Война за «Асгард» - Кирилл Бенедиктов

– Ну, сбегай, – согласилась Янечкова. Продолжать поиски Фила самой ей совершенно не хотелось. – Только не встревай больше в споры о высоких технологиях, договорились?

– Хорошо, Дана! – Иван бодро вскочил с кресла. – Я мигом, Дана!

«А парню явно нравится звать меня по имени, – подумала Янечкова. – И еще он избегает смотреть мне прямо в глаза. Или я ничего не понимаю в маленьких мальчиках, или парнишка влюбился. В его возрасте это быстро. Тем более что духи „L'Aven-ture“ безотказно действуют и на арабских монархов, и на русских крепостных...»

Она опустила шторку, откинулась на спинку кресла и позволила себе немного расслабиться. Совсем чуть-чуть, пока не придет Карпентер. Скользкая сволочь, такая же мерзкая рептилия, как и серый чешуйчатый гад, свернувшийся вокруг ее запястья. Ну подожди, подумала Дана, я покажу тебе, кто из нас настоящая змея.

Ждать ей пришлось недолго. Сначала она услышала шаги – тяжелые, уверенные, сразу напомнившие ей о том, каким здоровым и сильным оказался прикидывавшийся рекламным мальчиком Карпентер, когда дело дошло до рукопашной схватки. Шаги остановились напротив ее кресла, кто-то осторожно поскреб пальцем опущенную шторку. Дана непроизвольно затаила дыхание.

Шторка с мягким шорохом скользнула вверх, и Фил заглянул к ней в кабинку. Такой же прилизанный и аккуратный, как всегда, – идеально выглаженный воротничок стальной, под цвет глаз, сорочки, элегантный песочный галстук, широкий ремень из воловьей кожи, свободные клубные брюки, дорогие мокасины. Дана, не торопясь, подтянула под себя ноги, освобождая ему проход. Карпентер протиснулся – почти грациозно, несмотря на то, что пространство между рядами кресел не оставляло свободы для маневра.

– Рад тебя видеть, – сказал он тоном, подразумевавшим, что Дана оторвала его от чрезвычайно важных и срочных дел. – Что у вас наверху?

– Роберт просил меня кое-что тебе передать. Кое-что конфиденциальное .

– Выйди, – не оборачиваясь, приказал Фил. Иван, топтавшийся у него за спиной, тотчас же сделал шаг назад. – И присмотри, чтобы рядом никто не околачивался.

– Большой Хэллоуин состоится на сутки раньше, – сообщила Дана. – Тридцатого октября. Информация пока закрыта, но, если хочешь, можешь поделиться ею с кем-нибудь из журналистов. Утечка санкционирована боссом.

Карпентер посмотрел на нее странным взглядом. Дане показалось, что если он и удивлен, то не ее словами, а чем-то другим. Только вот чем?

– Забавно, – произнес наконец Фил. – И когда же об этом стало известно?

«Он знал, – подумала Янечкова. – Он узнал о переносе намного раньше. Не от своих ли настоящих хозяев? »

– Спроси чего полегче. Мне сказали часа два назад, но я думаю, что иерархи приняли решение сразу после нашего отлета.

Карпентер мрачно кивнул.

– Что-нибудь еще?

Дана расшифровала эту фразу как «если тебе больше нечего мне сказать, проваливай обратно наверх, и поскорее». Ну нет, дорогуша, подумала она, я тебе еще сюрприз припасла...

– Да, – напряженным голосом произнесла она. – Вот это.

Не торопясь, расстегнула замочек на запястье и хорошо рассчитанным движением швырнула браслет в собеседника. Серая змейка мелькнула в свете лампы и пропала в дернувшейся ладони Карпентера.

– Как прикажешь тебя понимать? – медленно спросил он, в упор разглядывая ее своими холодноватыми, невыразительными глазами. Янечкову передернуло, как от прикосновения лягушачьей лапки.

– А ты еще не догадался? Я отказываюсь.

Она продумала тактику разговора еще наверху, в темноте и тишине медблока. Зная Фила не один год, Дана предполагала, что он потребует объяснений, попробует разговорить ее, заставит выплеснуть все накопившиеся страхи и сомнения – иными словами, расписаться в собственной слабости. А когда это произойдет, выложит на стол два-три припрятанных в рукаве туза и быстро докажет ей, кто здесь хозяин положения. Он наверняка предусмотрел такую возможность и тоже подготовился к ней заранее. Поэтому единственной верной тактикой было сломать его игру с самого начала.

Фил молча ждал продолжения. Дана так же молча смотрела на него, демонстративно давая понять, что следующий ход – за ним. Поединок взглядов продолжался минуты полторы, потом Карпентер сдался.

– Нервишки не выдержали? – поинтересовался он. – Как-то не верится, извини. Неужели гуляш по-будапештски готовить легче?

Дана презрительно усмехнулась. Специально меня злит, подумала она. Пусть старается, пусть думает, что может вывести меня из равновесия. После того, что я сегодня выдержала, это вряд ли кому-то удастся.

– Ну так ты соизволишь объяснить, в чем, собственно, Дело? – не выдержал наконец Фил. – Или будешь корчить из себя непорочную деву?

Мы уже богохульствуем, отметила про себя Янечкова. Один – ноль в мою пользу. Что ж, гаденыш, это только начало.

– Мог бы и сам догадаться, – равнодушно обронила она. – Кое-что изменилось, не так ли?

Карпентер сморщился, как если бы у него вдруг заныл зуб.

– Так ты из-за этого... Из-за того, что Большой Хэллоуин будет завтра?

Дана посмотрела на него с брезгливой жалостью.

– Минус сутки, милый, – сказала она ровно. – Минус сутки. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Главное – не вдавайся в объяснения, шептал ей внутренний голос. Заканчивай каждую реплику вопросом, вынуждай его отвечать, а не спрашивать. Он уже поплыл, еще немного – и ты сможешь сделать с ним все, что тебе потребуется.

Но Фил тоже кое-что соображал в искусстве умной беседы.

– Боишься не успеть? – спросил он, понимающе прищурившись. И оборвал фразу, передав пас Янечковой.

Вместо ответа Дана поднялась с кресла, расправила платье. В переводе с языка жестов это означало: «Я по горло сыта твоим обществом, hasta la vista, baby»[22]. Карпентер, окончательно потеряв самообладание, схватил ее за руку и резко дернул вниз. Голова ее мотнулась вниз, как у сорвавшейся с нити марионетки.

– Только не нужно устраивать мне сцен, – прошипел Фил. – Ты что, забыла, что тебя ожидает, если ты вздумаешь отказаться?

– А что ожидает тебя? —усмехнулась Дана. – Может, расскажешь?

Несколько мгновений он глядел на нее так, словно хотел придушить прямо здесь, в кабинке. Потом глубоко вздохнул и расслабился.

– Ладно, – процедил Карпентер сквозь зубы. – Чего ты добиваешься?

Ну вот, подумала Янечкова, уже лучше. Теперь, когда противник de facto[23]признал, что находится в зависимом положении, можно перейти к предъявлению ультиматума.

– То, чего ты добиваешься, невозможно, – нехотя проговорила она наконец. – За те несколько часов, что мы проведем на «Асгарде», к компьютеру не подберется даже Джеймс Бонд.