Аня из Шумящих Тополей - Люси Мод Монтгомери

В тот вечер на Элизабет было новое платье красивого темно-красного цвета — они действительно хорошо ее одевают, — и она сказала с грустью: «Когда я надела его сегодня, мисс Ширли, то подумала, что выгляжу чуточку хорошенькой и что хорошо бы папа мог меня видеть. Конечно, он увидит меня в Завтра, но иногда мне кажется, что оно слишком уж долго не наступает. Я хотела бы, чтобы мы, мисс Ширли, могли немного поторопить время».

А теперь, любимейший, я должна решить несколько задачек по геометрии. Они заняли место того, что Ребекка Дью называет моими «литературными трудами». Призрак, который преследует меня изо дня в день, — ужас перед тем, что в классе неожиданно выскочит задачка, которую я не смогу решить. Что сказали бы тогда Прингли… о, что они сказали бы тогда!

Пока же — поскольку ты питаешь любовь ко мне и к кошачьему роду — молись за несчастного, убитого горем кота, подвергающегося жестокому обращению. На днях в кладовой под ногами у Ребекки Дью прошмыгнула мышка, и с тех пор Ребекка кипит негодованием. «Этот Кот ничего не делает — только ест да спит! А дом прямо-таки кишит мышами. Это поистине последняя капля!» Так что теперь она гоняет его с места на место, не дает спать на его любимой подушке и — я знаю точно, так как поймала ее на этом, — выпуская его во двор, помогает ему, отнюдь не любезно, ногой.

Однажды в пятницу вечером, на исходе довольно теплого и солнечного декабрьского дня, Аня отправилась в Лоувэйл. Все началось с того, что Уилфред Брайс, живший в тех местах у своего дяди, робко спросил ее, не хочет ли она поехать вместе с ним после школы, чтобы присутствовать на церковном ужине с индейкой и провести субботу у него дома. И Аня согласилась в надежде, что ей, возможно, удастся повлиять на упомянутого дядю, с тем чтобы он разрешил Уилфреду продолжить учебу в средней школе. Уилфред боялся, что ему не позволят вернуться в класс в новом году. Это был умный и целеустремленный мальчик, и Аня испытывала к нему особый интерес.

Нельзя сказать, что Аня провела время в Лоувэйле исключительно приятно — дядя и тетя Уилфреда были людьми довольно чудаковатыми и неотесанными, — и ее радовало лишь явное удовольствие, какое она доставила своим приездом самому мальчику. Субботнее утро выдалось на редкость мрачным и унылым, с сильным ветром и снегопадом, и сначала Аня растерялась: как она проведет этот день? Накануне, в пятницу, ужин с индейкой закончился поздно, и теперь она чувствовала себя утомленной и невыспавшейся. Уилфред должен был помогать дяде на скотном дворе, а в доме нигде не было видно ни одной книжки. И тогда она подумала о старом, видавшем виды, матросском сундучке, который накануне попался ей на глаза в углу лестничной площадки, и вспомнила о просьбе миссис Стэнтон.

Миссис Стэнтон писала историю острова Принца Эдуарда и спрашивала Аню, не слышала ли та о сохранившихся у кого-нибудь старых дневниках и документах, которые могли бы быть полезны в этой работе.

— У Принглей, разумеется, полно материалов, которые я могла бы использовать, — сказала она Ане. — Но у них я ничего не хочу просить. Прингли и Стэнтоны, знаете ли, никогда не были друзьями.

— К сожалению, я тоже не могу обратиться к ним, — заметила Аня.

— О, этого я от вас и не ожидаю. Все, чего я хочу, — это чтобы вы были внимательны, когда посещаете дома других людей. Если вы найдете какие-нибудь старые дневники, карты и прочее в этом роде, попросите их на время для меня. Вы и представить не можете, какие любопытные сведения я нахожу в старых дневниках — маленькие фрагменты реальной жизни, делающие первых поселенцев такими близкими нам. Я хочу получить побольше подобных сведений для моей книги, наряду со статистическими данными и генеалогическими таблицами.

Аня спросила миссис Брайс, тетю Уилфреда, не сохранилось ли у них в доме каких-нибудь старых записей. Миссис Брайс покачала головой.

— Нет, насколько я знаю… Вот разве только, — добавила она, оживляясь, — сундучок старого дядюшки Энди наверху — в нем может найтись что-нибудь. Он плавал вместе с капитаном Эйбрахамом Принглем. Пойду спрошу Дункана, нельзя ли вам порыться в этом сундучке.

Дункан велел передать, что она может «рыться» сколько хочет и если найдет какие-нибудь документы, взять их себе. Все равно он собирался сжечь все содержимое и употребить сундук для хранения инструментов. Воспользовавшись этим разрешением, Аня «порылась», но все, что ей удалось найти, — это старый пожелтевший дневник, или судовой журнал, который Энди Брайс, похоже, вел все годы, проведенные им в море. Аня коротала ненастный день, с интересом и удовольствием читая записи в этом дневнике. Энди был сведущ в морской науке и совершил немало плаваний с капитаном Эйбрахамом Принглем, которым чрезвычайно восхищался. Дневник был полон грешащих против орфографии и грамматики похвал храбрости и находчивости капитана, проявленных им в плаваниях, — особенно в одном, крайне трудном, вокруг мыса Горн. Однако восхищение Энди, судя по всему, не распространялось на Майрома, брата Эйбрахама, который также был капитаном, но другого судна.

"Сегодня вечером у Майрома. Жена разозлила его, и он выплеснул ей в лицо стакан воды.

Майром снова дома. Его корабль сгорел, и они пересели в шлюпки. Чуть не умерли с голода. Под конец съели Джонаса Селкирка, который застрелился. Ели его, пока их не подобрала «Мэри Дж.». Майром сам мне рассказал. Видать, считал, что это хорошая шутка".

Аня содрогнулась, читая этот последний абзац, казавшийся особенно ужасающим из-за той бесстрастной манеры, в которой Энди излагал мрачные факты. Затем она погрузилась в задумчивость. В дневнике не было ничего, что могло бы пригодиться миссис Стэнтон, но не вызовет ли он интерес у мисс Сары и мисс Эллен? Ведь в нем так много говорится об их обожаемом отце. Что, если она пошлет этот дневник им? Дункан Брайс позволил ей делать с этими записями все, что она захочет.

Нет, она не станет посылать им дневник. Зачем ей пытаться доставить им удовольствие и потакать их нелепой гордости, которая и так велика — без всякой дополнительной пищи? Они твердо решили выжить ее из школы, и это у них получается. Они и весь их клан нанесли ей поражение.

Вечером Уилфред отвез ее назад, в Шумящие Тополя. Оба чувствовали себя счастливыми. Аня сумела уговорить Дункана Брайса позволить Уилфреду закончить этот учебный год в средней школе.

— Тогда я поступлю на год в учительскую семинарию, а потом буду преподавать и сам учиться, — улыбаясь, сказал Уилфред. — Как смогу я отблагодарить вас, мисс Ширли? Дядя не послушал бы никого другого, но вы ему нравитесь. Он сказал мне, когда мы с ним были на скотном дворе: «Рыжеволосые женщины всегда могут добиться от меня всего, чего им хочется». Но я не думаю, что это из-за ваших волос, мисс Ширли, хотя они очень красивые. Это просто потому, что это… вы.

В два часа ночи Аня проснулась и решила, что все же пошлет дневник Энди Брайса хозяйкам Кленового Холма. В конце концов, старые леди ей чем-то немного симпатичны. А у них нет почти ничего, что согревало бы душу, — только их гордость за отца… В три часа она снова проснулась и решила, что не пошлет. Мисс Сара притворяется глухой! Вот уж действительно!.. В четыре она опять изменила свои намерения… В конце концов она решила, что пошлет дневник. Она не будет мелочной. Быть мелочной — как Паи — казалось Ане поистине отвратительным.