале ахнули. Значит, некоторые еще не слышали, потом все стихли.

— Мы хотели бы исполнить особую песню, песню для всех нас, но прежде всего для американцев.

Он ударил по струнам, и Иви запела:

О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах

Что средь битвы мы шли на вечерней зарнице?

В зале стояла мертвая тишина.

В синем с россыпью звезд полосатый наш флаг Красно-белым огнем с баррикад вновь явится.

Голос Иви взволнованно дрожал.

Ночью сполох ракет на него бросал свет — Это подлым врагам был наш гордый ответ.

Дейв заметил, что некоторые люди в зале в открытую плакали.

Так скажи, неужели будет жить он всегда

Где земля храбрецов, где свободных страна?

— Спасибо, — сказал Дейв. — И благослови Господь Америку.

Марии не разрешили идти на похороны.

На следующий день после убийства была суббота. Как и большинство сотрудников Белого дома, она вышла на работу и вы подняла свои обязанности в пресс-службе со слезами на глазах. Никто этого не заметил, потому что половина народа плакали.

Она чувствовала себя лучше здесь, чем дома в одиночестве. Работа немного отвлекала от горя, а дел было пруд пруди: пресса во всем мире хотела знать каждую деталь похоронного ритуала.

Все показывали по телевидению. Миллионы американских семей весь уик-энд сидели перед телевизорами. Три канала отменили все свои обычные программы. Передавались только новости, связанные с убийством, а между выпусками новостей показывали документальные фильмы о Джоне Кеннеди, его жизни, семье, карьере и деятельности на посту президента. С безжалостной объективностью снова и снова транслировалась запись, как Джон и Жаклин приветствуют толпу в аэропорту «Лавфилд» в пятницу утром, за час до покушения, Мария вспомнила, как она праздно задала себе вопрос, поменялась бы она местами с Жаклин. Сейчас они обе потеряли его.

В воскресенье в полдень в подвале далласского полицейского управления главный подозреваемый Ли Харви Освальд сам был убит перед телевизионными камерами мелким мафиозо Джеком Руби. Зловещая тайна покрыла невероятную трагедию.

Днем в воскресенье Мария спросила Нелли Фордхэм, нужны ли им билеты на похороны.

— Дорогая, мне очень жаль, но никого из офиса не пригласили, — добродушно сказала Нелли. — Только Пьера Сэлинджера.

Мария была в отчаянии. Сердце у нее сжималось. Как она могла не быть там, когда человека, которого она любила, опускали в могилу?

— Я должна пойти. Я поговорю с Пьером.

— Это невозможно, — попыталась отговорить ее Нелли. — Совершенно невозможно.

В голосе Нелли слышались тревожные нотки. Она не просто советовала. Она боялась.

— Почему? — спросила Мария.

Нелли понизила голос:

— Жаклин знает о тебе.

До этого еще никто в офисе не говорил, что у Марии отношения с президентом, но в своей печали она не учла этого обстоятельства.

— Она не может знать. Я всегда была осторожна.

— Не спрашивай меня как. Я не имею представления.

— Я тебе не верю.

Нелли могла бы обидеться, но всего лишь грустно покачала головой.

— Из того немногого, что я понимаю в таких делах, могу судить, что жена всегда знает.

Марии хотелось немедленно все отрицать, но потом она подумала о секретаршах Дженни и Джерри, светских львицах Мэри Мейер и Джудит Кэмпбелл и других. Мария была уверена, что все они имели сексуальные отношения с президентом Кеннеди. Она не имела доказательств, но когда она видела их с ним, она догадывалась. И Жаклин обладала женской интуицией также.

Это значит, Мария не могла идти на похороны. Теперь ей стало ясно. Вдову нельзя заставлять видеть любовницу ее мужа в такое время. Мария поняла это с полной, безжалостной определенностью.

Так что в понедельник она осталась дома, чтобы все увидеть по телевизору.

Тело было выставлено для прощания в ротонде Капитолия. В половине одиннадцатого накрытый Государственным флагом гроб вынесли из здания и поместили на зарядный ящик, разновидность артиллерийского лафета, запряженный шестью белыми лошадьми. Затем процессия двинулась к Белому дому.

Два человека выделялись своим более высоким ростом в похоронной процессии: президент Франции Шарль де Голль и новый американский президент Линдон Джонсон.

Мария рыдала почти все три дня и выплакалась. Сейчас то, что она видела по телевизору, она воспринимала как пышное зрелище, шоу, организованное для остального мира. Ей сейчас было не до барабанов, флагов и военной формы. Она потеряла человека, источающего душевную теплоту, улыбчивого, сексуального, человека, у которого болит спина и есть морщинки в уголках карих глаз и у которого на краю ванны стоят резиновые уточки. Она его больше никогда не увидит. Впереди ее ждет длинная и пустая жизнь без него.