Нарушенное обещание - Гейл Кэй

— Может быть, ты хочешь присесть и отдохнуть? — тихо спросила она.

Кэм окинул взглядом танцзал и увидел множество мужчин, жадными глазами следящих за Холли.

Нет, Кэм не мог себе даже представить, что Холли будет танцевать с кем-то другим. Выпустить ее из рук — значит испортить себе весь праздник.

Нет, Кэм хотел, чтобы эта женщина принадлежала только ему одному. Грозным взглядом он дал понять своим потенциальным соперникам, что им не стоит даже надеяться на танец с Холли. Если кто-либо хотя бы попытается перейти ему дорогу, то сильно об этом пожалеет.

— Нет, я хочу танцевать, — ответил Кэм. Честно говоря, ему хотелось гораздо большего от Холли, но об этом не могло быть и речи.

Вероятно, ее бабушка была права, предупреждая его держаться подальше от Холли. Он поступил бы благоразумно, если бы последовал этому совету. Над этим стоит задуматься, сказал себе Кэм. И он обязательно именно так и поступит, как только к нему вернется способность разумно мыслить.

Весь вечер Холли танцевала только с Кэмом и нисколько не огорчалась по этому поводу. Всего лишь один танец он уступил какому-то старику лет за восемьдесят, и его можно было не опасаться.

Последний танец Холли вновь танцевала с Кэмом, прижавшись щекой к его широкой груди. Как хорошо ей было в его объятиях! Приглушенно звучала какая-то медленная романтическая мелодия. Но Холли ее почти не слышала, как и не замечала никого вокруг. Ей казалось, что в зале были только она и Кэм. Он наклонил голову, и Холли коснулась лбом его колючей щеки. Кэм еще крепче прижал ее к себе, как это было в ту ночь, когда они поцеловались на крыльце дома бабушки, и положил руку Холли себе на шею. Ее пальцы тут же скользнули по его волосам и запутались в кудрях, спускавшихся на ворот рубашки. Холли покачивалась в такт музыке, закрыв глаза и мечтая о том, чтобы эта мелодия звучала вечно.

Если бы бабушка сейчас их увидела и в ее руках вновь оказалось бы ружье, она наверняка пристрелила бы Кэма на месте. Бедняга Кэм как минимум несколько недель не смог бы сидеть, а бабуля провела бы свои оставшиеся дни за решеткой.

Холли молила Бога, чтобы бабушка как можно дольше не появлялась.

Танец закончился, но Кэм продолжал обнимать Холли.

— Давай поедим домашнего мороженого, и пусть твои ноги, которые я оттоптал, отдохнут. Согласна? — спросил Кэм, выводя Холли из танцевального круга.

О чем это он говорит? Он вовсе не наступал ей на ноги. А даже если бы и наступал, она бы этого все равно не заметила. А предложение поесть мороженого было просто отличным.

— Конечно. С удовольствием.

Кроме того, если бы бабушка застала их вместе за поеданием мороженого, то ей это показалось бы более невинным занятием, чем танцы. Хотя Холли была уверена: что бы она ни делала вместе с Кэмом, невинным это назвать было нельзя. Ведь одно его появление заставляло ее трепетать.

— Какое твое любимое мороженое? — спросил Кэм, когда они подошли к киоску.

— Шоколадное, — ответила Холли. — И чем больше шоколада, тем лучше.

Кэм широко улыбнулся. Холли сказала это так искренне и так доверчиво, будто поделилась с ним чем-то очень личным.

— Шоколадное так шоколадное, — сказал Кэм и попросил две порции.

Ему хотелось знать о Холли еще больше, о ее привязанностях и предпочтениях.

— Что еще тебе нравится? — спросил он.

— Что?..

— Какой твой любимый цвет? — Кэм был похож на школьника во время первого свидания. Но черт возьми! Холли увлекла его и слишком заинтересовала! Но сейчас лучше об этом не думать, решил Кэм. — Твой любимый фильм?

Ее надежды? Ее мечты? Что она надевает, когда ложится спать? Что это за духи с цветочным ароматом?

А может быть, это вовсе не духи? Может быть, Холли сама как цветок?

Она смущенно улыбнулась Кэму.

— Синий… Я люблю синий цвет. А мой любимый фильм… какая-нибудь старинная и романтическая история. А почему ты спрашиваешь?

Кэм пожал плечами.

— Просто любопытство. Больше ничего.

Это нисколько не удивило Холли, потому что ее в равной степени одолевало любопытство в отношении Кэма. Ей было даже приятно, что Кэм хотел узнать именно о ней, а не о том, нашла ли она бабушкин самогонный аппарат.

Получив две порции трехслойного мороженого, Кэм вручил одну Холли, и они отправились на поиски тихого местечка, где можно было бы всласть полакомиться. Вскоре они устроились на лужайке на краю площади в стороне от толпы. Издалека доносились звуки музыки, над головами сквозь ветви деревьев блестела луна. Благодаря ее мягкому свету ночь казалась необыкновенно романтичной. Неужели совсем рядом шумел городской праздник, на котором веселилось несколько тысяч людей со всей округи? Холли не могла в это поверить. Ей казалось — она одна с Кэмом на всем белом свете.

Она наблюдала, как он аккуратно ел мороженое, не давая ему растекаться по краям рожка. У Кэма Осборна все было под контролем, даже рожок с мороженым. О, Боже! Холли вздрогнула. Он наверняка окажется победителем в тяжбе с бабушкой. А если Кэм решил завоевать Холли, то он, несомненно, своего добьется. Она сама с удовольствием пойдет навстречу его объятиям.

— Расскажи мне о детях, с которыми я недавно тебя видела. Они, кажется… очарованы вами, шериф. Ты на всех так действуешь в этом городе?

— Только на детей, собак и старушек. Лучше сказать, на некоторых старушек, — тут же поправил он себя.

— А как насчет других женщин?

Кэм испытующе посмотрел на Холли.

— А как я воздействую на тебя?

Даже слишком хорошо, подумала Холли.

— Полностью ты меня пока еще не завоевал, шериф.

Холли знала, что говорила неправду, но не хотела в этом признаваться даже себе.

Довольно долго оба молчали и наслаждались мороженым.

— Дети… — вновь заговорила Холли, — у тебя к ним есть подход. Говорю это как учитель. Я это сразу увидела и должна сказать, что восхищена тобой. А как насчет собственных детей? — спросила она.

— У меня их нет.

Холли улыбнулась.

— Я не это имела в виду. Ты хочешь когда-нибудь завести собственных детей?

Должно быть, это был очень личный вопрос, но Холли очень хотелось это знать.

— Нет. — Ответ прозвучал слишком поспешно, слишком резко.

Холли коснулась того, чего не следовало бы касаться. Одного взгляда на потемневшее лицо Кэма и его поникшие плечи было достаточно, чтобы понять, что она зашла слишком далеко, ступила на запретную территорию. И теперь ей нужно постараться выбраться оттуда.

Как можно осторожнее.

— Ни одного? Научил бы его рыбачить… — сказала Холли.

Кэм проглотил мороженое, остававшееся на дне рожка, и посмотрел на Холли. Луна освещала его лицо, не отличавшееся мягкими линиями — нос, сломанный, вероятно, или в драке, или на ухабистых улицах Чикаго, и крепкий вздернутый подбородок.