Создана для любви - Конни Мейсон

– Э… Надеюсь, у вас есть более подходящая одежда, сударыня. Боюсь, если вы появитесь на борту в таком виде, мои матросы начисто забудут о своих обязанностях.

Только теперь Алекса вспомнила о своем одеянии. Она густо покраснела под теплым взглядом Мака, искрящиеся глаза которого скользили по ее скудно прикрытому телу, наслаждаясь тем, что видят.

– Остался… еще матросский костюм, который давал мне Адам. Я сейчас же переоденусь.

Алекса встала с кресла и уже почти подошла к двери, как вдруг обернулась и спросила:

– По поводу Адама. Он с Лисом, да?

Мак, посерьезнев, кивнул.

– Лис получил приказ от капитана Джонса возвращаться в американские воды, и Адам отправился вместе с ним. Капитану не нравилось, насколько интенсивными стали поиски Лиса. Что до Адама, то ему уже давно пора было возвращаться домой.

– А как же его наследство?

– Он с самого начала не намеревался надолго задерживаться в Англии. Зéмли он отписал дальнему родственнику, а титул и деньги по многим причинам оставил себе.

– Так вот, значит, каков конец этой истории, – обреченно проговорила Алекса. – Я больше никогда его не увижу. Он… ничего не просил мне передать?

– Нет, сударыня. Мне очень жаль.

– Не извиняйтесь, Мак, – изобразив улыбку, проговорила Алекса. – Полагаю, все, что он хотел мне сказать, было четко и ясно произнесено прошлой ночью.

Алекса думала о том, как холодно и поверхностно Адам занимался с ней любовью в последний раз и что он пытался этим передать. Безразличие графа говорило: она для него просто теплое тело и его интерес к ней обусловлен исключительно близкой связью с Джоном Эшли, ее отцом. С помощью Алексы Адаму наконец удалось отомстить за смерть своего отца. Теперь он мог спокойно жить дальше, позабыв о ней, как будто ее никогда и не существовало. И что ему до того, что он оставил ей частичку себя. Алекса чувствовала: ребенок, которого носит под сердцем, уже становится для нее самым главным в жизни.

Глубоко вздохнув, девушка уняла дрожь, разбивавшую ее тело, и вышла из комнаты. Оставшись в кабинете в одиночестве, Мак проклял тот день, когда познакомился с Адамом Фоксвортом и согласился на его безрассудную авантюру.

На полпути вверх по лестнице Алекса вдруг замерла, и каждый нерв ее тела затрепетал от новой мысли. Существовал один, пускай и призрачный шанс, что отец ее ребенка – Лис, а не Адам!

5

Лондон, 1778 год

Учитывая свой нетрадиционный наряд, Алекса была благодарна, что Мак повез ее в отцовский дом в закрытом экипаже. Поскольку лондонский сезон только начался, она могла рассчитывать – отец будет в их городском особняке, расположенном на фешенебельной площади рядом с парком. Девушка молилась, чтобы ее приезд остался незамеченным, ибо скоро ее имя могло оказаться на языке у каждой лондонской сплетницы.

Когда они остановились у ворот огромного двухэтажного особняка, Мак пожелал проводить Алексу до дверей, но та быстро его отговорила.

– Нет, Мак, – покачала головой Алекса. – Для всех будет лучше, если вы останетесь в тени. Я понятия не имею, как отреагирует мой отец и что он может сделать.

– Но ведь он не причинит вам вреда, не так ли? – обеспокоенно спросил Мак.

Если верить Адаму, Джон Эшли – дьявол во плоти.

– Я его единственная дочь, Мак, – с уверенностью ответила Алекса. – Он не накажет меня за то, над чем я была не властна.

Мак очень в этом сомневался, однако у него не оставалось иного выбора, кроме как позволить Алексе сделать по-своему.

– Хорошо, Алекса, вы лучше знаете своего отца. Но если вдруг вам понадобится моя помощь, я две недели поживу в «Оленьем роге», перед тем как покинуть Лондон.

– Вы… увидите Адама в ближайшее время? – не сдержалась Алекса. Ей захотелось откусить себе язык за эти слова, и она отвернулась, чтобы не видеть жалостливого взгляда Мака.

– Вряд ли, Алекса. Но если мы все-таки встретимся, хотите, чтобы я ему что-то передал?

– Нет, – неубедительно солгала Алекса. – Чем скорее я забуду о нем и вернусь к нормальной жизни, тем лучше. Уверена, мы с Чарльзом поженимся, как только он узнает о моем возвращении.

Эти слова были сказаны с такими отвагой и убежденностью, что Мак не мог не запечатлеть на лбу Алексы благоговейный поцелуй.

– Будьте счастливы, сударыня!

С глубокой печалью в глазах Мак наблюдал, как Алекса покидает экипаж, и, когда за ней захлопнулась дверца, он понял: дольше оставаться здесь ему нельзя. Она завладела его сердцем с той самой минуты, как он впервые увидел ее. Будь он одного с нею ранга, то предложил бы ей руку и сердце, вместо того чтобы возвращать ее домой по приказу Адама. Но Мак понимал: его мечты несбыточны. Он всего лишь один из десяти отпрысков бедных ирландских иммигрантов. Ему нечего предложить Алексе, кроме любви. Пускай уж лучше выйдет за своего Чарльза и займет законное место в высшем обществе. Знай он с самого начала, насколько глубоки его чувства к прекрасной Алексе, он бы ни за что не позволил Адаму осуществить коварный план мести и воздать за смерть отца, надругавшись над невинным телом леди Эшли. Дружба дружбой, но тогда бы он дрался с Адамом не на жизнь, а на смерть, лишь бы не позволить ему обесчестить Алексу.

Берясь дрожащими пальцами за массивное медное кольцо, Алекса чувствовала, что все ее хрупкое тело отчаянно лихорадит. Почему ей так страшно? – спрашивала она себя. Она пришла домой, и отец, безусловно, будет рад увидеть ее живой и здоровой. Постучав три раза, Алекса отошла от двери и стала ждать.

Через несколько минут дверь приоткрылась и на пороге показалась приятная пожилая женщина, одетая в черное платье с пышным белым фартуком, который так сиял чистотой, что резало глаза. Седые волосы женщины были собраны в аккуратный узел, а темные глаза смотрели на потрепанную посетительницу с сочувствием.

– Попрошаек кормят с заднего входа, – беззлобно сказала она и хотела уже закрыть двери.

– Мэдди, стой, это же я! – в смятении вскричала Алекса. – Я вернулась домой!

Экономка узнала госпожу, как только услышала ее голос.

– Ах, миледи Алекса! – воскликнула она, закрывая фартуком лицо. – Вы вернулись!

Алекса вошла в дом, закрыв за собой двери, после чего заключила рыдающую Мэдди в объятия. Мэдди служила у них экономкой, сколько Алекса себя помнила, и старалась по возможности заменить ей мать. Когда отец Алексы был чересчур занят, Мэдди окружала наполовину осиротевшего ребенка любовью и пониманием.

– Я дома, Мэдди, – вполголоса утешала Алекса. – Не убивайтесь так, со мной ничего плохого не случилось.

– Но записка, миледи! В записке, которую получил ваш отец, говорилось, что вас… вас…

– Мы поговорим об этом позже, Мэдди, – сказала Алекса, осознавая всю жестокость Адама. Очевидно, в своей записке Джону Эшли он ясно изложил, как намерен поступить с его дочерью. – Сначала мне нужно поговорить с отцом. Он дома?